Шер — Шерилин Саркисян Ля Пьер—
родилась 20 мая 1946 года в Калифорнии в бедной семье. Ее мать,
неудачливая актриса, работала на подпевках. Восемь раз она пыталась
устроить свое счастье, но до поры безуспешно. Трижды она выходила замуж
за отца Шер — фермера-армянина, и трижды разводилась с ним. В конце
концов они расстались еще до рождения дочери. Шер познакомилась с отцом
только в 11 лет. Когда в середине 80-х он умер, она сказала: "Наверное, мне жаль, но трудно тосковать о том, кого не знаешь".
Семья бедствовала, пока не
нашелся-таки приличный джентльмен — вице-президент небольшого банка,
который смог предложить матери Шер и ее двум дочерям достойную жизнь.
Шер любила его, но ее характер — сказывалась горячая индейско-армянская
кровь — никак не вязался с ролью благовоспитанной школьницы. Училась
она плохо, зато обожала кино, тащилась от рок-звезд и в конце концов в
16 лет бросила школу и сбежала в Лос-Анджелес брать уроки актерского
мастерства.
Там она очень скоро познакомилась с Сонни Боно — 28-летним продюсером, сочинявшим песенки. "Когда я его увидела первый раз — это было в кафе, — у меня все поплыло перед глазами",
— любит рассказывать Шер. Она влюбилась, а Сонни сразу разглядел ее
талант и, главное, индивидуальность, помноженную на сумасшедшее
честолюбие.
Она не была похожа на американский идеал, и это страшно ее огорчало. "Я
ни в чем не уверена потому... Потому, что из зеркала на меня никогда не
взглянет голубоглазая блондинка, которой мне всегда хотелось быть",
— до сих пор иногда сетует она. Пластическая хирургия пришла на помощь
потом, когда Шер уже поняла, что образ, данный ей природой, не стоит
менять (хотя можно до бесконечности совершенствовать), в юности же ей
оставалось только играть на том, что есть: она была дылда, с лошадиным
лицом, смуглая, с копной длинных черных волос. Цыганщина должна была
стать модной у поколения хиппи. Именно это почувствовал Сонни.
Сначала они были просто друзьями,
хотя она была абсолютно без ума от него, и они как друзья даже вместе
снимали квартиру. Шер врала матери, что живет с подругой, и поэтому при
каждом ее неожиданном появлении выбрасывала вещи Сонни в окно. Когда
Джорджия узнала правду, было уже поздно: они не только жили, но и пели
вместе. Все вышло случайно: Шер так нервничала во время первой записи,
что настояла, чтобы Сонни подпевал ей. Дуэт получился неожиданно
успешным.
Союз принес обоим известность — они
записали несколько хитов, в том числе такой, как I Got You Babe — ода
двух хиппи (сами они обходились без штампов почти до появления дочери),
— и ребенка, Чэстити. Имя, означающее в переводе "целомудрие", было
взято из названия фильма, который Сонни снял на свои деньги. Это стало
неудачей, они потеряли все, что заработали на эстраде. Потом снова
пришла удача — шоу "Час комедии с Сонни и Шер".
Счастливая пара каждую неделю шутила
в эфире, но за кулисами оставалось все меньше веселья. Шер уже не могла
переносить автократии мужа. Сонни к тому же начал погуливать. Она
попробовала вырваться — разразился скандал, таблоиды радостно
публиковали грязь, которая после разрыва полилась рекой. "Я никогда не была так одинока, как в браке с Сонни", — скажет она потом.
Шер вскоре вышла замуж за рок-звезду
Грега Олмана, но через десять дней после свадьбы уже заговорила о
разводе. Грег был наркоманом, и ей не удалось помочь ему избавиться от
пагубной страсти. Впрочем, несколько лет они все-таки прожили вместе,
родился сын — Илайджа, унаследовавший от родителей редкую
музыкальность. В 16 лет он стал гитаристом в группе своей матери.
Шер была беременна Илайджей, когда в
ее жизни снова проявился Сонни. Его собственный теле- проект оказался
неудачным, он предлагал возобновить шоу. Шер согласилась.
Говорят, самое первое чувство — самое сильное.
В случае с Шер так, похоже, и было,
что бы она ни говорила по этому поводу. Сонни был не просто первым, а
главным из ее мужчин. Еще бы, он ее открыл, научил, как стать звездой,
помог найти собственный образ. Такое не забывается. Когда два года
назад Сонни, давно остепенившийся конгрессмен, погиб — несчастный
случай в горах, Шер страшно переживала. На похоронах она открыто
рыдала, потом впала в депрессию.
Чтобы вернуться к жизни, ей
понадобился год. Она снялась в фильме "Чай с Муссолини", выпустила
сингл Believe, потеснивший с верхней строки в чартах всех остальных
фаворитов. Она выкарабкалась. Сама, без помощи мужчин. С ними у нее в
последнее время не складывается.
