Любим ли мы своих детей одинаково?

href='http://dytyna.info/openx/www/delivery/ck.php?n=a4f5243d&cb=INSERT_RANDOM_NUMBER_HERE'

target='_blank'>

src='http://dytyna.info/openx/www/delivery/avw.php?zoneid=9&cb=INSERT_RANDOM_NUMBER_HERE&n=a4f5243d'

border='0' alt='' />

Из­вест­ней­ший

фран­цуз­ский пси­хо­ана­ли­тик Фран­су­а­за Доль­то (Françoise Dolto)

час­то пов­то­ря­ла: мно­гие братья и сест­ры име­ют не од­них и тех же

ро­ди­те­лей.

Что

это зна­чит? Каж­дый ре­бе­нок по­яв­ля­ет­ся на свет в опре­де­лен­ный

мо­мент жиз­ни от­ца и ма­те­ри. Жен­щи­на, ро­див­шая вто­ро­го

ре­бен­ка в 35 лет, уже не та, что ро­ди­ла пер­вен­ца в 19. Мож­но ли

пред­ста­вить, что ее от­но­ше­ния с эти­ми дву­мя деть­ми оди­на­ко­вы?

Каж­дый ре­бе­нок – уни­каль­ный, осо­бен­ный, а зна­чит, лю­бить его мож­но толь­ко по-сво­е­му.

Не обя­за­тель­но боль­ше

или мень­ше, прос­то ина­че, чем его бра­та или сест­ру. По­че­му это

про­ис­хо­дит и нуж­но ли нам сты­дить­ся «асим­мет­рии» собст­вен­ных

чувств?

Ко­го ты боль­ше лю­бишь – па­пу или ма­му?

Де­ти - да­же те, ко­му

уда­лось улиз­нуть от от­ве­та, вы­па­лив: «Я люб­лю шо­ко­лад!» -

ис­пы­ты­ва­ют тре­во­гу и чувст­во ви­ны, вы­зван­ные этим, ка­за­лось

бы, не­вин­ным во­про­сом. Но, ви­ди­мо, он не так уж не­ви­нен, если

ро­ди­те­ли из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние за­да­ют его сво­им де­тям,

слов­но и вправ­ду на­де­ясь, что те вдум­чи­во и серь­ез­но ска­жут:

«Ко­неч­но, те­бя! Те­бя я люб­лю боль­ше всех на све­те!».

Став взрос­лы­ми и

пы­та­ясь ана­ли­зи­ро­вать собст­вен­ные чувст­ва уже по от­но­ше­нию

к собст­вен­ным де­тям, мы стал­ки­ва­ем­ся с от­зву­ком то­го же

во­про­са: ко­го я люб­лю боль­ше – сы­на или дочь, стар­ше­го или

млад­ше­го? И до­ста­точ­но ли я люб­лю мо­их де­тей? Люб­лю ли я их

«оди­на­ко­во»? Для не­ко­то­рых ро­ди­те­лей эти раз­мыш­ле­ния мо­гут

ока­зать­ся по-на­сто­я­ще­му тя­гост­ны­ми. По­че­му?

Лю­бим­чик в семье

Лю­бить по-раз­но­му

сво­их де­тей – это ес­тест­вен­но. За­ду­мать­ся сто­ит, если

при­вле­ка­тель­ность од­но­го из них ста­но­вит­ся для ко­го-то из

ро­ди­те­лей слиш­ком силь­ной, если мы не прос­то раст­ро­га­ны, а

за­ча­ро­ва­ны ре­бен­ком. Та­кие чрез­мер­ные чувст­ва мо­гут

по­вре­дить как их объ­ек­ту, так и дру­гим де­тям.

Братья или сест­ры бу­дут

вы­нуж­де­ны на­блю­дать страсть, ко­то­рую отец или мать

ис­пы­ты­ва­ют к од­но­му из них. При этом ро­ди­те­лям труд­но

по­ве­рить, что они лю­бят ре­бен­ка не та­ким, ка­ков он есть: прос­то

в нем они уви­де­ли часть се­бя, на­ло­жи­ли на не­го вы­ду­ман­ный

об­раз собст­вен­ных не­ре­а­ли­зо­ван­ных же­ла­ний и иде­а­лов.

«Нар­цис­си­чес­кая»

лю­бовь вряд ли по­мо­жет ре­бен­ку рас­ти – она да­же опас­на.

Ког­да-ни­будь мно­го лет спус­тя на ди­ва­не у пси­хо­ана­ли­ти­ка

вы­рос­ший «пе­ре­люб­лен­ный» ре­бе­нок об­на­ру­жит, что не лю­бовь к

му­зы­ке за­ста­ви­ла его стать му­зы­кан­том, а удо­вольст­вие,

ко­то­рое иг­ра на фор­те­пи­а­но до­став­ля­ла его от­цу.

