Почему мы все тоскуем по прошлому, даже если настоящее значительно
интереснее и комфортнее? Действительно ли те места, которые мы навсегда
покинули, так нам дороги? И есть ли смысл в том, чтобы предаваться
мечтам о времени, в которое не вернуться? Или стоит бесстрастно
переворачивать страницы прошлого, двигаясь вперед по течению вариантов?
Об этом и поговорим.
Печаль моя светла
Первооткрывателем ностальгии считается царь Итаки Одиссей. Оно и
понятно: 10 лет воевать, а потом еще 10 лет плавать. Тут кто угодно
затоскует. Так что дословно с греческого “ностальгия” означает боль от
разлуки с домом. Хотя психология называет так любые переживания по
поводу утраченного. Будь то младенческая колыбель, первая любовь или
родное село, оставшееся вместе с младенческой колыбелью в прошлом.
Ностальгия долгое время считалась болезнью, и ее успешно лечили.
Преимущественно в Баден-Бадене или Карловых Варах. Прошлый век вообще
был внимательнее ко всяким душевным состояниям вроде ностальгии или
меланхолии.
Самый эффективный способ излечения ностальгии изображен в фильме
“Окно в Париж”. Главный герой, попав через пространственный квартал
прямиком из злого и голодного Питера начала 90-х в сытый и довольный
Париж, встречает там одноклассника-эмигранта. Тот со слезами на глазах
рассказывает, как по ночам ему снится Литейный проспект и родная школа.
После чего с завязанными глазами его препровождают на давно утраченную
родину. Сюрпрайз! Тоска по родине у дядечки прошла практически
мгновенно.
Ностальгия – парадоксальное чувство. Люди часто тоскуют по, мягко
говоря, не самым лучшим периодам своей жизни. В современной Германии,
например, есть специальный термин – “остальгия”, образованный от двух
слов “ост” – восток, ну и “ностальгия”, понятное дело. Остальгия – это
тоска по ГДР. Полстраны страдает. Казалось бы, если людям так нравилось
жить в ГДР, чего было рушить Великую берлинскую стену и целую
политическую систему? А ведь порушили. А теперь вот – затосковали.
Парадоксом ностальгии занимался французский социолог М. Хальбвакс.
Он открыл то, что мы и сами знали: память не архивирует воспоминания.
Она каждый раз заново воссоздает их. Причем дубликат зачастую не имеет
ничего общего с оригиналом. Каждый раз, когда мы вспоминаем о каком-то
периоде своего прошлого, мы делаем это исходя из своего текущего опыта
и состояния. И раскрашиваем теми красками, которые нам по душе.
Типичный пример таких проделок памяти – детство. Тотальный диктат
и контроль со стороны близких. Издевательства учителей и
одноклассников. Необходимость делать то, что ненавидишь (есть манную
кашу, пить рыбий жир, ходить в школу – нужное подчеркнуть).
Невозможность получить страстно желаемое – будь то щенок, велосипед или
кукла Барби. Нет, конечно, были и светлые моменты. И немало. Новый год,
например. Или дни рождения. Но они не оправдывают такую уж повальную
тоску по этому неоднозначному времени.
Время в собственном соку
У нашего поколения сложные отношения со временем. Мы его ценим
превыше всего и при этом страшимся его быстротечности и необратимости.
Московский культуролог В. В. Бычков даже придумал для этого состояния
специальный термин “темпофобия”. Темпофобия, помимо всего прочего,
проявляется в попытках любой ценой законсервировать время.
Универсальные консерванты для прошлого – это фотографии. Вспомни,
сколько фотографий ты сделала на прошлой неделе? А в прошлом месяце? 50
лет назад в каждой семье имелся семейный альбом с сотней фотографий. В
1980 году на каждые 10 советских семей приходился 1 фотоаппарат. Сейчас
в среднем на одного человека в Украине приходится 2 фотографирующих
устройства. В каждом домашнем компьютере есть папка, в которой хранятся
тысячи фотографий. И еще столько же закачано на отдельный винчестер или
диски. Или в фотоальбомы. Так спокойнее. Время под контролем.