В разное время Шер встречалась с
рокерами Джином Симмонсом из Kiss, Лесом Дюдеком и Джоном Бон Джови,
Вэлом Килмером и его агентом Джошем Доненом (тут дело чуть не дошло до
женитьбы), еще несколькими музыкантами и артистами. Чем старше она
становилась, тем моложе были ее избранники. Апофеозом стал булочник Роб
Каммилетти ("самое красиво лицо, которое я когда-нибудь видела"), на 18 лет моложе нее. Шер была без ума от него, а он в конце концов сбежал, не выдержав испытания публичностью.
Чем дальше, тем меньше было сильных
чувств, да и вообще мужчин в ее жизни. А Чэстити пошла еще дальше —
отказалась от традиционной ориентации. Шер даже стала посещать собрания
ассоциации "Родители и друзья гомосексуалистов и лесбиянок", чтобы
пережить этот удар достойно.
Со своим собственным одиночеством Шер тоже пришлось смириться и даже найти в нем плюсы. "Не
надо чистить зубы перед сном, можно не брить ноги, сидеть дома ничего
не делая, и никто не отнимает пульт телевизора, — так она описывает
прелести одинокой жизни. — Я не умру, если рядом не будет мужчины, но
мне нравится, когда есть кто-то, кого можно целовать и обнимать".
Она надеется на будущие страсти. И не
скрывает, что предпочитает мужчин молодых, горячих, простых парней с
улицы. Только будущее со временем становится короче и короче, ведь 20
мая Шер исполнится уже 54.
"Я была бедной и богатой, и знаю, что
богатой быть лучше, — говорит она. — Мне было 40. Теперь за 50, и я
точно знаю, что быть сорокалетней лучше. Меня пугает, что наступит
день, когда придет климакс. Я проснусь старой брюзгой и... мне не
захочется поехать в Диснейленд. У меня есть мечта — никогда не стареть.
Поэтому я и извожу себя упражнениями".
Ее сопротивление возрасту достойно
самого искреннего восхищения. Два часа в день она непременно проводит в
спортзале. Воскресенье выходной. Занимается на тренажерах, с гантелями,
любит степ, танцует и плавает. Ее домашний спортзал оснащен не хуже
какого-нибудь приличного фитнесс-клуба. Кстати, Шер даже выпустила два
курса видеофитнесса для своих поклонников.
Молва приписывает ей с десяток
разнообразных пластических операций, хотя сама Шер утверждает, что
прибегала к помощи хирургов всего дважды: первый раз после того, как
увидела свой нос на телеэкране. И еще раз после рождения второго
ребенка, когда с помощью медицины решила приподнять грудь. Ну, и еще
выпрямляла зубы с помощью брекетов.
"Если даже я захочу переставить лицо на затылок, то это мое лицо — что хочу, то и делаю. И никому нет до этого дела",
— заявляет она и поступает соответственно. Например, вся обкололась
татуировками. Первая — бабочка — появилась как знак освобождения от
Сонни. Есть еще лилия на правом боку пониже талии, хризантема на
лодыжке, расколотый бриллиант на правом плече, черная хризантема на
лобке и последняя — браслет из крестов и сердец — на левой руке.
Теперь, Шер начала их понемножку сводить, раз в месяц по процедуре,
дорогой и болезненной.
Такая же важная, как лицо или
татуировки, часть ее образа — одежда. Всегда вызывающе сексуальная и
откровенная. Одно из самых знаменитых ее платьев, например, состояло из
прозрачной ткани и нескольких бусин, по возможности прикрывавших то,
что принято прикрывать. Этот туалет для оскаровской церемонии было сшит
Бобом Мэки, который с тех пор придумывает для Шер все эти прозрачные
велосипедные шорты, подобие боди с чулками и прочие концертные штуки.
Впрочем, Шер уверяет, что в жизни она минималистка (если говорить о
минимуме ткани, то это правда) и всегда отлично чувствует себя в 501-х
Levi`s. Увидев ее просторные гардеробные, в это не поверишь. Для обуви
и одежды в доме Шер отведено по отдельной комнате.
"Знаете почему я трачу столько денег
на одежду? Потому что в юности у меня ничего не было. Как-то раз мне
даже пришлось идти в школу в туфлях, привязав подошву лентой, чтобы не
отвалилась. Если я представляю себе бедность, то мысль о голоде меня не
пугает. А вот об отсутствии нарядов — да, — откровенничает она. — Я до
смерти боюсь бедности. Это что-то вроде паранойи, которая бывает у
толстушек, которым удается сильно похудеть. Но в душе они остаются
толстыми. Так и со мной: я выросла в бедности и внутренне так это и не
переросла".
Ее вилла в Беверли-Хиллз вызывающе
роскошна: парк и бассейн, патио в аркаде, спальни, где кровати покрыты
балдахинами, много современного искусства с каким-то индейским
акцентом, дизайнерская мебель из кожи и меха.
А дверь в одной из комнат она, говорят, подпирает статуэткой "Оскара".
