Я еще не знаю. Не хочу чтобы изменила. Покойный Андрей Юркевич, «Гризли», об этом написал в одном из своих постов. Он все время старался, если есть возможность, выходить в сеть, писать какие-то новости, с волонтерами общался. Он написал, что по его мнению война не меняет человека, просто очень обостряет то, какой человек есть. Если человек подлый, он становится еще подлее, если добрый, то и доброта в нем обостряется. У меня не появилось каких-то там черт жестокости. Хожу собак кормлю. Это со стороны, правда, смешно выглядит — разбитые здания, все подорвано. Медики откуда-то привезли три мешка собачьего корма, где они его нашли не знаю и мы ходим кормим собак. Богатые люди держали, поуезжали и бросили. Там ходят здоровенные волкодавы. Одни стреляют в них, а другие ходят кормят. Здесь все очень просто, если человек животных не любил, то он их будет стрелять, если любил, то даже на войне будет кормить.
Где-то ребята надыбали попугая, мне принесли, так пол роты искало, что это за попугай, что ест, собирали по посадкам для него какое зерно. А потом мина разорвалась как раз когда один из парней сидел перед попугаем. Парень погиб, а ударная волна ударила клетку, она открылась и попугай улетел. Как ни цинично, но человеческая смерть как-то сильно приглушенно воспринялась, а за попугая переживал. Это дико может звучит, но психика как-то так это воспринимает, чтобы не сошел с ума.
Поэтому надеюсь, что меня война не изменила. Хотя едешь на автомобиле, видишь водонапорную башню и сразу смотришь, что там может быть корректировщик, который будет вести огонь. Едешь по дороге, ботву от картофеля жгут, а ты анализируешь чем стреляли, что ложилось: «Град» или мины? Думаю, оно пройдет. Но очень много ребят, которые выходят из ада, там из аэропорта, которые получили контузию, когда, даст Бог будут живы здоровы, будут иметь проблемы со здоровьем. Потому что война — это страшная вещь, очень обостряет многие человеческие штуки. Чрезвычайно крепнет дружба. В гражданской жизни друг может опоздать на встречу, или не прийти, или что-то не сделать и после войны это очень остро воспринимается. Там у тебя такие люди были, когда тебя откуда-то вытягивали рискуя собой. Там действуют христианские принципы: «нет большей любви чем отдать жизнь за друзей своих», а тут ты вроде считаешь человека другом, а он какие-то элементарные вещи обещал сделать и не сделал. Это болезненно воспринимается.
А еще, там если думаешь о каких вещах, то в основном о том, что не успел сделать. И какие-то такие банальные. Вот я больше всего жалею, что сад не успел почистить. Я его пять лет не чистил, а сейчас мне кажется, что это ужас, я же не почистил сад.
