Жертвами киллеров все чаще становятся госслужищие: они стали фактически бизнесменами, и попали в зону криминального риска. Число заказных убийств в последние годы пошло на убыль, однако жертвами киллеров все чаще становятся представители органов власти и правоохранительных структур.
«Такая тенденция действительно существует, особенно в Северо-Кавказском регионе», - заявил «Интерфаксу» заместитель начальника 1-го отдела (раскрытие резонансных убийств по найму) ОРБ №1 МВД России Олег Штефаница. По его словам, резонансных убийств в последние годы стало на порядок меньше. Это, по его мнению, свидетельствует о повышении эффективности работы МВД и других силовых структур.
Участившиеся покушения на госчиновников он связал с укреплением вертикали власти: «В лихие 90-е лидерам криминальных структур удавалось диктовать свои условия. Укрепление вертикали власти и правоохранительной системы понизило степень влияния криминала на власть, поэтому преступники все чаще используют пулю в качестве последнего аргумента».
Почему киллеры выбирают мишенью чиновников, рассуждает президент Института национальной стратегии Станислав Белковский.
: – Станислав Александрович, чем чиновники не угодили преступному миру?
– На протяжении последних двух десятилетий в России убивают, в основном, из-за больших денег. И по мере того, как чиновник становился фактически бизнесменом, он все чаще попадал в зону криминального риска. То есть, представителей госвласти убивают не потому, что укрепилась вертикаль, а потому, что сегодня чиновник в России – крупный бизнесмен, и сидит на серьезных деньгах. В те времена, когда он не был бизнесменом, риск криминального покушения на него был значительно ниже.
: – Когда мы говорим, что чиновник сидит на больших деньгах, о каких суммах идет речь? На чем может сидеть чиновник средней руки?
– Ну, это зависит от степени доходности его места. При уровне откатов в современной России – 30-50% – можно посчитать, какие могут быть личные доходы чиновника. Если, например, чиновник распределяет 100 миллионов рублей в год, он может заработать, получается, 30-50 млн рублей. Это прибавка к его официальной зарплате и положенным социальным благам. Ясно, что 100 млн – это небольшая сумма. Ее может распределять чиновник уровня заместителя мэра небольшого города. Или заместитель начальника департамента министерства.
Заместители мэров крупных городов, вице-губернаторы, заместители федеральных министров уже распределяют сотни миллионов долларов в год. Исходя из этого, можно судить о борьбе за какие средства идет речь. Наиболее крупные чиновники сидят на многомиллиардных потоках.
Если чиновник «неправильно», с точки зрения крупного бизнесмена, определил, например, результаты тендера или не принес кому-то давно обещанную прибыль – это становится поводом для того, чтобы стрелять в этого человека. Именно непрозрачность процедуры распределения государственных финансов, плюс высокая степень личной заинтересованности чиновников и создает высокий риск для них столкновения с криминальными структурами.
: – Олег Штефаниц говорит, что практика отстрела чиновников наиболее распространена в Северо-Кавказском регионе. Там что, эти потоки больше, чем в среднем по России?
– В некоторых регионах Кавказа они больше, поскольку направляются огромные средства на ликвидацию последствий чеченских войн, и эти средства никем не контролируются. Собственно, некоторые столкновения между полпредом президента в СКФО Александром Хлопониным и президентом Чечни Рамзаном Кадыровым возникли именно из-за желания Хлопонина хотя бы частично взять под контроль гигантские средства, идущие на восстановление Чечни.
Кроме того, в ряде северокавказских республик сохраняются феодальные и полуфеодальные отношения, и там распределение средств происходит по клановому принципу. А между кланами может идти жестокая борьба за финансы, в том числе, с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств.
: – Во главе кланов стоят чиновники?
Читайте полную версию статьи:
