Рам прилетел
к вечеру следующего дня. Он уселся на заборчик и каркнул только одно слово:
«Аниуз!» Боян забрал его на руку и, отойдя в сторону, долго разговаривал с
вороном.
В
лагере никто не спал. Со стороны болота к людям тянулась необъяснимая угроза. В
темноте там что-то булькало, шлёпало, раздавались протяжные стоны и вздохи,
возникали в разных местах светящиеся призраки. Копошащиеся в болоте твари
подбирались всё ближе. Уже сразу за освещённым радужным столбом пространством
мелькали уродливые тени.
- Как будем выбираться отсюда? Рам сказал, что
тропы через болото нет.
- Иеужа и Аниуз прилетали по
воздуху, нелюди приходили сквозь врата миров, но нам надо найти свой выход –
ещё одну ночь мы тут не выдержим, - Ингвер озабоченно почесал шею. Никто из его
отряда, включая Наставника Бояна, не мог летать или проходить через иные миры.
-
Эй, золотая да пригожая, может хоть ты что подскажешь?
-
Хоть раз слышу от вас вежливое обращение к бедной девушке! - живо откликнулась Беркана, - А то всё время
будто кобыл своих зовут: «Рыжая, рыжая!» Я и так сижу да думаю – ничего не придумаю… Ничто на ум не идёт!
-
Было бы на что идти – бедной девушке. Вон кисет камнями цветными набила так, что
на целый бург скота можно прикупить! – Локи пробурчал это себе под нос, но
Беркана всё равно услышала. И взвилась.
-
Да уж есть, и поболе, чем у тебя! Пока ты в своём длинном носу пальцы ломал от
скуки, я думала. А умеешь ли думать ты, о Локи, блестящий герой легенд?!
Сколько песен о себе сложил, вместо того, чтобы умишком раскинуть?
-
Иеужа уже раскинул мозгами. А песни я о себе слагаю потому, что не могу доверить
это дело никому – даже Бояну. Вдруг что забудут упомянуть? А потомки должны
знать о всех наших славных делах!
-
Что-то в твоих песнях славные подвиги только Локи и совершает! Одно имя и
слышно – Локи, Локи, могучий герой Локи…
-
О самих себе пусть другие сочиняют. У них это лучше получится. А я обо всех
песни слагать не могу – тогда на себя времени и слов не хватит!
-
Цыц, сороки! – не выдержал Ингвер, - Кажется, я придумал. А что если нам заморозить
болото? Не всё, а дорогу на ту сторону – сажени две шириной, даже много будет.
Можно это сделать?
- Р-р-р-рам! – кивнул ворон.
- Холода уж близко, так что
призвать мороз будет не сложно, ведь правда? – Беркана вопросительно гляула на
Бояна.
-
Да, золотая, надо попробовать. Тут ты пригодишься и меч твой тоже.
Скорадер
уже раздувал жертвенный костёр. Хельга налила в чашу немного оставшейся Сомы из
серебряной фляги. Когда приготовления к жертвоприношению были закончены, Боян
поставил справа от себя Ингвера с ваджрой в руке, слева – Беркану с небесным
мечом. Она держала его острием к ночному небу. Боян начертал рукой в воздухе руну Ис, которая осталась светиться над
костром синевато-зелёной полоской, дрожащей и мерцающей. Удовлетворившись этим,
Наставник запел:
Руну волшбы, Ис, прошу я призвать
К нам сей же час стихию начала,
Чтобы сковала пучины болота,
Мост ледяной проложила для арья
Через трясины бездонные хляби.
Неодолимая сила твоя, как ледник,
Пусть начинает тянуться от края до края –
С этого острова, чтобы с него мы ушли.
Лёд Мировой, Дом нашей Матери,
Защити нас скорее
От колдовства, от болота, от чёрного мора,
К Сварге нам путь проложи!
Закончив петь, Боян выхватил
стрелу с рябиновым древком и начертал ею поверх руны Ис руну Совуло. Тут же, объединившиеся в один знак, руны
вспыхнули ярчайшим белым светом, от которого дохнуло холодом, а меч Берканы и
ваджра в руке Ингвера испустили синие лучи на противоположную сторону болота.
Когда Боян плеснул Сому в огонь, то ограниченная этими лучами полоса трясины
стала быстро замерзать. Вот уже через болото засверкал в ночи ледяной мост –
словно бы сама руна Ис легла на землю перед арья.