Ро­ди­те­ли–де­ти: слож­ная вза­и­мос­вязь

Связь со сво­им ре­бен­ком

– од­на из са­мых слож­ных, ко­то­рые толь­ко спо­со­бен со­здать

взрос­лый че­ло­век, – по не­сколь­ким при­чи­нам. На на­ши чувст­ва к

собст­вен­ным де­тям вли­я­ют осо­бен­нос­ти от­но­ше­ний меж­ду

ро­ди­те­ля­ми, ис­то­рия семьи, наш опыт вза­и­мо­дейст­вия с

дру­ги­ми людь­ми.

В дет­ст­ве мы ви­де­ли,

как ма­ма с па­пой без кон­ца иг­ра­ли с на­ми в «раз­ли­чия и

пред­по­чте­ния» – срав­ни­ва­ли нас с брать­я­ми, сест­ра­ми и прос­то

по­сто­рон­ни­ми деть­ми. Мы пом­ним, что чувст­во­ва­ли тог­да, и не

хо­тим, что­бы на­ши де­ти ис­пы­та­ли не­что по­доб­ное», –

рас­ска­зы­ва­ет пси­хо­те­ра­певт На­талья Дят­ко. Мы убеж­да­ем

се­бя, что уж сво­их-то де­тей бу­дем лю­бить оди­на­ко­во, и тре­бу­ем

от се­бя рав­но­го от­но­ше­ния к каж­до­му, а до­стичь его

не­воз­мож­но. По­это­му в от­вет по­яв­ля­ет­ся лишь чувст­во ви­ны по

от­но­ше­нию к то­му ре­бен­ку, ко­то­рый те­бя раз­дра­жа­ет или не

под­пи­ты­ва­ет твою гор­дость за не­го.

Де­ти так не по­хо­жи друг

на дру­га; на­ша связь с каж­дым из них – единст­вен­ная и

уни­каль­ная. «Да­же если ро­ди­те­ли не от­да­ют се­бе в этом

от­че­та, их чувст­ва по от­но­ше­нию к каж­до­му ре­бен­ку

осо­бен­ные, – объ­яс­ня­ет эк­зис­тен­ци­аль­ный пси­хо­лог Свет­ла­на

Крив­цо­ва. – Связь, объ­еди­ня­ю­щая мать и дочь-под­рост­ка, – не та

же, что объ­еди­ня­ет ее с сы­ном-под­рост­ком. Мы не­оди­на­ко­во

лю­бим 20-лет­не­го мо­ло­до­го че­ло­ве­ка и

по­лу­то­ра­го­до­ва­ло­го ма­лы­ша. Ха­рак­тер и лич­ные ка­чест­ва

на­ших де­тей то­же име­ют зна­че­ние. Мы не­воль­но свя­зы­ва­ем их

чер­ты со сво­и­ми, со­зда­вая ос­но­ву осо­бых, не­пов­то­ри­мых

от­но­ше­ний».

Но при­зна­вать­ся (да­же

се­бе) в том, что мы лю­бим де­тей по-раз­но­му, не при­ня­то. Бо­лее

то­го, это ка­жет­ся поч­ти не­при­лич­ным: если ра­венст­ва нет,

зна­чит, од­но­го из де­тей я все-та­ки люб­лю боль­ше, чем

дру­го­го?.. «На са­мом де­ле да­же те ро­ди­те­ли, ко­то­рые са­ми

убеж­де­ны, что лю­бят де­тей оди­на­ко­во, опи­сы­вая свои чувст­ва,

не­из­мен­но вспо­ми­на­ют, как по-раз­но­му их де­ти по­яв­ля­лись на

свет, как не­по­хо­же ве­дут се­бя в од­них и тех же си­ту­а­ци­ях… Их

рас­сказ пе­ре­да­ет те уни­каль­ные чувст­ва, ко­то­рые они на са­мом

де­ле ис­пы­ты­ва­ют к каж­до­му ре­бен­ку», – по­яс­ня­ет На­талья

Дят­ко.

Лю­бим­чик в семье

Лю­бить по-раз­но­му

сво­их де­тей – это ес­тест­вен­но. За­ду­мать­ся сто­ит, если

при­вле­ка­тель­ность од­но­го из них ста­но­вит­ся для ко­го-то из

ро­ди­те­лей слиш­ком силь­ной, если мы не прос­то раст­ро­га­ны, а

за­ча­ро­ва­ны ре­бен­ком. Та­кие чрез­мер­ные чувст­ва мо­гут

по­вре­дить как их объ­ек­ту, так и дру­гим де­тям. Братья или сест­ры

бу­дут вы­нуж­де­ны на­блю­дать страсть, ко­то­рую отец или мать

ис­пы­ты­ва­ют к од­но­му из них.

