10
Проснувшись на рассвете, воины отправились в путь. Предупреждённые Хельгой о готовящихся напасть на от-ряд двупади, дружинники в любой миг были готовы отра-зить нелюдь. Двупади не имели рассудка и, если бы один из них, одержимый жаждой крови, кинулся на отряд, то и остальные не в силах были бы сдержаться. В старину, ко-гда арья железной метлой вычищали землю от этой нелю-ди, только дисциплина и умение подчиняться командам помогли победить опасного и жестокого противника. Не-люди – в отличие от арья – так и не научились собираться в боевой порядок для открытого боя, но они были потря-сающе сильны в устройстве засад. И разрывали мозг по-павшего в ловушку арья.
Когда солнце стало клониться к западу, Хельга во вре-мя очередной кормёжки коней собрала вокруг себя своих спутников. Она была не на шутку встревожена.
- Сразу после нападения двупади, нас атакуют булы. Двупади рвут нас руками, а булы ударят мозгом. Какое-то время эти существа будут прорываться сквозь толпу дву-пади, но когда они вступят с нами в бой, сверху их под-держат крылатые джаввы.
- Когда двупади атакуют? – мысли Ингвера закружи-лись вокруг создания надёжной обороны от нелюди.
- В тот миг, когда солнце коснётся земли.
- Тогда выстраиваемся так: в кольце воинов вы, жен-щины, будете отбивать нападение с воздуха. На земле мы сами справимся. Дорога широкая, триполийцы так разъез-дили её своими повозками, что места для боевого построе-ния хватит. А перед закатом мы остановимся на поляне и выстроимся кольцом. Пусть попробуют взять нас - хоть двупади, хоть булы. И наши кони будут сражаться вместе с нами!
Отряд, перестроившись, двинулся дальше. Локи, держа в левой руке большой меч, грыз кусок вяленого мя-са. Он не собирался отказываться от еды из-за каких-то там двупади, бул и крылатых джавв… Локи считал, что на сы-тый желудок и воевать, и погибать веселее.
И вот, образовав кольцо на поляне, отряд принял бой. Как и предсказала Хельга, первыми напали двупади. С пронзительными воплями выскочили они из кустов, широ-ко разевая клыкастые пасти и вращая над своими низколо-быми головами с горящими адскими угольями свиными глазками, огромными дубинами. Первая волна нападаю-щих замертво легла на траву под ударами копий арья. Но кусты выбрасывали всё новые толпы гнусных тварей, и ко-пья стали не выдерживать. Тем временем темнело. Когда же тьма окутала землю, ни у кого из дружинников не оста-лось целого копья. В ход пошли топоры и мечи. Кони тоже не стояли без дела – становясь на дыбы, они громили могу-чими копытами напирающих двупади, рвали зубами воло-сатую нелюдь. Перед обороняющимися вырос вал из от-вратительно смердящих тел, доходящий до высоты седла.
Когда же в темноте засверкали багровые глаза бул, Ингвер дал команду и всадники, развернув коней влево, пустили их по кругу. Булы наткнулись на сверкающий ме-чами диск и вал трупов вырос ещё выше. Затем звонко за-щёлкали тетивы луков и сверху на бул и двупади посыпа-лись пронзённые стрелами крылатые джаввы. Предсмерт-ные вопли избиваемых нелюдей слились в ненпрырывный рёв. Никого из двупади не осталось в живых, но булы ос-тервенело прыгали на всадников с вала из трупов сороди-чей, широко растопыривая длинные когтистые пальцы. Арья давили мозговые атаки бул, поэтому тем ничего дру-гого не оставалось, как броситься в рукопашную битву. Кони арья кружили по всё утолщаемуся ковру из растоп-танных трупов, залитые чёрной кровью чудовищ по уши. Несколько раз менялось направление их бега, чтобы попе-ременно отдыхали руки воинов, сеющие смерть среди на-падающих. Стрелы у девушек стали заканчиваться – уже и колчаны дружинников опустели более чем на половину. А мечи и топоры арья, затупившись о кости нелюди, уже не рубят, а кромсают и рвут плоть врагов. Ещё немного – и бойцы Ингвера будут смяты всё прибывающими полчища-ми бул и крылатых джавв…
Но чудеса бывают не только в песнях. Когда, каза-лось бы, наступила последняя минута для отряда Зико, сквозь рёв бул и карканье крылатых джавв, сквозь хруст их костей под ударами оружия воинов, раздался серебряный, невыносимо тонкий звук – будто лопнула тишина. Небо вспыхнуло радужным сиянием, ночь превратилась в день. Булы, ослепнув, принялись драться между собой, а на кры-латых джавв напали огромные стаи орлов. Птицы своими железными клювами пробивали черепа джаввам, раздирали в клочья их кожистые крылья, выдирали когтями глаза. А устроившие воздушную карусель вороны добивали врагов.
