Когда куранты говорят РАЗ, я задумываюсь: “Хочу-хочу-хочу-хочу… А чего
я хочу?..” ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ… “Так чего же я в самом деле хочу? Хочу в
этом году разбогатеть! Нет, не хочу. Не в деньгах счастье. Я хочу…”
ПЯТЬ, ШЕСТЬ… – “Хочу, чтобы все было хорошо! Или?..”
СЕМЬ… – “Похудеть на двадцать килограммов? Вот какие глупости в голову лезут!”
ВОСЕМЬ, ДЕВЯТЬ… – “Нет-нет-нет, не торопитесь, я уже почти
загадала! Хочу, чтобы меня все любили… Тьфу ты! Хочу научиться водить
машину!”
ДЕСЯТЬ… – “Стоп, у меня же было отличное желание, которое я загадывала в прошлом году…”
ОДИННАДЦАТЬ… – “Ох, да вот же оно – хочу, чтобы в этом году ни с
кем, кого я люблю, не случилось ничего по-настоящему плохого. Ну вот и
все!”
ДВЕНАДЦАТЬ! Под влиянием шампанского с оливье в комплекте с
предновогодней суетой и парадной государственной речью легко
назагадывать такого, что потом целый год не расхлебаешь. Будь осторожна
с новогодними желаниями! Недаром ведь говорят, что лучшее наказание для
человека – исполнение его самых заветных желаний, так сказать,
пресловутая “сбыча мечт”. С некоторых пор я понимаю почему…
Зло под солнцем
Все дело в том, что миром правит зло. Некоторые мыслители
утверждают, что активного деятельного зла не существует, что зло – лишь
недостаток добра. Но мы с Фомой Аквинским и другими ребятами так не
считаем. Зло существует. А иначе как объяснить то, что так много вещей
и дел в мире делается назло?
Назло врагам. Надменному соседу. Кондуктору. Всем ветрам назло. И разумеется – это в первую очередь, – назло самому себе.
Если бы зла не существовало, как можно было бы объяснить то, что
Света, неосмотрительно встав на весы и обнаружив, что, оказывается,
весит 58,500, а вовсе не 55, как ей почему-то казалось, не бежит в
фитнес-зал, чтобы там заниматься умерщвлением себя с помощью силовых
нагрузок, а в мрачном отчаянии плетется в супермаркет, покупает там
килограммовый торт с трюфельной начинкой и съедает его? Хотя лично по
мне, а также по закону Архимеда торт гораздо лучше силовой тренировки –
но Света-то чувствует, что зло восторжествовало!
Если бы зла не существовало, то почему Андрей, который знает, что
его жена Катя терпеть не может, когда он приходит домой, как говорится,
“выпимши”, не только продолжает время от времени напиваться, но и,
напившись, вообще не приходит домой? Хотя, в принципе, это абсолютно
логично – но с точки зрения мировой философии и жены Кати это самое
настоящее зло.
Если зла не существует, то почему мой пятнадцатилетний племянник
Тоша, когда к его любящей матушке собираются культурные гости,
специально надевает футболку с совокупляющимися верблюдами и, сидя за
столом, то и дело нарочито громко рыгает, после чего (когда гости
уйдут) его мама еще долго в ярости бегает по потолку? Честное слово, на
ее месте я бы вычислила время и место, когда недоросль встречается с
друзьями, подошла бы и, желательно погромче, спросила что-нибудь вроде:
“Тосик, пупсик, ты пописал?” – пусть знает, что такое зло в действии!
Назло соседям возводят высоченные заборы толщиной с Берлинскую
стену, от которых ни красы, ни радости. Назло сожителям не убирают
квартиру и зарастают мусором по грудь. Назло женам и мужьям заводят
ненужные и обременительные романы, которые отнимают массу времени и
нервов и приносят одни душевные терзания. Назло родителям заваливают
экзамены и идут в армию. Назло подругам кокетничают с парнями, которые
не нравятся, и покупают платья, которые не идут. Некоторые назло всему
прекрасному и яростному миру не радуются жизни.
Наука и жизнь
А теперь о том, как зло проявляет себя в наших желаниях. Не
замечали ли вы когда-нибудь, что большинство окружающих живет по
принципу “Бодливой корове бог рог не дал”? То есть хочет как раз того,
чего никак не следовало бы хотеть. Того, что им строжайше
противопоказано. Более того – того, что противно самой их природе!
Возьмем, к примеру, Свету. Ее самое сильное, самое стойкое желание
состоит в том, чтобы весить сорок девять кг. У нее есть и другие мощные
и сильные желания – например быть счастливой, или научиться петь, или
родить семерых детей, или с головы до ног охмурить Толика. Но они
приходят и уходят, желание научиться петь сменяется желанием выучить
французский, которое переходит в желание заняться верховой ездой,
которое в свою очередь оказывается желанием заняться сексом. Толика
сменяет Вовик, а его – Лелик или какой-нибудь Ян. Но мечта весить сорок
девять кг остается неизменной. При этом нормальная и естественная масса
Светы – шестьдесят два килограмма, ни больше ни меньше. Именно в этом
состоянии своего организма она прекрасно себя чувствует и прекрасно
выглядит (Ян не жаловался!). И слава богу, что у нее недостаточно
терпения и силы воли, чтобы довести себя до экстремального похудения и,
даже сев на голую курицу (пардон, я имею в виду – на диету из вареной
курицы без всего), она дохуделась всего лишь до пятидесяти восьми
пятисот. (А все потому, что обнаружила, что совершенно не может уснуть,
не съев предварительно ма-а-аленького бутербродика с булкой, маслом,
сыром и майонезом.) Но если Дед Мороз принесет ей долгожданную потерю
веса в тринадцать килограммов, она, во-первых, потеряет все свое
округлое девичье обаяние, а во-вторых, это будет означать, что она,
вероятно, серьезно больна. (В любом случае только больной человек может
питаться одной голой скользкой вареной курицей!)