При этом ро­ди­те­лям

труд­но по­ве­рить, что они лю­бят ре­бен­ка не та­ким, ка­ков он есть:

прос­то в нем они уви­де­ли часть се­бя, на­ло­жи­ли на не­го

вы­ду­ман­ный об­раз собст­вен­ных не­ре­а­ли­зо­ван­ных же­ла­ний и

иде­а­лов. «Нар­цис­си­чес­кая» лю­бовь вряд ли по­мо­жет ре­бен­ку

рас­ти – она да­же опас­на. Ког­да-ни­будь мно­го лет спус­тя на

ди­ва­не у пси­хо­ана­ли­ти­ка вы­рос­ший «пе­ре­люб­лен­ный» ре­бе­нок

об­на­ру­жит, что не лю­бовь к му­зы­ке за­ста­ви­ла его стать

му­зы­кан­том, а удо­вольст­вие, ко­то­рое иг­ра на фор­те­пи­а­но

до­став­ля­ла его от­цу.

Фор­му­ла люб­ви

«Лю­бить сво­е­го

ре­бен­ка – зна­чит уви­деть сущ­ность это­го че­ло­ве­ка, его

аб­со­лют­ную не­пов­то­ри­мость, его уни­каль­ность – ведь сущ­ность

дру­гой и не бы­ва­ет», – го­во­рит эк­зис­тен­ци­аль­ный

пси­хо­те­ра­певт Свет­ла­на Крив­цо­ва. Но лю­бовь к де­тям – чувст­во

осо­бен­ное, оно не по­хо­же на лю­бовь к воз­люб­лен­но­му(ой) или же

к дру­гим близ­ким лю­дям. Мы вы­де­ля­ем сво­их де­тей как осо­бое

род­ное су­щест­во.

И час­то объ­еди­ня­ем их

об­щим сло­вом «мои де­ти». «Иног­да ка­жет­ся, если я за­крою гла­за

на их раз­ли­чия, не бу­ду о них за­ду­мы­вать­ся, ста­ну от­но­сить­ся

к де­тям как к еди­но­му це­ло­му и на­зы­вать их «мои маль­чи­ки»,

«мои де­ти», «мои ре­бя­та», они не за­ме­тят раз­ни­цы в мо­ем

от­но­ше­нии к ним, – го­во­рит 29-лет­няя Юлия. – Я не мо­гу

пред­ста­вить, что один из них ска­жет: «Ну ко­неч­но, ты же его

лю­бишь боль­ше, чем ме­ня…» Что мне про­из­нес­ти в от­вет?»

До­пус­ти­те, что вы

дейст­ви­тель­но лю­би­те всех сво­их де­тей по-раз­но­му, и спро­си­те

се­бя: как имен­но я их люб­лю и с чем свя­за­ны мои чувст­ва? В Ма­ше

мне до­ро­га ее мяг­кость, она всег­да так добра и вни­ма­тель­на к

близ­ким, в Ми­ше – ве­се­лость и бью­щая клю­чом энер­гия, а при ви­де

ма­лень­кой Зои ме­ня за­хле­с­ты­ва­ет счастье прос­то от­то­го, что

она есть на све­те. Под­чер­ки­вай­те их не­по­хо­жесть, го­во­ри­те им

об этом.

Мо­жет ли та­кой под­ход трав­ми­ро­вать ре­бен­ка?

«Толь­ко в том слу­чае,

если ма­ма или отец от­кро­вен­но пре­не­бре­га­ют од­ним из де­тей

или, на­обо­рот, слиш­ком под­чер­ки­ва­ют свои чувст­ва по

от­но­ше­нию к дру­го­му», – счи­та­ет На­талья Дят­ко. Пло­ха вся­кая

край­ность. Каж­дый раз объ­яс­няй­те од­но­му, по­че­му вы в дан­ный

мо­мент уде­ля­е­те вни­ма­ние дру­го­му. На­при­мер: «Я еду с тво­ей

сест­рой в ма­га­зин, по­то­му что ей нуж­но ку­пить но­вую одеж­ду, а

с то­бой я иг­раю в ло­то, по­то­му что это твоя лю­би­мая иг­ра».

