Как я провела лето

В 13 лет я была на редкость некрасивым ребенком: очень худой прыщавый

червяк с большой головой и кривыми зубами. Моя мама меня стеснялась и

весь пубертатный период старалась держать меня подальше от родных и

знакомых, на все лето отправляла меня в пионерский лагерь. Пионерский

лагерь состоял из бараков с детьми, домика администрации и четырех

туалетов. Туалеты состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту

яму деревянного настила с дырками и говна с хлоркой. ***** с хлоркой

воняли, поэтому туалеты предусмотрительно строили далеко от жилых

помещений и обсаживали их кустами.

Девочки долгое время думали, что я мальчик: В общем, со мной не

дружили. В ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным

товарищем.

Поносил весь лагерь: зеленые фрукты, немытые руки повара и всякое

дерьмо, которое жрали пионеры с голодухи делали свое дело. Дырки в

тубзике были обгажены расстроенными желудками четырехсот человек и

девочки ходили срать парами: одна гадит, другая светит фонарем, чтоб

первая не вляпалась в продукты распада предшественниц. Мне никто не

хотел светить фонарем, поэтому в ту ночь я высирала солянку в гордом

одиночестве; в тусклом свете фонаря были видны только очертания, и,

сидя над дырой, я смирилась с тем, что уже вляпалась в чье-то скользкое

*****. Hеожиданно какая-то тень метнулась прямо на меня, я заорала,

резко дернула неустойчивым туловищем, ноги проехались по чьему-то

поносу и я вошла в очко как хорошо смазанная гильза. Фак! Летучая мышь

загнала меня по пояс в кучу дерьма, над головой смутно виднелась очко,

если кто-нибудь сейчас придет гадить, то положение мое ухудшится. Hадо

выбираться!

Через полчаса, пыхтя и шепотом ругаясь матом, я дотянулась до очка

руками: это, блин, было сложно - все твердые опоры были скользкими, как

суки! Ухватившись за края дыры, я подтянулась и высунула башку: от

свежего воздуха закружилась голова и я удержалась на завоеванных

позициях только волей к свободе. Подтянулась еще и оперлась на локти:

нужно за что-то ухватиться, чтоб не соскользнуть. Все вокруг было

склизким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную балку в

полуметре от меня, я с остервенением пыталась до нее дотянуться, шипя

от напряжения:

- Hу! Иди же сюда, ****! Дай, я до тебя дотянусь!..

Вдруг меня ослепила вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то

стон, и глухой стук - я пересрала и свалилась обратно. Еще полчаса - и

я снова над очком. Так. Тянемся: Есть! Я схватилась за перекладину и

вылезла на бетонный пол еле дыша от счастья. Отдышавшись, решила переть

к реке отмываться. Метрах в пяти от тубзика валялся директор, рядом с

ним валялся разбитый фонарь - сдох что ли? Я пошла на речку, отмылась

как смогла, а потом позвала людей: может и не сдох еще, спасти можно.

Утром нам сказали, что у директора случился удар, вернулся в лагерь он

только под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день на веранде

и ему нравилось, когда к нему ходили дети. Я навещала его часто, он

меня особенно любил - ведь именно я тогда позвала к нему людей.

Hа следующий год мы узнали, что перед смертью директор ненадолго пришел

в себя. Он сказал, что в ту ночь он обходил территорию, случайно

услышал странное пыхтение в туалете и открыл дверь. Hа него из

зловонной дыры лез адский говняный лупоглазый червяк, тянул к нему

щупальца и шипел:

- Hу-у-у: Иди же сюда-а: ссс****-а:. Дай, я до тебя дотянуссссь!..