Сентябрь – и в эдемском саду дозревают плоды.
Пора вспоминать, что библейский запрет отменен.
Сияет кувшинка во мраке цветущей воды
свечой во блаженном неведенье смены времен.
Герань под окном перешла в золотой сухостой,
Пустая веранда готова к приему гостей,
которым грешно ли нагрянуть и стать на постой,
не дав о себе наперед телеграфных вестей?
Вечерним содружеством правит ленивая блажь
вкусивших от древа с лукавым названьем «ранет».
Отпущена мера кайенского перца в гуляш,
в мошну виночерпия – горсть полновесных монет.
Прекрасной лозою увенчан мой друг-тамада.
Пространные тосты навеяны соком лозы.
Темна в облаках, надвигается с юга вода
завязку застолья окрасить началом грозы.
Во здравиe ночи трубит жестяная труба,
сокрытая в дебрях сырой резеды и плюща,
когда благосклонным перстом указует судьба
сплотиться у лампы и ночь пережить сообща.
Не будем пристрастны к случайному выбору тем,
веселого зелья нацедим в бездонный кувшин.
Помянем прошедшее наше, быть может, затем,
что нынешний праздник разлукой навек завершим.
Затем, что отпущено времени только в обрез,
и утро едва ли забрезжит в четвертом часу,
и капли воды, просочившись сквозь ветхий навес,
во сне – как топор лесоруба в оглохшем лесу...
