Я много пишу про начальников, пытаюсь отобразить их психологию и
взаимоотношения. А был ли я сам им? Приходилось, господа, приходилось.
Случилось это, когда в нашем отделе добавили штатные единицы, и были сформированы два новых бюро. бюро программирования назначили меня.
Я знал рабочие коллективы, где на руководящую должность
обязательно приглашали человека со стороны. А продвижение по служебной
лестнице своих почему-то считалось нерациональным. Впрочем, понять
можно. Во-первых, боялись дисбаланса в коллективе. Ведь обычно далеко
не один работник с вожделением смотрит на руководящее кресло. При
выдвижении одного кто-то может затаить обиду или даже уволиться. А
внутренние распри к повышению производительности не приводят.
К тому же они забивают голову тех, самых высоких, которые конкретными
делами не занимаются, а стоят у руля. При забитой таким образом голове
руль крутить трудно. Поэтому все решалось просто. Человек из внешнего
мира не вызывал вулкана страстей, а коллектив зачастую еще больше
спаивался (иногда против него, но это уже другой вопрос). На заводе,
где я работал, в руководители проводили только тех, кто долго работал и
хорошо знал эту работу.
Я был горд и внутренне ликовал.
казалось мне венцом моих долгих успехов на ниве программирования. К
тому же мне было легко. При случае я сам мог заменить собой все бюро и
быстро решить нависшие над ним проблемы. Это меня и сбило с толку.
Вместо того, чтобы давать более полновесные задания, я чуть ли не
половину работы каждого брал на себя. Зато никаких конфликтов у меня не
было. Мной были довольны, и я был доволен всеми.
Мне непомерно доверяли подчиненные и знали, что если у них что-то не
получится, то я успею все исправить. Моя линия вела к тому, что люди
больше развивались как исполнители, а не как вдумчивые инженеры. Если
нет по-настоящему трудного задания, то не возникает и необходимости эти
трудности преодолеть. Конечно, были трудности, но я умудрялся их решить
еще до того, как их начинали понимать окружающие. И, вообще, я привык
быть последней инстанцией в своих вопросах, после которой уже
обращаться не к кому.
Обычных же присущих
черт я не имел. Не конфликтовал с соседними службами за место под
солнцем, не выбивал премии для подчиненных и для себя, не пытался
выставить ту деятельность, которой бюро занималось, в более выгодном
свете. Я спал глубоким трудовым сном, и мне снились только хорошие сны.
Впрочем, многое из того, что я перечислил, было не моей прерогативой.
Все решалось выше, а на нас только опускали решения. Остальное с
удовольствием брал на себя начальник отдела. Он и делил премии, и
составлял списки для повышения окладов, и добывал левую работу. Для
чего я это пишу? Что хочу сказать? Восхваляю себя? Наоборот, ругаю? Не
то и не другое.
Просто быть начальником – понятие гораздо более растяжимое и
многообразное, чем мы привыкли себе представлять. У всех по-разному. Я
ехал в утепленном вагоне и вполне поддерживал порядок внутри вагона,
даже не замечая того. Выходить на морозные станции и страдать от холода
мне почти не приходилось. Это брали на себя другие. А я
и тех, других, и себя. Все в работе мне казалось достаточно доступным и
легким, и к тому же интересным. Я искренне считал, что это так же легко
и просто для остальных. Я искренне ошибался. То, что очень прозрачно
для одного, может оказаться дремучим лесом для другого. Но тогда я так
не считал и рвался осваивать новые, более сложные горизонты.
Между тем, собственное программирование повсеместно отходило на
задний план. С запада хлынули и компьютеры, и готовые написанные
системы, в которых многое из того, что было заводу необходимо,
учитывалось. Надо было только настроить и адаптировать их к местным
условиям. Островки создания и поддерживания программ сужались.
Программистов начали переориентировать на конструкторские работы.
Коснулось это и моего бюро. Сначала отобрали одного человека, потом
второго. Третий, оставаясь в бюро, решал совершенно другие вопросы и,
вроде бы, под моим началом, хотя на самом деле и начало, и конец были
уже совершенно чужими.
Я подлил масла в огонь. Вместо того, чтобы укреплять свой островок
и заниматься понятными мне работами, я попросил конструкторский заказ.
Это было не мое дело. Мне тогда казалось, что я быстро освоюсь и
справлюсь, как всегда и везде. Но ни мне, ни моим подчиненным (впрочем,
я опять львиную долю дела взял на себя) не удалось выполнить работу в
срок. Ошибка оказалась роковой. Переводили меня с начальника бюро на
должность ведущего инженера на очередной аттестации. Делали это ласково
и безболезненно. Никакого понижения оклада. Говорили ободряющие слова:
«Ну, не получилось, и не страшно! Нечего переживать».
Я и не переживал. Меня оставляли в лоне программирования и системного
сопровождения, где я ориентировался лучше, чем рыба в воде. Вместо меня
появился мой сотрудник – профессиональный конструктор. Первым делом он
добыл для комнаты, где обитало наше бюро, холодильник. У меня
конфликтов с ним не было, как, впрочем, ни с кем. Но гораздо позже я
наполовину узнал, наполовину догадался, что мое снятие не
ограничивалось моими
и незрелым руководством. Мое место потребовалось другому… А с тем
заказом еще несколько лет возились, так и не могли справиться. Правда,
тому другому или другой оно все равно не досталось. Досталось третьему…
Так что мне тем более переживать было нечего!
А остался ли я обижен на своего непосредственного начальника, с
которым проработал много лет, написал сотни программ и который
тщательно спланировал «успех» моей аттестации? Считаю, что нет. Обиды
никакой, зла тоже. Тем более я ему косвенно обязан. Если бы не он,
никто бы меня сдвинуть с места не осмелился, и я бы до сих пор корпел
бы над проблемами мелкого руководства, искренне считая, что это предел
моих желаний. Выше – это не мое. Но это место я заслужил! Все бы мои
мысли были ограничены поддержкой завоеванных позиций, и я бы
наслаждался своим, как казалось мне, вполне высоким и умным положением.
Я бы еще глубже провалился в этот чертов трудовой сон и громко бы
храпел, храпел на весь завод. И уж я бы никак не писал этих строк, как
и многих других.
Именно в то время я начал постепенно просыпаться. Конечно, увлеченность
делом – это прекрасно! Но если она до маниакальности сильная и не
оставляет время на общение и вообще ни на что… Позже я ясно понял, что,
лишившись должности начальника бюро, я приобрел целый мир, в котором
эта смешная должность занимает слишком крохотное и ограниченное место.
Вот вам я и рассказал, как был начальником и как остался .
А что было бы лучше для меня, судите сами. Хотя не судите. Не
получится. Слишком от многих факторов все вокруг зависит. И то, что я
сейчас духовно свободен от руководящих забот, – просто великолепно! Не
так ли?