Лет пять назад в университете Окленда, Новая Зеландия, провели
любопытный эксперимент. На фокус-группе смоделировали ситуацию пожара в
доме. Каждый из участников эксперимента успевал вынести только пять
предметов (члены семьи и домашние животные не рассматривались), причем
один за другим. Интересно, что альбомы с фотографиями 60% участников
эксперимента вынесли третьим номером. Первым были документы и деньги.
Вторым – компьютер с информацией.
У Макса Фрая в одном из романов серии “Лабиринты Эхо” герой
видит картину событий, прикоснувшись к предмету, который был участником
этих событий. Мы тоже так умеем. Стоит взять в руки билетик на речной
трамвай в Венеции и… ты переносишься прямо туда. И слышишь тарахтение
двигателя. Видишь белесые разводы на каменных фундаментах домов.
Чувствуешь запах воды. И аромат кожи того, кто рядом. И сердце сладко
обмирает. Вы снова вместе и снова любите друг друга. Просто машина
времени какая-то. Поэтому девушки весьма склонны хранить все билетики
на все концертики. А также записки с признаниями в любви, флаеры на
дискотеки, на которых произошло судьбоносное знакомство, и прочие
фетиши. Наши бабушки, кстати, в таких случаях делали гербарии: “Эту
маргаритку он подарил мне в 1903 году, когда мы гуляли по
Фундуклеевской…” Если объединять подобные раритеты с фотографиями и
вставлять все это в рамочку, получится модное в нынешнем сезоне занятие
– ассамбляж.
Быстрее всего время летит для молодых мамочек. Нет, первый год
жизни младенца тянется бесконечно. Зато все последующие… Первый класс,
второй, третий и, вот вам пожалуйста, выпускной. Поэтому каждая
уважающая себя мамочка бережно хранит первый срезанный локон своих
малышей. Первые пинеточки. Первые пеленочки. Первый подгузник (шутка).
Кстати, особо сентиментальные родительницы начинают коллекцию со
стрип-теста. Того самого, с плюсиком или двумя полосками, в просторечии
называемого киндер-сюрпризом.
Мужчины коллекционируют материальные свидетельства своих
донжуанских побед. Телефоны случайных подружек. Забытые предметы
нижнего белья. Разбитые сердца. В связи с ухудшающейся экологической
обстановкой мужской век сейчас почти так же короток, как и девичий.
Поэтому фетишами лучше запастись заранее. Чтобы было, что вспомнить.
Люди без прошлого
Forever young – это не только строчка из старой доброй песни Боба
Дилана. Это философия нашего времени. Чтобы быть успешным, нужно быть
молодым. Или хотя бы выглядеть таковым. А чем больше сожалеешь о
прошлом – тем меньше у тебя осталось будущего. Движение людей,
сознательно отказавшихся от сожалений о прошлом, возглавляет
мумифицированный Карл Лагерфельд. Десять лет назад вместе с лишними
сорока двумя килограммами Лагерфельд избавился от прежних взглядов на
жизнь. Он отказался от антиквариата в интерьерах, заменив благородную
старину произведениями современного искусства. Его не интересуют друзья
прежних лет. Он не отвечает на их звонки и письма. Уже много лет
Лагерфельд не празднует свои дни рождения. Журналистка, приписавшая
Лагерфельду лишних пять лет, получила судебный иск. Правда, суд
выиграла. Великий Карл выпускает диски со своей любимой музыкой. И это
не Марлен Дитрих. И не Джейн Биркин. Это композиции, написанные за
последние пять лет. И, нужно сказать, метод работает. В свои 76
Лагерфельд работает больше, чем некоторые в свои 25.
