20
В первые два
дня ловов было набито великое множество дичи. Чтобы принести удачу полянам, Ярл
Видон один на один схватился с огромным вепрем и одолел его. Даже мёртвым,
кабан поражал взгляд своей мощью. Замёрзшая кровь на вывалянной в снегу щетине
и длинные кривые клыки усиливали впечатление.
На
третий день гридни Кия Полянского обложили медвежью берлогу. Это был
выслеженный ещё с осени матерущий зверина. Ярл Видон должен был или убить его,
или погибнуть сам.
Словно злой дух вылетел медведь
из тёплого логова, в фонтане снежных брызг, далеко раскидав шесты, которыми
воины его растолкали. Подслеповато прищурившись, он огляделся по сторонам и на
осепительном снежном фоне увидел силуэт своего противника. Эта букашка, ощетинясь
какой-то палкой, посмела потревожить сон лесного великана! И медведь,
освоившись на свету, зарычал. Встав на задние лапы, он пошёл вразвалку на
изготовившего к одному смертельному удару рожно Кию
Полянскому. Остальные охотники стояли поодаль полукругом, наблюдая за развитием
схватки. На их глазах происходило ритуальное действо – осмысленная воля
человека противостояла стихийной ярости зверя. Медведь символизировал также и
уходящий год – со всеми его горестями и бедами, а Кий Полянский представал
годом Новым, несущим Закон и Порядок.
Медвежья охота сама по себе уже есть захватывающее зрелище, но освящённый
ритуалом поединок человека и зверя становился священнодействием, от результата
которого зависело всё мироздание.
Когда медведь сделал первых два
шага, Ярл Видон отшвырнул рожно и вынул длинный прямой обоюдоострый кинжал –
размером с малый меч арья. Солнце блеснуло на стали яркой вспышкой, что зрители
расценили как хороший знак. Медведь, приближаясь к врагу, грозно взревел. Ему очень
хотелось разодрать разбудившего его наглеца, а потом заняться остальными,
стоявшими неподалёку. Но сначала пусть они посмотрят, как он расправится с их
вожаком!
Когда до зверя остался один шаг,
Ярл Видон метнулся к нему. Пригнувшись под просвистевшей над его головой
могучей лапой, Кий Полянский по рукоять всадил кинжал в сердце медведя,
провернул его там и выдернул. Тот дёрнулся от боли, попытался ухватить
человека, но из раны густым потоком хлынула дымящаяся на морозе кровь, пятная
снег и будоража людей запахом близкой смерти. Медведь удивлённо посмотрел на льющуюся толчками кровь, словно не веря, что
человек мог нанести такой удар, но холод смерти уже проник в могучее тело и
вытеснял из него жизнь. В последний раз глянув на свои владения, хозяин леса
зарычал и, шагнув к стоящему в нескольких
шагах от него Кию Полянскому, тяжело завалился набок, отчего кровяная струя
оставила на снегу алый знак, чрезвычайно похожий на руну Совуло. Огромная туша
дёрнулась несколько раз и глаза медведя стали стекленеть. Воля человека
одержала победу над стихией. Наступающий год сулил удачу. Может быть –
небывалую удачу. На это указывала кровавая Совуло на ослепительном, до синевы
белом снегу.
Все люди облегчённо перевели
дыхание. Ночь после ловов пировали в Выдубичвисе, а наутро выехали в Киев бург.
Там дружинники оставшееся до Нового года время большей частью проводили в
беседах с Вотаном, Хранителем Знания. Боян же изучал тексты, вырезанные
крепкими рунами на серебрянных пластинах и вербовых дощечках, связанных кожаными
шнурами, а Ингвер постигал руническую мудрость под его руководством. Иногда
Локи и Яр-Тур оставались в Киевом бурге, чтобы посидеть за кружкой пива с
дружинниками Кия Полянского. Судя по тому, в каком виде они возвращались из
гридни, кружка была далеко не одна. Как-то раз Ингвер пошёл вместе с Локи и
Яр-Туром. Поначалу Локи стеснялся конунга, но когда подвыпил, то начал петь
свои сочинённые в походе песни. Киевы дружинники слушали их, раскрыв рты – в
песнях было фантасмагорическое нагромождение реальных событий, аллегорических
преувеличений и откровенной похвальбы. Но дружинники Киевы так внимательно
слушали Локи, так блестели их глаза, а руки так крепко сжимали рукояти мечей,
что было видно – эти песни не просто им нравились, но и заставляли их жить в
мире, напетом Локи. Видно было и то, что Киевы воины дико завидуют участникам
похода – как живым, так и мёртвым. Когда Ингвер рассказал об этой пирушке
Бояну, тот долго смеялся, а потом выдавил сквозь смех:
-Это и есть настоящее искусство
сказителя – завести слушателей так, что они начинают жить в мире песни. И
пускай Локи наврал с три короба, но через много лет наврут ещё больше, ибо
каждый исполнитель будет добавлять и что-нибудь от себя. Так что не волнуйся –
всё в порядке.
