ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Окрыленная своим катастрофическим успехом в Лупанске, мадам Пазор
мчится в Столицу, где собирается навести порядки, привычные ей по
Лупанску. Однако у нее не хватает смекалки понять, что в Министерстве
она – никто, и звать ее – никак. Впрочем, вот что случилось в Столице.
Кабинет чиновника в Министерстве. Он сидит и внимательно изучает
какие-то бумаги, периодически делая на них карандашом пометки. Кабинет
обставлен просто – два стола буквой «Т» и несколько стульев, правда,
удобных. В кабинет, сопровождаемая шумом и гвалтом, ею же и устроенными,
врывается, распахнув дверь ногой, мадам Пазор. Бесцеремонно развалясь
на стуле и распахнув свои шубы, она ослепляет ошарашенного вторжением
чиновника Министерства блеском бриллиантов, которых у нее прибавилось по
сравнению с действием первым. Врезав пухленьким кулачком по столу
чиновника, мадам кричит так, что при закрытой двери, оконные стекла
повылетали бы из рам. А так – они просто мелко вибрируют в унисон.
Мадам Пазор (высокомерно, с угрозой):
- Я вот приехала на место всех поставить,
Кто не воспринял новых методов моих
Об том, как прóценты поднять по обученью
Студентов, дабы дỏценты для них
Старалися, у пóртфелях таская
Докỳменты, что лично я пишу.
Ужо я покажу вам маму Кузьки!
Да супротив кого вы пхнетеся –
Ить я – сама мадам ПАЗОРРР!
Чиновник трясет головой. Ему кажется, что от нервного перенапряжения у
него начались галлюцинации. Но дородная галлюцинация не только не
исчезает, но напротив – все сильнее сверлит уши своим многодецибелльным
визгом, на грани порога слышимости.
Мадам Пазор:
- Мине, научную работницу, вот так,
Как вы мне отписали, абскарбить!
Мои труды – есть драгоценный штрих,
Который лично мною нанесен
На скрижали истории Вселенной!
Да мине знають все! По всем монастырям
Мои псалмы монахи изучают
И пишут благодарственные письма.
Поэтому – немедленно исправьтесь,
Бо иначе уволю вас тотчас,
Как сей секунд не получу ответу,
Который разрешил бы энтот спор
В мою святую, истинную, пользу!
Чиновник пытается что-то сказать, но мадам Пазор начинает молотить по столу обеими руками и топать.
Мадам Пазор (гневно, с пафосом):
-Не сметь мине перебивать,
Поганец, бюрократ презренный!
За мной вся церковь – моя рать,
Варрава – поп стоит блаженный!
И как посмели вы отвергнуть
Все то, что я на вас прислала
Для утверждения вот тут!
Поразгоняю, дармоеды!
Противиться мадам Пазор
Никто не смеет! И законоведы
Пущай у конституцию введут закон:
«Мадам Пазор есть Истина
В инстанции последней»!
Во, хамы, распустились! Ничего,
Ишшо управу я на вас найду!
Ма-а-а-лчать! За жабры приведу
Вас всех туды, куды Макар гонял телят!
Чиновник, придя в себя и поняв, что эта дамочка слышит только свой
собственный голос и любые логические аргументы недоступны ее пониманию,
принимает единственно верное решение: Вежливо, но твердо он ухватывает
мадам за отвороты сразу всех ее трех шуб и аккуратно вышвыривает
скандалистку из кабинета. Закрыв дверь на замок, чиновник подходит к
сейфу, достает из него валидол и в изнеможении падает в кресло. Какое-то
время дверь содрогается под ударами массивной туши и ядреного крика, но
выдерживает натиск. Затем вопли начинают удаляться, постепенно затихая.
Наступает тишина, которую нарушает тихий голос чиновника, вызывающего
для себя бригаду «скорой помощи». Падает занавес. Перед ним появляется
Герасим. Он поправляет складки торжественными жестами.
Герасим (победоносно осклабившись):
- Му-му!
Убегает за кулисы. Где-то вдали тихо звучит похоронный марш Шопена.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, ПОСЛЕДНЕЕ
Сцена и публика, как в действии первом. Мадам Пазор стоит, покрытая
черной шляпой с густой черной вуалью. Искры от бриллиантовой радуги
подчеркивают трагическую атмосферу собрания.
Мадам Пазор (страдальчески, обращаясь к публике):
- Национальный Окраинский комитет
По выделенью премии Шевченко
Мне отказал в лауреатстве.
Не виновата я, что в силу обстоятельств,
По объективнейшим причинам –
Хотя в Окраине почти всю жизнь живу,
Не зная местного наречья.
Однако же, хотю сказать,
Всем тем, кто клево ботает по-окраински –
Зла не держу я, не дождутся… пускай!
Бездельникам и болтунам –
Всем могут почести воздать!
Но токмо не мине –
Хотя лишь я в потé лица трудюся
Во благо процветания Отчизны.
Окраинской, канешна. У мине их две –
Вторую мне пока не осчастливить,
Хотя пытаюся, молюся и просю
Я, господа, об этом и об том,
Что я в какой бы ни жила стране –
Две Родины живут во мне!
Гражданка я страны своей,
Но чья страна душе родней?
Короче, хрен с ним, разбираться –
Когда так кинули меня!
Я – настоящий литератор!
Не знаю грảниц языка!
Великодушно всем прощаю
Голосовавшим против мну…
(в сторону, страшным свистящим шипом):
- Дык, х...ли – хамы оборзели,
Всем им я это вспомяну
И отомстю – жестоко и коварно!
(снова к публике, жалостно):
- Господь – честнее честного
И ярче всех светил.
Он создал мир чудесный нам
И нас в нем сотворил.
Только с Ним нас ждет спасенье.
Нечестивому – истребленье.
Так попросим у Бога прощения,
Пусть нам в судный день даст спасение.
Мадам Пазор опускает долу голову и, судя по содроганиям плеч и
струящимся из-под вуали могучим потокам – безудержно рыдает. Публика
поднимается, состроив великопостные лица.
ЗАНАВЕС.
Перед занавесом вдруг появляется Герасим.
Герасим (грозя кулаком залу):
- Му-му!!!
Зрителям в виде компенсации за зрелище бесплатно раздают аэрон и
пурген. Раздаются бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в
овацию и крики: «Браво!», «Брависсимо!», «А ну его на...!»…
ПРИМЕЧАНИЕ: жирным
курсивом в пьесе выделены «перлы», извлеченные из воистину бездонного
кладезя мудрости, «Ларца заветных изречений» Лидии Ивановны Лазор,
неудавшейся лауреатки Национальной Государственной премии им. Т.Г.
Шевченко.