-
Вперёд! – Боян, подхватив мешок со своим нехитрым скарбом, ступил первым на сотворённый
рунической магией мост к жизни. За ним пошли остальные, настороженно
всматриваясь в тёмные хляби по обеим сторонам ледяной дороги. Но там было тихо
– вся нечисть, напуганная резким похолданием и сиянием полосы, забилась в свои
хлябистые пучины.
Перейдя
болото и ступив на твёрдую землю, дружинники повернулись назад и поклонились
спасшему их мосту. Он засветился ещё сильнее и исчез – только болотная жижа
вскипела пузырями смрадного газа на том месте, где он только что простирался.
Остаток ночи провели на окраине Мёртвого леса. А с первыми лучами солнца дружинники
Ингвера увидели поразительную картину – Мёртвый лес ожил. Осень расцветила его
безжизненную ещё вчера листву яркими красками, а кое-где между ветвями мелькали
птицы. Воины обрадованно тронулись в путь.
Сёдла лежали там, где их и оставили. На призывный
свист хозяев примчались отъевшиеся кони. Но Ингверу сверлила голову одна мысль,
одно имя: АНИУЗ. Он знал, что пока колдунья жива, не знать покоя ни ему, ни
всему миру арья. Боян, подойдя к Ингверу, сказал:
-
Не переживай. Проклятая Аниуз никуда от нас не уйдёт. Рам сказал мне, где она
укрылась. А сейчас у нас появилось попутное дело – в двух днях пути отсюда идёт
караван арья из Западных пределов. Судя по всему, на него собираются напасть
изгои из арья. Сейчас они собирают в свою шайку всякое отребье из триполийцев.
Конвой каравана силён, поэтому изгои рассчитывают штурмовать его,
укрывшись триполийскими разбойниками,
как живыми щитами. Нельзя допустить разграбления каравана. Мы идём на помощь
западным арья.
Отряд,
проскакав на юго-запад около семидесяти вёрст, успел вовремя. Вблизи
затерявшегося среди болотец и ельников келто-триполийского посёлка Елня, арья сходу
вступили в бой. Большой караван из западных пределов успел сомкнуть повозки в
кольцо и теперь довольно успешно отбивался из этой крепости от нападающего
сброда.
Как и предполагал Боян, изгои из
арья руководили боем, не спеша ввязываться в него до удобного момента. Среди
тех, кто сейчас атаковал караван, были не только триполийцы. Среди их белых,
ниже колен, рубах цветными пятнами выделялись куртки келтов из крашеного
крапивой холста, с нашитыми на рукава и спины племенными знаками из красной
ткани, и боевые причёски, выставленные в высокий гребень, обмазанный красной
глиной. С отвращением арья заметили в воздухе над обороняющимися с десяток крылатых
джавв, мечущих в защитников каравана свои короткие копья. Это было неслыханным преступлением – союз с нечистью.
Сам по себе факт объединения изгоев с не-арья для грабежа арийского каравана
был достаточным поводом для безоговорочного уничтожения этих изгоев. Но – ТАКОЕ!!!
Изгои
пали на месте, изрешечённые стрелами, когда дружина Ингвера вылетела из-за
кустов на огромную лесную поляну, посреди которой стояло кольцо повозок. Над полем
раздался протяжный волчий вой и мечи Зико обрушились на головы триполийского и
келтского сброда. Орель и Ворскла, под прикрытием Берканы, Таны и Геллы
подскакав к повозкам каравана, принялись расстреливать кувыркающихся в небе
крылатых джавв. Стрелки из конвоя западных арья, получив неожиданное
подкрепление, увеличили темп стрельбы. Из крылатой нечисти только одному джавве
удалось удрать, да и то недалеко – Рам догнал израненного, с надорваной
перепонкой крыла, джавву и одним ударом могучего клюва расколол ему череп.
Дружинники
несколько раз пронеслись сквозь толпу нападающих, каждый раз добавляя трупы к
уже лежащим на поляне. Наконец разбойники не выдержали натиска и бросились
бежать кто куда. Тут же две повозки были отодвинуты и из этих ворот вдогонку
убегающей мрази устремилось десятка полтора всадников, размахивая боевыми
топорами. Немногим из грабителей удалось скрыться среди спасительных деревьев
леса. Больше сотни окровавленных кучек тряпья осталось лежать в пожухлой траве,
повсюду ползали раненые триполийцы и келты.
