Исторический фильм
к данному фильму Ридли Скотта может быть двойственным даже у тех,
кто является давним поклонником этого англо-американского режиссёра.
Несомненно, что он сделал лучшую картину 90-х годов со времени
появления «Тельмы и Луизы», а некоторые заглядывают ещё дальше
в прошлое кинокарьеры Скотта. Он вернулся после неудачных современных
лент «Белый шквал» и «Солдат Джейн» опять в иную эпоху — ведь все были
убеждены с момента появления в 1977 году впечатляющего дебюта
«Дуэлянты», что место его творца в далёком минувшем (надо также назвать
«1492: Покорение рая» и вневременную «Легенду») или в будущем (ставшие
классикой жанра «Чужой» и «Блейд-раннер» говорят сами за себя!).
И,
видимо, не случайно, что именно Ридли Скотту кинокомпания «ДримУоркс»,
одним из руководителей которой является Стивен Спилберг, тоже теперь
интересующийся историей наравне с фантастикой, доверила ответственное
дело возрождения когда-то (на рубеже 50—60-х) чуть ли не самого
популярного жанра исторических фильмов о Древнем Риме, иначе говоря —
«пеплумов». Это не значит, что в последующие сорок лет вообще перестали
снимать картины об античности, но чаще всё-таки на телевидении или же
не с таким мощным бюджетом в $103 млн., как у «Гладиатора». Причём
тут непременно надо учесть экономность спилберговских продюсеров,
которые умеют не тратить попусту деньги и, в частности, не приглашают
слишком дорогих звёзд, справедливо полагаясь на то, что «вывезет
сам материал». И это на самом деле случилось — всего за 17 дней лишь
в США лента Скотта собрала сумму, равную бюджету, а в итоге получила
в мире $457,6 млн., то есть в 4,5 раза превзошла затраты
на производство.
Постановщику «Гладиатора» удалось главное,
в чём он сам сомневался, а компании «ДримУоркс» и «Юнивёрсл» сильно
рисковали, что не вернут затраченные деньги. Ридли Скотт сделал
увлекательным и захватывающим зрелищем для современной публики, больше
привыкшей к фантастическим спецэффектам (как, допустим, в сцене гонок
в далёком будущем в ленте «Звёздные войны. Эпизод 1 — Скрытая угроза»),
ту старомодную, казалось бы, стилистику исторических суперколоссов,
что главенствовала два поколения назад. Подростки и юноши вроде самого
Скотта, которые некогда могли бегать в кинотеатры на масштабные
экранные полотна Сесила Блаунта Де Милля («Десять заповедей»), Уильяма
Уайлера («Бен Гур»), Стенли Кубрика («Спартак») и Джозефа Лео Манкевича
(«Клеопатра»), теперь уже стали дедушками. А их сыновья (как, например,
Джейк Скотт в «Планкетте и Маклейне») успели отобразить давнее прошлое
с долей иронии, не очень-то заботясь об исторической достоверности.
Может
показаться, что и старший Скотт не отягощён задачей непременного
соблюдения верности эпохе, демонстрируя битву в Германии наподобие
кровавых побоищ в «Конане-варваре», сцены гладиаторских поединков
в Северной Африке — на манер «Искателей потерянного ковчега», а схватки
в Колизее с участием колесниц — словно соперничая с уже упоминавшимися
эпизодами гонок в картине Джорджа Лукаса. Режиссёр «Гладиатора»
действительно покоряет зрителей своим мощным умением создавать
врезающиеся в память батальные сцены и моменты гладиаторских боев.
Но он также, будто компенсируя недостатки первой части повествования,
навёрстывает ближе к кульминации остроту духовного противостояния двух
главных героев.
Максим был предводителем легионеров-победителей,
избежал смертельного преследования властей Рима и вынужденно стал
гладиатором. А новоявленный император Коммод не только пренебрёг
заветами отца, великого цезаря Марка Аврелия, но и ценой его гибели
и узурпаторства взошёл на престол. Последний личный поединок на арене
Максима и Коммода — это соперничество не за жизнь или смерть и даже
не за судьбу Рима, а типичное для творчества Ридли Скотта
иносказательное столкновение надмирных сил Добра и Зла. Смертельно
раненый Максим успевает нанести неотвратимый удар противнику,
благословить передачу власти Сенату, а потом удалиться в своих
последних грёзах в потусторонний мир, где его давно ожидают жена и сын,
жестоко истерзанные воинами Коммода.
Это должно
бы свидетельствовать о логическом продолжении постоянного скоттовского
мотива о воспарении от грубой реальности в немыслимые пределы инобытия.
Но то ли художник уже устал бороться с Голливудом на протяжении
двадцати лет, то ли сказалась потеря им верной тональности
повествований в предшествующих работах «Белый шквал» и «Солдат Джейн»,
то ли данный исторический материал никак не соотносился с авторским
желанием вознестись непременно в горние сферы… В любом случае,
эти эпизоды, окрашенные в мистические цвета, представляются явно
чужеродными и к тому же натужно выполненными. Причём вряд ли подлежит
сомнению, что это придумка самого постановщика, а не навязывание воли
продюсеров, как в некоторых излишне пафосных сценах. Это тем более
обидно, что в данной ситуации европейский автор с репутацией яркого
визионера и провидца вчистую проиграл самому себе как американскому
мастеру-профессионалу суперзрелищ. То, что это так, подтверждает
и самый высокий результат кассовых сборов, который когда-либо имел
в прокате фильм Ридли Скотта.