Ингвер
почесал затылок, подумал, потом плюнул в сторону заката солнца и отправился в
святилище Перуна. Там его уже ждал незнакомый волхв Сварога, чей храм находился
неподалёку.
-
Ты знаешь о руническом бое? – вместо приветствия спросил у Ингвера волхв, - Кстати,
зовут меня Беовульф и я получил послание от Верховного волхва Сварога
относительно тебя. По поводу твоего обучения этому стилю.
-
Кое-что я видел и применял, но всей системы не знаю. А то, что видел –
подсмотрел у Наставников в Лугхейме, когда они тренировались друг с другом.
-
С сегодняшнего дня начнём. Система очень проста: используется форма начертания
рун, соотнесённая к боевой стойке, характеру удара или защиты и тайному значению
руны. Бой может вестись как с оружием, так и без него. Но мы будем отрабатывать
движения с мечом – вернее с дандой. Ты готов?
-
Да, Беовульф.
-
Тогда приступим. Возьми данды. Теперь вспомни первую руну – Феху, отведи вправо
и вверх обе руки, одна выше другой. Это как защитная стойка, так и атакующая.
Но лучше всего защиту и атаку проводить одним движением. Нападай на меня так,
как ты это обычно делаешь, - Беовульф взял данды и принял стойку Феху.
Ингвер
не замедлил напасть на него, ставя блок длинной дандой и намереваясь ударить короткой.
Но волхв легко смёл оружие Ингвера в сторону, провернувшись телом на одной ноге
и неуловимым движением рубанул снизу вверх обеими дандами, остановив их у шеи и
сердца Ингвера, сделав небольшой подшаг в его сторону.
-
Это – один из возможных вариантов, которые предполагает руна Феху. Ты видишь –
этой руной я начал движение, ею же и закончил. А теперь снова нападай! –
Беовульф опять принял боевую стойку.
Ингвер
ударил, сделав короткой дандой обманное движение, но удар опять был отведён в
сторону, а поза волхва, остановившего данду над головой конунга, напоминала
руну…
-…
Наудх! – крикнул Ингвер.
-
Точно, - похвалил его Беовульф, - А движение можно описать как «бык, попирающий
копытами землю».
Теперь
Ингвер уже не выходил из Странноприимного дома храма Перуна. В большой комнате
Беовульф обучал его руническому бою, а в одной из малых он спал немногие
свободные от занятий часы. К солнцекресу он уже выучил все основные стойки и
начал их комбинировать в произвольном порядке под неусыпным оком Беовульфа.
Как
оказалось, Беовульф был ненамного старше Ингвера. И самое удивительное - он был
одним из помощников конунга Зико.
-
Ты ведь волхв, ты не должен быть воином!
-
А я – волхвующий воин. Вот ты – Орденец, Зико, и ты ведь используешь магию
арья?
-
Да, конечно, как без этого вообще можно?!
-
А без воинского искусства ты мог бы быть Орденцем?
-
Никогда.
-
Так зачем же, конунг, ты задаёшь лишние вопросы – это всего лишь сотрясение
воздуха и напрасная трата времени. Больше думай! Слово должно быть результатом
мысли, её воплощением. Необдуманные слова – это ветер, песок, который
ускользает сквозь пальцы. После них не остаётся ничего. А слово человеку дано
для того, чтобы при его помощи улучшать мир, продуцируя свою мысль и приводя в
исполнение задуманное. Слово – это высшая магия. А обдуманное слово – высшая
магия арья. Так что думай, прежде чем что-то сказать!
На
праздновании Нового года было устроено состязание среди воинов. Вот тут-то
Ингвер и применил полученное от Беовульфа Знание. Кроме Ингвера, Локи и Яр-Тура
в соревновании между Зико приняли участие тряхнувший стариной Боян и приехавший
вместе с Беовульфом воин Зико из Киммерии. Дрались они не затупленным турнирным
оружием, а боевыми мечами – это было интересней для зрителей. В ожесточённых
схватках победу одержал Ингвер. А лучше всех из проигравших ему дрался Боян.
Ну, на то он и Наставник!