Кстати, о друзьях прежних лет. Около пятнадцати процентов
выпускников не регистрируются на “Одноклассниках” из принципиальных
соображений. Ну не интересно им, что случилось с теми, кто и в школе-то
был им безразличен. Физик Шон Кэрролл выдвинул гипотезу, которая может
объяснить физическую природу ностальгии. Согласно теории Кэрролла,
большинство людей обладает невысокой устойчивостью к энтропии. То есть
“неупорядоченному”. Именно таким представляется нам будущее – набором
случайных событий, которые могут случиться, а могут никогда не
произойти. В отличие от будущего, прошлое структурировано и разложено
по кластерам памяти. Ностальгия – своего рода защитный механизм от
страха перед будущим.
Бегство в прошлое, где совершенно точно знаешь, что будет дальше.
И только совсем небольшое количество людей с высоким уровнем
устойчивости к неопределенности способны без страха и опасений
двигаться вперед, пренебрегая прошлым.
Не повторяется такое никогда
Первая любовь редко бывает последней. Даже у Тома Сойера до Бекки
Тетчер была еще некая Эмма. Что уж говорить про Ромео, который ради
Джульетты бросил ни за что ни про что несчастную Розалинду? Об этой
трагедии Шекспир почему-то не написал. Первая любовь может
заканчиваться фразой “и умерли в один день”, но почти никогда “и жили
они долго и счастливо”.
Первая любовь почти всегда оставляет после себя тягостное
недоумение и кучу вопросов без ответа. Но зато воспоминания о первом
чувстве с каждым годом обретают силу и яркость, какой, возможно, не
было даже в самый разгар событий. Что происходит? Все это происки
ностальгии. “В какой-то момент мы нашли в другом человеке – на час, на
месяц, на год – нечто совершенное, такое, что не может существовать в
реальности и быть протяженным во времени, - пишет французский
психотерапевт Патрик Эстрад. - Нам остается лишь память об этой
идеальной и идеализированной “огромности” – то, что Марсель Пруст
называл “громадным зданием воспоминания”. Его нити время сплетает,
расплетает и переплетает заново, стирая шероховатости, уменьшая боль и
приукрашивая саму историю и ее действующих лиц”.
Женщины и мужчины переживают тоску по первой любви по-разному. Для
женщин это обычно воспоминания о самых главных эпизодах – первый
поцелуй. Первая ночь. Первая разлука. Прогулка по цветущему лугу или,
наоборот, заснеженным аллеям. Для мужчин ностальгия по первой любви –
это тоска о несбывшемся. О том, что можно было бы изменить, исправить,
переиграть. Но этого никогда не случится. Так что в горько-сладком
привкусе ностальгии мужчинам достается больше горечи. А нам – больше
сладости. Впрочем, это вопрос вкусовых предпочтений.
Воспоминания о первой любви – отличное обезболивающее, когда
рушится вторая, третья или четвертая любовь. “Если в жизни было ТАКОЕ
чувство, значит, я особенная”. И эта мысль способна утешить, когда
начинаешь сомневаться в своей сексуальности, привлекательности и прочих
атрибутах женственности. “Яркие любовные истории привносят в нашу
жизнь смысл, - считает экзистенциальный психотерапевт Михаил Дубинский.
- Переживая эти мгновения заново, мы ощущаем, что наша жизнь чего-то
стоит, потому что она была наполнена неординарными ощущениями”.
Есть и другая точка зрения. Глубина и сила чувств, испытанных во
время первой любви, не может повториться. И это определяет основу для
всех последующих союзов. Они могут быть построены на уважении,
привязанности, дружбе, страхе и прочая, прочая. Но никогда – на
страсти. “Если бы мир был совершенен, мы бы помнили себя только со
второй любви”, - утверждает Малкольм Брайнин из Института
социологических и экономических исследований Эссекского университета.