При этом уде­ляй­те

вни­ма­ние каж­до­му ре­бен­ку, но по-сво­е­му: од­но­му не­об­хо­дим

фи­зи­чес­кий кон­такт, дру­го­му нуж­ны сло­ва, а треть­е­му – не

сло­ва и не по­це­луи, но ощу­ще­ние, что ро­ди­те­ли всег­да на его

сто­ро­не, что они – его на­деж­ный тыл. Чет­вер­то­му же, на­обо­рот,

не­об­хо­ди­мы сво­бо­да и воз­мож­ность по­ка­зать свою

са­мос­то­я­тель­ность. «Де­тям бы­ва­ет хо­ро­шо толь­ко тог­да,

ког­да мы вы­стра­ива­ем свои от­но­ше­ния с каж­дым из них в

от­дель­нос­ти, – го­во­рит Свет­ла­на Крив­цо­ва. – Так же как у па­пы

и у ма­мы не мо­гут быть со­вер­шен­но оди­на­ко­вые тре­бо­ва­ния к

ре­бен­ку, так и у каж­до­го из де­тей долж­ны быть свои, уни­каль­ные

от­но­ше­ния с каж­дым из ро­ди­те­лей.

Это под­тверж­да­ет его

не­пов­то­ри­мость, цен­ность его лич­нос­ти: «Я – та­кой, ка­кой есть,

и мои ро­ди­те­ли это ви­дят и ува­жа­ют». Та­кое от­но­ше­ние

со­зда­ет у ре­бен­ка ощу­ще­ние собст­вен­ной зна­чи­мос­ти, учит

до­ве­рять се­бе и це­нить се­бя».

Но­вые це­ли

Увы, мно­гие из нас на

собст­вен­ном опы­те зна­ют, как му­чи­тель­ны рев­ность и не­на­висть,

ко­то­рые в дет­ст­ве ре­бе­нок мо­жет ис­пы­тать по от­но­ше­нию к

ро­ди­те­лям. Мы ви­дим, как стра­да­ют от этих чувств на­ши де­ти. И

про­дол­жа­ем на­де­ять­ся на то, что этот тя­же­ло на­гру­жен­ный

ко­рабль бу­дет лег­ко и гра­ци­оз­но дви­гать­ся к пре­крас­но­му

ост­ро­ву «Уто­пия», где все лю­бят друг дру­га оди­на­ко­во и где

ца­рят мир и со­гла­сие. Как ни стран­но, вмес­то то­го, что­бы ду­мать

о том, как ту­да до­брать­ся, нам при­дет­ся сме­нить цель.

«Пред­ставь­те гнез­до со

мно­жест­вом птен­чи­ков, – го­во­рит Мар­га­ри­та Жам­кочь­ян. – Они

пи­щат и рас­кры­ва­ют клю­вы, ког­да пти­ца-мать при­но­сит им пи­щу.

Как она ре­ша­ет, ко­му от­дать это­го чер­вяч­ка? Ведь пи­щат все – и

те, ко­го на­кор­ми­ли в прош­лый раз, и те, кто дав­но ждет… Есть ли в

птичь­ем ми­ре спра­вед­ли­вость – та­кая, ка­кой мы се­бе ее

пред­став­ля­ем: что­бы люб­ви и пи­щи бы­ло по­ров­ну? Мы не зна­ем –

зна­ем толь­ко, что пти­це-ма­те­ри на­до на­кор­мить каж­до­го, что­бы

все ее птен­цы вы­рос­ли и вы­ле­те­ли из гнез­да. Мир устро­ен не так,

что­бы всем бы­ло по­ров­ну, а так, что­бы у каж­до­го был шанс вы­жить

и вы­рас­ти».

Мы час­то ока­зы­ва­ем­ся

за­лож­ни­ка­ми тра­ди­ци­он­ных убеж­де­ний, ду­мая, что долж­ны

лю­бить всех сво­их де­тей «по­ров­ну», а они рев­ни­во сле­дят, как бы

ко­му не до­ста­лось боль­ше вни­ма­ния и люб­ви. На са­мом же де­ле

спа­се­ние со­всем в дру­гом: да­вать каж­до­му ре­бен­ку то, что ему

тре­бу­ет­ся в дан­ную кон­крет­ную ми­ну­ту. Тем са­мым мы по­мо­га­ем

по­нять и его брать­ям и сест­рам: в тот мо­мент, ког­да им

по­на­до­бят­ся на­ши под­держ­ка и учас­тие, они мо­гут сме­ло на нас

рас­счи­ты­вать.

И имен­но это зна­ние, а

не аб­стракт­ная «рав­ная лю­бовь» по­зво­ля­ет на­шим де­тям

чувст­во­вать се­бя ком­форт­но, уве­рен­но и за­щи­щен­но.

Источник: www.psychologies.ru