С тех пор, как первобытный человек догадался взять в
руки не просто палку, а толстый и длинный заостренный кол, он стал
хозяином над животным миром. Когти и клыки хищников по прежнему были
опасны, но с помощью своего нехитрого оружия человек смог по большей
части избегать прямого с ними контакта, держать зверя на небольшом,
всего один или два шага, расстоянии от себя.
Поняв все выгоды, которые давало ему это новое
приобретение, человек постарался усилить его боевые свойства, закрепив
на деревянном древке наконечник – сначала костяной или каменный, а
затем из металла. Все разновидности этого оружия получили общее
название – копье.
Многочисленные разновидности копья еще в Древнем мире
разделились на два вида: собственно копья, используемые на дистанции
ограниченной длиной древкаы и легкие метательные копья – дротики, с
помощью которых дистанцию поражения можно было увеличить в несколько
раз. На охоте и на войне копье в руках человека было верным спутником,
ограждавшим его от превратностей судьбы. Конечно, для этого им нужно
было умело владеть. До тех пор, пока не появился полностью закрытый
металлический доспех, копье в основном сохраняло свою классическую
форму. Ведь доспехи из кожи, даже усиленные в некоторых местах
металлическими пластинами, еще можно было проколоть. Хотя мягкий доспех
мог и не пробиваться насквозь, шоковое состояние от удара лишало воина
на короткое время ориентации в пространстве, а это в горячке боя могло
окончиться плачевно.
В XIV веке сформировался новый тип доспеха – сплошной
пластинчатый. Гибкий доспех (кольчуга) стал дополняться пластинчатыми
наручами и поножами, к ним добавилась жесткая кираса и полностью
закрытый шлем, и к началу XV века все это соединилось в то, что назвали
готическим доспехом. Копье классической формы оказалось бессильным
противостоять этой броне.
На вооружении пехотинцев того времени появились копья с
новыми, специализированными наконечниками. Прежде всего, это «альшпис»
– копье с длинным узким наконечником квадратного сечения. Таким
наконечником можно было колоть в слабые места пластинчатого доспеха –
узкие щели сочленений его деталей. В месте соединения втулки с
наконечником у альшписа был небольшой диск, ограничивающий глубину
проникновения. Само сечение наконечника способно было выдерживать очень
большие нагрузки и не ломаться. Вооруженная такими копьями пехота могла
противостоять на поле боя закованной в железо рыцарской коннице. Чтобы
еще более усилить боевые возможности альшписа, его снабдили боковыми
отростками. При этом наконечник с длинным узким граненым центральным
острием и более короткими отростками, загнутыми вверх, стал напоминать
трезубец и назывался «корсекой». Наносить точные колющие удары им стало
сложнее, зато появилась возможность отводить и блокировать оружие
противника и выбивать всадника из седла. Копье с подобным наконечником,
но с отростками, загибающимися вниз, к древку и поэтому напоминающее
багор называлось «спетум». Им можно было зацепить и стянуть всадника с
коня.
Для рукопашных пеших поединков пехотинцы, защищенные
более легкими доспехами, использовали копья с широкими мечеобразными
наконечниками, имеющими в нижней части, возле втулки, боковые отростки.
Такие копья назывались «протазаны», и, если в XV веке они имели
массивные наконечники и исключительно боевое применение, то к XVII веку
легкие, богато декорированные и позолоченные, «протазаны» превратились
в почетное оружие телохранителей и дворцовой стражи. На поле боя
«протазан» стал отличительным знаком офицера. Копье, похожее на
протазан, но с отростками, отходящими от основания под углом примерно
45 градусов, называлось «рунка». Им можно было отводить и блокировать
оружие противника в пешем бою. В XIV – XVI века развивалась тяжелая
осадная артиллерия, и стала появляться более легкая и маневренная
полевая. У артиллериста-канонира на копье с боковыми отростками
закреплялся тлеющий фитиль, с помощью которого поджигался заряд пушки и
производился выстрел. Оно называлось «брандшток» или «линшток», а
по-русски «пальник». Им же обороняли орудие в случае прорыва неприятеля.
Рыцарская конница в XIV – XV веках сходилась на поле
боя в поединках между собой, мало внимания обращая на пехоту. Порой в
пылу боевого азарта кавалькада рыцарей топтала и своих пехотинцев,
стремясь скорее скрестить копья с противником. И для такого таранного
копейного удара по противнику, закрытому с головы до ног сплошной
пластинчатой броней, понадобилось специальное очень прочное рыцарское
копье «лэнс». Оно было длиной 3,5 – 4 м и имело конусообразный,
пронзающий, подобно рогу животного, наконечник. Чтобы боевая часть
копья от наконечника до рукоятки, была длиннее, позади рукоятки
находился массивный противовес, уравновешивающий копье. Рукоятка
прикрывалась конусообразным щитом – «нодусом». В начале эти
кавалерийские копья были относительно легкими и их удерживали, зажав
под мышкой правой руки. Но со временем, по мере усиления защитных
доспехов, они стали тяжелыми, и с правой стороны кирасы появился
«копейный крюк». Лэнс ложился на этот крюк, и всадник, придерживая его
правой рукой, превращался в монолит, вся могучая сила которого
сосредотачивалась на кончике копья. Копье фиксировалось достаточно
жестоко и точно направлять его на цель приходилось поворотом и наклоном
корпуса. Чтобы амортизировать удар, между «нодусом» и «копейным крюком»
помещали свинцовое кольцо – муфту, называемую «граппа», которая
деформировалась, смягчая толчок. Для уменьшения случаев со смертельным
исходом во время турнирных поединков применяли лэнсы со специальными
тупыми наконечниками – «коронелями». Древки же турнирных копий делали
из мягких пород дерева, иногда полыми. Это делалось для того, чтобы при
ударе древко ломалось, смягчая толчок и в то же время повышая
зрелищность турнира. Выражение «преломить копья» относится как раз к
турниру. Боевые копья были несравненно прочнее и рассчитывались на
смертельный пробивающий удар.
Можно с уверенностью сказать, что в XIV-XVI столетиях
наступил «золотой век копья», и оно властвовало на поле брани в своих
самых совершенных видах. Это подтверждает картина «Битва при Павии»,
написанная неизвестным художником и хранящая в Лондоне. На ней
изображен лес копий, но уже залпы орудий и редкие еще выстрелы
неуклюжих аркебуз возвещают о том, что пройдет всего полвека и копье
начнет исчезать, уступив место новому виду оружия – огнестрельному.