Над поляной, сквозь шум избиения нелюди, разнёс-ся победный волчий вой. Огромные волки, предводитель-ствуемые Геллой, набросились на бул. Гибкие, словно без костей, тела бул разлетались в клочья под клыками благо-родных животных. Вскоре в небе и на земле с нелюдью было покончено. Дружинники с трудом сумели пробиться сквозь горы растерзанных трупов с поляны смерти. Выйдя на чистое место, воины только и успели, что расседлать коней, пустив их пастись, и тут же упали наземь, сражён-ные сном. С поляны подошла, хромая, чёрная волчица, се-ла рядом со спящим Ингвером. Подняв голову, она запела.
Небо стало темнеть, на нём проявились звёзды. Из сгустившейся темноты беззвучно выскользнули волки и расселись вокруг людей и коней, оградив их кольцом. Ко-гда забрезжил рассвет, звери поднялись и, словно тени, растворились в сумерках. На страже осталась одна Гелла.
Следующий день полностью ушёл на приведение в порядок оружия и амуниции. Никто из отряда не был ранен тяжело, хотя каждый воин пролил свою кровь в ночном бою. Кони, усталые и израненные, нагуливали опавшие бо-ка на сочной лесной траве. А к отряду присоединился большой ворон. Он всю ночь просидел в изголовье Бояна на передней луке седла, словно базальтовое изваяние.
- Как зовут тебя, Вещий? – спросил у ворона утром Наставник.
- Р-р-р-рам! – гордо ответил ворон, щёлкнув клю-вом. После этого он перелетел на ветку и сидел там до тех пор, пока дружинники не приготовили пищу. А когда Боян уселся есть, ворон слетел ему на левое плечо. Наставник предложил птице мясо, которое ворон взял с чрезвычайно важным видом. На правой лапе у Рама сверкнуло золотое кольцо, на котором глубоко была вырезана руна Райдо. Бо-ян погладил ворона по спине.
- Где взял ты это украшение, Вещий? Откуда ты прилетел к нам? Знаю одно – ты к удаче.
Рам почесал лапой клюв и кашлянул. Руна на кольце зардела внутренним пламенем, и вот уже вся поляна зали-лась оранжевым светом. И как бы окно в иной мир откры-лось перед изумлёнными дружинниками – там, за золотым сиянием, за дубовыми столами, пировали герои древности. А над ними, переливаясь всеми цветами радуги, сияла Сварга, разбрызгивая лучи в неоглядные дали пространст-ва. Тут Рам каркнул и видение исчезло. Долго сидели мол-ча Воины-Зико. Были они задумчивы, но светлы лицами. Ведь им довелось заглянуть в центр мироздания – в золо-том сиянии им показалась Сварга, мир Солнечного Бога- Отца Сварога. Незаметно подкралась ночь. Но дружинники долго не спали, размышляя о явленном им чуде.
Ночь прошла спокойно. Внутреннее зрение Хельги показало, что Аниуз и Иеужа, истощёные переброской не-люди, отдыхают. А утром, когда отряд тронулся в путь, во-рон поехал на плече Бояна, посматривая по сторонам недо-верчивыми круглыми глазами. Неожиданно он расскрыл клюв и тихо захрипел, разведя широко крылья и вытянув голову влево от дороги. Дружинники насторожились.
- Опасности нет, - сказала Хельга, - Но давайте про-верим – не нравится мне аура этого места и этого действия.
Спешившись и оставив коней на попечение Ворск-лы и Орели, воины проскользнули между деревьями. Туда, куда указывал клюв Рама.
В центре лесной поляны на огромном пне лежал го-лый грудной ребёнок. Вокруг пня стояли несколько трипо-лийцев в праздничных расшитых рубахах, а у самого пня, задрав к небу корявые руки, молча молился старик в одеж-де из коры и меха, с длинной седой бородой. Космы жел-товатых волос спадали ему на грудь и на спину. Пряди, ка-залось, жили своей собственной жизнью. При полном без-ветрии они шевелились, закручивались в кольца, снова распрямлялись… Постояв, колдун тонким, звенящим го-лосом заголосил на триполийском наречии:
- Люди дивия, ламии голодныя,
Жертву красную, кровь невинную,
Получите от Вилко мудраго,
Коростень – село уберите с глаз,
Отведите беду подалее!