Или вот Катя и Андрей. Катя от всей души хочет, чтобы Андрей
перестал время от времени напиваться с друзьями. Заметим, что
напивается он именно время от времени – как правило, жены тех мужчин,
которые постоянно напиваются с друзьями, уже не мечтают о том, чтобы их
мужья перестали это делать, а мечтают о том, чтобы они перестали,
напившись, писать в кровать. Итак, Катя мечтает о том, чтобы он
перестал напиваться с друзьями, хотя, напившись с друзьями, Андрей
ведет себя совсем неопасно – он просто спотыкается о тумбочку в
коридоре, а потом долго доверительно бормочет на кухне: “Детка, я
сложный человек, и у меня сложная жизнь!” Если бы Андрей перестал
напиваться с друзьями, это могло бы означать, что у него больше не
осталось друзей. И он напивался бы дома. Или вообще не напивался бы, а
приходил домой злой и целый вечер бухтел, бухтел, бухтел: “Да что это
такое! Человеку жизни не дают, понаставили тут, понаехали,
понастроили…”
Вот бы Катя запела! Вряд ли обрадовала бы ее и ситуация, если б у
Андрея открылась язва и ему запретили бы пить, но вместо этого ей
пришлось бы готовить ему протертые супы без соли и навсегда забыть про
“Макдоналдс”.
Мирная стратегия
Есть и мирные способы решения вопроса. Например, у Андрея и Кати
может родиться сын. Или дочка. Маленький такой розовый ребеночек. Катя
будет с ностальгией вспоминать те времена, когда Андрей напивался с
друзьями, а она целый вечер сидела в ванной и сердилась – СОВСЕМ
ОДНА!!!
Ну, про своего племянника я, пожалуй, умолчу. Он и сам не знает, чего хочет. Лишь бы другим назло.
Назло. Вот ключевое слово во всей этой истории. Наши самые
заветные желания всегда назло – назло врагам, назло ветрам, назло
надменному соседу… И поэтому, когда они исполняются, зло довольно
потирает свои маленькие волосатые ручки и вступает в свои права.
Вот хотя бы Люба. Люба родилась невысокой, полненькой, с
довольно большим носом, узким ртом и слегка выгнутыми в разные стороны
– или, прямо говоря, кривыми – ногами. Ее самым главным желанием стало
назло всему стать красавицей. Она тратила часы, сутки на разработку
своего собственного, неповторимого стиля. Изучила все премудрости
укладки и все тонкости макияжа, морила голодом и тренировала свое тело
до полного изнеможения (ни одного бутерброда с сыром, ни капли
майонеза!). И стала-таки если не красавицей, то на редкость интересной
и стильной женщиной. И что же? Ей тридцать два, и она до сих пор одна!
Благодаря ее изысканной и тщательно отшлифованной внешности на нее
обращают внимание исключительно нарциссы и георгины, донжуаны и
питерпены, а также само-утверждающиеся супермены, падкие на ухоженность
и красоту. Но для счастья с ними она либо недостаточно красива, либо
слишком умна – в любом случае, оставайся она пухлой и обыкновенной, уже
давно была бы счастлива с каким-нибудь незамысловатым и хорошим парнем.
Тем более что и тянет-то ее – по естественной склонности – к
обыкновенным и хорошим парням. А они об этом и не догадываются.
Поэтому я не буду желать вам, чтобы ваши самые заветные желания в
будущем году обязательно исполнились. Я пожелаю, чтобы они исполнились…
хотя бы наполовину!
Самое лучшее, что можно придумать для того, чтобы победить зло, –
это компромисс. Добро – это искусство компромисса. Если исполнить свои
желания ни в коем случае нельзя, но очень хочется, пусть они исполнятся
частично!
Пусть Света похудеет… Ну ладно, до пятидесяти шести килограммов!
Что позволит ей радоваться, что процесс идет, почувствовать себя Твигги
и снова приняться за пончики с заварным кремом!
Пусть муж Андрей напивается с друзьями в два раза реже. Тогда жена
Катя будет по-настоящему довольна. “Он гораздо реже приходит домой под
мухой!” звучит гораздо оптимистичнее, чем, скажем: “Он завязал”.
Чувствуется положительная динамика, но при этом – никаких
настораживающих крайностей. Тем более что Андрей – тоже человек!
Пусть мой отвратительный племянник Антон (так и быть, скажу и про
него) начнет вести себя прилично – но только в тех случаях, когда в
гостях у моей сестры ее хорошие друзья. Когда противные – пусть
выпендривается! Тем более что и мамашам не следует слишком
расслабляться.
Пусть девушка Люба, которой на роду не написано быть красавицей,
так и не станет ей. И пусть самовлюбленные мачосы в “Дизеле” смотрят
мимо нее! Но пусть она выглядит суперкрасоткой в глазах тех самых
обычных хороших парней, которые и есть ее, выражаясь языком
маркетинга, целевая аудитория.
И ваше сокровенное желание путь сбудется… Почти!
Главное – чтобы ни у кого не случалось ничего плохого.
Нина Гечевари