Вернувшись
из погони, западные арья деловито и быстро прирезали всех живых грабителей.
После этого они выстроились по бокам ворот своей крепости, из которой навстречу
Ингверу и его дружине вышел крепкий старик с дубовым посохом, навершием
которому служил распластаставший бронзовые крылья орёл.
-
Я, Вульфила из гарманен, сын Шторма, благодарю вас, Всадники за помощь каравану.
Прошу к нашему огню и если вы в чём
испытываете нужду, то мы постараемся и вам помочь, чем можем.
-
Я, конунг Ингвер из Киммерийского Ордена, был рад оказать помощь братьям –
арья, отважно бьющимся против предателей человечества. Я и мой отряд с радостью
принимаем твоё приглашение, Вульфила из гарманен, сын Шторма!
И
дружина Зико гордо въехала в ворота походного бурга. Пока перевязывали раны
западных воинов, Орель и Ворскла вместе с женщинами каравана занимались приготовлением
еды. Ингвер, Боян и Хельга беседовали с Вульфилой. Беркана нашла себе занятие
возле раненых, смазывая раны целебным бальзамом и перевязывая их чистыми холщовыми лентами. Дружинники тоже
не сидели без дела – они помогали навести порядок внутри кольца повозок и отнести
подальше тела триполийцев, келтов и крылатых джавв.
После
того, как опустел не один бочонок пива, Локи спел песню о победе над Иеужей.
Ингверу уже пришлось рассказать о ней много раз, поэтому песню слушали с особым
воодушевлением. Но Локи, который слишком уж прославлял именно себя, здорово
досталось от насмешников из гарманен, не говоря уже о Беркане. И тогда запел
Боян.
Конунгу предан каждый дружинник,
Верен другу и в битве надёжен.
Ингвера воины ему повинуются
С радостью, только с восторгом сравнимою.
Нечисти много уже уничтожено,
Подвигов славных не счесть никому,
Но самый главный из подвигов ратных
Был совершён, средь болота трясинного,
Где уничтожила злого Иеужу
Ваджра, которую конунг метнул!
Нет больше твари ползучей – Иеужи,
Он погребён по частям в топи хлябистой,
Дух его чёрный уже не пробудится,
В мире он нашем уже не появится!
Славное воинство конунга Ингвера
Не отступило пред силою грозною,
Что напустил на мир арья Иеужа –
Насобирав по задворкам миров
Толпы отвратной и мерзостной нечисти,
Смрад от которой стоял, как от падали.
Вот только в падаль и обратил их
Конунга Ингвера Зико отряд!
Долго
пел Боян, а люди слушали, иногда возгласами высказывая своё восхищение героями
песни. Западные арья с уважением смотрели на Воинов-Зико, которые в бою
сражались без доспехов и были неуязвимы для земного оружия. Вскоре усталость и
пиво взяли своё и бодрствовать остались только дозорцы.
Наутро
Ингвер и его товарищи тепло попрощались с караваном из пределов гарманен.
Вульфила, сын Шторма, подарил Ингверу зерцало из серебра, сквозь отполированный
металл которого невообразимым чудом просматривалась двойная Сварга Киммерии.
Повозки каравана, сопровождаемые конвойцами, двинулась на восток, а отряд Зико
поскакал дальше на юго-запад. Теперь уже и Беркана была на коне. Он был ей подстать!
Её бальзам так хорошо помог раненым гарманен, что сопровождающий караван волхв
не мог не удивиться и потребовал у Вульфилы для Берканы лучшего рыжего коня. И
никто из дружинников Ингвера не остался без подарка. Больше всего радовался
Локи, которому достался серебряный налобник, усыпанный кроваво-красыми
драгоцеными камнями. Поминутно он, горяча коня, проскакивал мимо Ингвера, чтобы
увидеть в висящем на его груди зерцале своё отражение. А Бояну преподнесли
кобуз,
струны которого он потихоньку перебирал, слагая очередную песнь под
неторопливую поступь коня. Рам, сидя на плече Наставника, сверкал одетым на
лапу вторым золотым кольцом с вырезанной на нём руной Райдо. Рам очень любил украшения. На Тану и
Геллу попытались, было одеть ошейники из сплава золота с серебром, украшенные
гранатами, но звери отказались от подарков, причём не слишком вежливо. Отряд весело двигался навстречу новым приключениям.
Зигель.
нечто вроде кобзы.