Заманите арья в топи болот,
Чтоб они никогда не выбрались
В свою степь во широкую,
Там где ветры гуляют буйныя!
Сара, Мокошь, Сара!
Тут колдун достал из рукава кремневый нож и занёс его над головой. Одновременно щёлкнула тетива лука Хе-льги и стрела по оперение вошла в грудь Вилко, пробив его злое сердце. Старик пошатнулся и выронил нож. Скрежеща зубами, он тяжело рухнул на руки ближайшего к нему три-полийца. Ребёнок зашёлся плачем, суча в воздухе скрю-ченными конечностями. Триполийцы рванулись было в ку-сты, но стрелы пропели им мелодию смерти и они так и остались на поляне, заливая её кровью в предсмертных су-доргах.
- АРЬЯ! – завопил здоровенный бородач и, отбросив тело колдуна, грохнулся на колени. На диалекте дъарья он завизжал:
- Не убивайте, богорождённые, мы не по своей воле тут – это Вилко потребовал в свидетели жертвоприноше-ния родственников ребёнка. А те, кого вы убили – есть вы-ученики Вилковы, тоже колдуны!
Триполиец в ужасе трясся всем телом, по бороде ка-тились обильные слёзы. Те его сородичи, которые не по-бежали и потому лишь пока оставались живы, замерли в земном поклоне. Молодая триполийка, подхватив голову затихшего Вилко с ненавистью смотрела на вышедших на поляну арья. Толстые длинные косы, маслянисто поблес-кивая, вились по земле рядом с ней и по трупу колдуна. Жёсткий взгляд из-под густых бровей остановил воинов в трёх шагах от пня. Колдовские невидимые узы сковали дружинников, странный голос вкрадчиво зашептал: «Брось оружие, отдайся на волю судьбы, приди к блаженству!»
Но тут из-за спин воинов молнией вылетела Хельга. Сверкнул синей сталью меч и триполийка распалась на-двое, разрубленная от левого плеча до правого бока. В тот же миг наваждение пропало и дружинники изрубили оста-вшихся триполийцев в куски. В живых остался только чер-нобородый здоровяк, которого Боян пощадил для допроса.
Оглядевшись, Ингвер почувствовал, как холодок неконтролируемого страха пробежал у него по спине – вместо смазливой триполийки на окровавленной траве ле-жала чёрная длинная змея, разрубленная наискось. Пасть её судорожно открывалась, с кривых зубов летели в сто-роны жёлтые брызги яда. Там, где они падали на землю, трава дымилась. С хрустом топор Ингвера обрушился на немигающие глаза твари. Чернобродый, спрятав лицо в траве, затрясся ещё сильнее.
- Что это? – спросил Ингвер, указав топором на ос-танки змеи.
- Это ламия, они всегда сопровождали Вилко, - за-скулил бородач, шумно шмыгая носом. Что-то мелькнуло в разрезе рубахи на его груди и Освальд, ухватив завываю-щего триполийца за волосы, сорвал блестящий предмет с его шеи.
- А это что?! – Ингвер нахмурился. На ладони Освальда лежал золотой амулет в виде змеи, кусающей собственный хвост, а внутри этого кольца светился треуго-льник из зелёного камня с чёрными прожилками, по кото-рому прихотливо переплетались извилистые знаки стигий-ского письма. Здоровяк вмиг перестал дрожать и, извер-нувшись, щёлкнул зубами рядом с рукой, Освальда. Зара-ботав рукоятью меча по голове, триполиец потерял созна-ние. Боян, посмотрев на амулет, сказал:
- Это знак колдуна довольно высокого ранга. Осмо-трите все тела!
Дружинники бросились выполнять приказ. У каждо-го триполийца оказался змеиный знак. Разные формы аму-летов свидетельствовали о различных степенях посвяще-ния тех, чьи души отлетели в никуда.
- Все они – жрецы Чёрной Змии Валы. Видите, у се-дого колдуна знак изображает её саму, простёршую крылья над землёй. Он, скорее всего, был её сыном – после прове-дения жуткого обряда над триполийским детёнышем. И, похоже, село Коростень – это место обучения молодых жрецов кровавым ритуалам триполийского и стигийского колдовства.
Чернобородый начал подавать признаки жизни.
- Кто ты сам? – надменно спросил его Ингвер.
- Меня зовут Малх , я был помощником Вилко в обучении колдунов. Мы хотели спасти нашу школу от вас, потому и решили принести жертву духам Тьмы.
