Периодически, когда наступают дни затмения для меня, я обращаюсь в
своего же вражища. Я погружаюсь в состояние ссоры с собой, неравномерно
сгорая в кислотном растворе, обжигаясь вспышками боли. Эти приступы
крайне негативно сказываются на моих процессах жизнедеятельности,
подрывая бесценную веру в себя. Мое огромное и некогда богатое царство
разваливается под сокрушительными ударами взбунтовавшегося разума. А
обломки колыхаются еле заметными волнообразными движениями от
погребенного под ними остаточного дыхания умирающих надежд и желаний.
Только мечты, надежда и вера слой за слоем выстраивают нечто ценное,
живое, значительное. В неизбежной очередности король свергается со
своего мягкого и уютного престола.
Такое состояние отчаяния и
тошнотворной грусти действует на ослабленную душу как целительный
бальзам от всех болезней сразу, как электрический стул, сжигая
накопленный груз всех гадостей и мерзостей, и, подзаряжая энергией.
День, следующий за днем спасительного акта души и смертной казни
"депрессии", - самый восторженный, инициативный и деятельный в твоей
маленькой вселенной. Таким образом, самый правильный и единственно
возможный жизненный сценарий - это нескончаемая череда разнооттенковых
полос: черненьких, черно-черно черных, беленьких, кремово-белых,
белесых, светло-темных...
Драматический монолог или хиленький вскрик,
окончен или утих, к счастью. А за этим душевно-жутким штормом следует
банальное, потрепанное и потертое в обиходе, постоянно забываемое, но
драгоценнейшее из сокровеннейшего - ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА.