Изучив случаи удачной длительной совместной жизни, ученый обнаружил,
что страстная первая любовь может стать нереалистичным мерилом, так как
более взрослые отношения с новыми партнерами неизбежно покажутся
скучными.
Унесенные ветром?
Ностальгия в своем первоначальном значении – тоска по родине –
вымирающее чувство. В самом деле, как можно грустить по родному Киеву
на улицах Чикаго, если на наших улицах одни и те же билборды с одними и
теми же лицами? Ассортимент товаров в супермаркетах совпадает процентов
на шестьдесят. Машины ездят те же самые – “мазды”, “тойоты”,
“крайслеры”. В любую минуту можно переключить телевизор на украинский
канал. Каждый пятый человек на улице наверняка говорит либо по-русски,
либо по-украински. Для новых эмигрантов уже нет проблемы разлуки с
далекой, навек утраченной родиной. Скорее проблемой является
ассимиляция в новой среде. При условии, что в любую минуту посредством
“скайпа” можно позвонить в любой конец света практически бесплатно,
утрата связи с родными и друзьями для эмигранта перестала быть
проблемой.
Для тех, кому мало слышать и нужно видеть, – пожалуйста, Интернет.
Со всеми своими социальными сайтами. Подключись к услуге MMS и посылай
изображения понравившегося облачка на закате хоть на Аляску, хоть на
Огненную Землю. Через пару минут получат. И в ответ напомнят о разнице
в часовых поясах. Пожалуй, это единственная разница, которая скоро
останется между мегаполисами мира.
Марсель Пруст написал семь томов о ностальгии. Сага так и
называется – “В поисках утраченного времени”. Так вот, в томе примерно
третьем он описывает, какое острое сожаление об утраченном может
вызвать запах. Или вкус давно забытого блюда. Но и этих страданий
лишены новые эмигранты. Практически в каждой стране можно зайти в
украинский ресторан. Или в специализированную лавочку, где можно
обрести чарующий мир запахов своего детства. Для кого-то это, например,
мамины духи “Клима”. Похоже, тоска по далекой родине – отмирающее
чувство. А ведь не самое плохое. Журнал Current Directions in
Psychological Science опубликовал подборку материалов о воздействии
ностальгии на психологию человека. Как оказалось, любовь к далекой
родине оказывает скорее позитивное, чем негативное влияние.
Испытывающие ностальгию люди чаще других имеют более высокий уровень
самооценки, они чаще испытывают чувство безопасности, а еще – с большим
оптимизмом смотрят в будущее.
Индекс ностальгии
Культурологи придумали своеобразные “индексы ностальгии”.
Например, для 60-х годов такой “индекс” выглядит следующим образом:
“Ленин. Первая учительница. Хрущев и Гагарин. Бармалей и Айболит.
Василий Иванович. Шурик. “Четыре танкиста и собака”. “Голубой огонек”.
“Фантомас”. Милиционер. Пионер-герой. Мачек. Хоккей, фигурное катание.
Джон и Джеки. Мишель Пуакар. Портрет Хемингуэя. “Бременские музыканты”.
“Битлз”. Голос Литвинова. “Клуб кинопутешественников”. Окуджава – Галич
– Высоцкий. Солженицын. Че Гевара. Стиль лапша…”.
Не все сюжеты понятны. Например, о какой “лапше” идет речь: стиле
вязки трикотажных изделий или мучной продукции? И почему? Но бабушки с
дедушками поймут. Индекс ностальгии 90-х: “Купоны. Морская капуста.
Фотоаппараты Polaroid. Видеотеки. Анджело Бадаламенти. “Горец”.
“Макдоналдс”. Американские туристы. “Иванушки Интернешнл”. Nintendo.
Тамагочи. “Элен и ребята”. “Юпи”. Мамба. “Любовь с первого взгляда”.
Spice Girls. Пирсинг. Татуировки. “Чужие”. Джим Керри. Уитни Хьюстон.
“Телохранитель”. Составь свой индекс ностальгии. На будущее.