Хотя
Боян рубился руническим стилем великолепно, Ингвер не мог его обвинить в том,
что Боян его раньше не познакомил с этим искусством боя. Чтобы понять мудрость
рун, надо было сначала созреть духовно. Только тогда, очищенная от посторонних
влияний душа Воина начинала творить Высший Закон – которым и была руническая
мудрость. Без духовной подготовки знание этого искусства становилось пусть
мастерством, но лишённым жизни.
Вхождение
же в пространство Сварги, которое было носителем рунической мудрости, давало
возможность творить сложнейшие композиции совершенно естественно. А если
выкрикивать Имена движений, то получалась песня. Песня Боя! Только теперь
Ингвер понял, откуда Боян берёт слова для своих песен, которые расходятся по всему
миру арья. И, одолев своего Наставника, он поклонился ему ниже и дольше, чем
того требовал ритуал. Боян понял, чем
это вызвано и ответил Ингверу тем же.
Затем
было само празднество, переросшее в грандиозную попойку. Только дозорцы на
стенах и у ворот не приняли в ней участия. Всю неделю Киев
бург веселился. Чтобы помочь Солнцу преодолеть ночь, жгли чучела колдунов. И не
только чучела – в разгар праздника в Киев бург возвратилась дружина Зико,
ходившая в поход к берегам Тираса. Они привезли с собой главного жреца
тамошнего храма Ужвы, который после истребления колдунов храма на Дрягве стал
Верховным жрецом Ужвы. Развесёлая толпа подгулявших дъарья с удовольствием
посмотрела, как злой колдун, посаженный на кол, был обложен терновыми ветвями и
сожжён волхвами Сварога и Перуна. От Сварога факел ко всеочищающему костру
подносил Беовульф.
Триполийцы,
что обитали вокруг Киева бурга, принимали участие в празднике отдельно от
дъарья, хотя и вместе с ними. Им разрешили
войти на майдан бурга, но только на день. Ночью триполийцы веселились у себя на
Подоле. Для
Ингвера было странно, что местные триполийцы вместе с дъарья радовались
уничтожению колдуна, но Беовульф разъяснил ему, что они отошли от чёрных
культов, стремясь приблизиться к миру арья. К тому же изуверы-жрецы выявлялись
и беспощадно истреблялись во всех пределах Полянских. Таким образом, оставшись
без колдовской верхушки, триполийцы поневоле воспринимали культ солнечной
религии арья. Даже к змеям они стали относиться враждебно, хотя и боялись их
мести. Много ходило страшных рассказов о таинственных и ужасных смертях
некоторых триполийцев, но всякий раз открывалось, что слухи были ложными или
убийства совершались агентами жрецов чёрных культов. Эти агенты, как и колдуны,
при поимке сажались на кол перед триполийцами того посёлка, где они обитали.
Поэтому всё меньше глаз и ушей становилось у колдунов в пределах Полянских.
Ингвер
и его дружинники к концу празднования Нового года были совершенно вымотаны
обильной едой и ещё более обильным питьём. Всякий арья норовил выпить кружку
пива или мёда с победителями Иеужи и Аниуз. Локи, упиваясь славой, ошалев от
хмельного, горланил всюду свои песни, введя в них ещё больше похвальбы – как
себе, так и каждому воину дружины Ингверовой. Слушатели замирали из боязни пропустить
хотя бы слово. К тому же кто-то из дъарья подарил Локи кобуз и великий
песнопевец теперь ещё и сопровождал своё пение довольно немузыкальными звуками.
Боян поклялся страшной клятвой заняться обучением Локи игре на кобузе – как
только выпадет время и подальше от товарищей. Хотя слушателей, похоже, игра
Локи совершенно не отвлекала от содержания его песен. Впрочем, учитывая
количество выпитого, в этом не было ничего удивительного.
После праздника отсыпались и приходили
в себя два дня. Зато проспавшись, Зико обнаружили, что жители Киева бурга
засыпали их подарками. Кий Полянский даже выделил дружинникам дополнительных
коней, чтобы увезти надаренные вещи. Хельга, Яра, Русана и Беркана тоже не остались
обделёнными – одних только серебрянных зеркал у них оказалось не меньше чем по
десятку у каждой. Хотя для этих женщин оружие представляло гораздо большую
ценность.
Охотничье копьё с широким
наконечником, на черене которого – перекладина, не дающая туше зверя
проскользнуть по древку к охотнику
Имеется в виду девятидневная
неделя.
Посёлок под стенами Киева
бурга, спускающийся к Синду.
Серебряное зеркало в те
времена было очень дорогим предметом, используемым как в быту, так и в магии.