В этот момент труп Вилко, словно услышав своё имя, схватил лежащий рядом жертвенный нож и одним движением вскрыл живот посиневшего от крика младенца. После этого он упал и застыл, на глазах начав разлагаться.
- Всё понятно, - сказал Ингвер, - Жертва принесена!
- Да, арья, и это было началом вашего конца! Теперь вы никогда не вернётесь в свою степь, не увидите родных лиц! Абомай, серхаил, земземдар, исклуим! – черноборо-дый откровенно веселился.
- Что ж, и мы должны устроить жертвоприношение. Свяжите колдуна и ищите молодую осину!
Освальд и Яр-Тур умело скрутили триполийца, по-дтянув его ноги к косматой бороде и просунув между ними руки. Прификсировав конечности к крепкой палке, Ас-кольд и Яр-Тур наложили на путы руническое заклятие.
- Запрет налагаю,
Заклятье кладу
На свободу для Малха
Колдуна триполийского.
Не развяжется узел,
Не сломается жердь,
Что пленили его
От сегодня навеки!
Тем временем Бейбарс и Карай, найдя подходящую осину, срубили её выше человеческого роста и обтесали на два локтя вниз, освободив от коры. Из веток рядом соору-дили помост.
- Тащите колдуна! – голос Бояна был жесток, как сталь, - Пусть он сам станет жертвой священному дереву!
Боян процарапал на колу красным камнем руну Эй-хваз и запел, пока Сколот и Локи втаскивали Малха на по-мост.
-Тайны жизни и смерти в себе заключая,
Древо священное скоро проникнет
В чёрное сердце проклятого Малха,
Вмиг истребит на земле его Имя,
Сущность и тело отправит в Ничто,
Где он и будет вовеки веков!
По знаку, поданному Бояном, Сколот и Локи с уси-лием нанизали колдуна на кол. Корчась от боли, он плевал-ся и пытался кусать дружинников, которые продолжали давить его вниз, всё дальше продвигая по гладко обтёсан-ному стволу. Вдруг у чёрнобородого изо рта пошла крова-вая пена, а за ней толчками хлынула густая кровь, заливая бороду и грудь. Он вытаращил чёрные глаза и попытался что-то сказать. Воины скорее поняли слова по движению губ, чем услышали их в хрипе пробитых осиновым колом лёгких:
- Проклятые Зико!
После этого колдун уронил голову на грудь и, сод-рогнувшись, обмяк. Сколот и Локи продолжали давить его до тех пор, пока заострённый конец кола не вышел из-под ключицы. Тогда они спрыгнули на землю и раскидали по-мост. Яр-Тур, прошептав заклятие, развязал руки и ноги чернобородого. Из глаз колдуна постепенно уходила жизнь, они стекленели, застывая вместе со своим хозяи-ном. Стояла тишина. Даже птицы молчали. Слышно было лишь, как капала чёрная кровь, всё более редкими каплями, на траву под осиной. Вдруг ворон на плече Бояна громко каркнул. Воины вздрогнули от неожиданности и схвати-лись за оружие, но ворон перелетел на труп Малха и ска-зал:
- Р-роно! Тепер-рь уходите! Рам будет есть!
Уходя с поляны, Ингвер оглянулся. Ворон, сидя на плече колдуна, с удовольствием рвал глаза из орбит Малха. Передёрнув плечами от отвращения, Ингвер быстро заша-гал за своими дружинниками. Рядом с ним шла Гелла, вре-менами принюхиваясь, чтобы придерживаться старого сле-да.
Возле коней было спокойно. Орель и Ворскла тер-пеливо дожидались дружинников, кони мирно паслись. Ко-гда воины вынырнули из лесу, девушки несказано обрадо-вались и вскоре отряд уже двигался к Коростеню.
После того, как Хельга вкратце рассказала сармат-кам о том, что случилось на поляне, Ингвер спросил у неё с явным неудовольствием:
- Почему, несмотря на наши обереги, колдовство змеи подействовало на нас? Да ещё и так сильно?
- Это ведь женщина – хоть и змея. Она, в человечес-ком облике, контролировала Вилко – чтобы он обучал мо-лодых колдунов в абсолютной покорности старшим. Для них Иеужа и Аниуз – не просто достигшие высочайшего мастерства чародеи, нет – они для них почти что боги. И здесь поклоняются не только Чёрной Змие Валы, но также Иеуже и Аниуз, проклятым колдунам. Да изыдут они в Ни-что и в Никуда!
