Сидящий за рулем человек устал. Он устал давно, и
последние полгода тянул исключительно на силе воли. И вот сегодня все!
Последний день. Деньги, отложенные на неделю отдыха в номере люкс
загородного пансионата, раздувают бока лежащей на переднем пассажирском
сиденье сумки с ноутбуком, которому, по такому случаю, пришлось
потесниться. Осталась одна встреча. Подпись, печать под договором, и
долгожданная свобода, наполненная прозрачным, пьянящим воздухом
предвкушающего весну Финского залива.
Левый поворот с Московского проспекта на Фонтанку,
оказался на удивления свободен от толчеи машин. Как, впрочем, и сама
набережная до Измайловского моста. Он не спеша подкатил к перекрестку,
остановился на красный сигнал светофора. Привычно кинул взгляд в
зеркало. Сзади никого. Светофор, моргнув желтым, переключился на
зеленый. Нога чуть сильнее придавила акселератор, чтобы подняться в
горку, руки одновременно вращали баранку вправо. До цели остались
считанные минуты…
Гулкий удар потряс машину, инерция кинула водителя на
руль. В зеркале отразились изумленные глаза и пустой перекресток сзади.
"Что за черт!" - он резко, до упора пихнул вперед педаль тормоза.
Автомобиль, так и не успевший разогнаться, клюнул носом вперед и
остановился как вкопанный.
Поворот ключа заглушил двигатель. Рычаг включил первую
передачу (ручник не работает, а машина так и норовит скатиться назад с
горбины моста), щелчок кнопки аварийки. Забыв про все на свете, шипя
сквозь зубы ругательства, он выскочил из салона, бросился назад, ожидая
увидеть жуткие разрушения.
Сердце еще готово выскочить из груди, руки подрагивают
от выброса адреналина, а в глубине уже ослабевает сжатая до упора
пружина. Осколки стекла на невредимом заднем бампере, но фонари целы,
значит чужое. Задняя дверь без видимых повреждений. Пара мелких царапин
после такого удара не в счет. Вокруг суетится, непонятно откуда
взявшийся, маленький, лет пятидесяти, прилично одетый (даже
присутствует белый галстук), кавказец. Причитает с характерным акцентом
и норовит утянуть к правому заднему крылу, показать повреждения. Вот
придурок.
Пружина стремительно распрямляется. В голове легкий
звон и ленивые мысли: "Зараза, как не вовремя… Но, кажись, пронесло…
Бараны… Привыкли по степям без правил кататься… Как только без меня
останавливаются?.. Наверно с ГАИ замарачиваться не стоит, только время
терять… Слупить что ли с них штукаря за моральный ущерб? Или пусть
катятся подальше, убогие? На фару и так попали…"
В шуме улицы, суете нарождающейся пробки по краю
сознания скользит чей-то голос "Все! Уходим!" Надоедливого кавказца
словно ветром сдувает. С перекрестка под красный с ревом стартует
темно-синяя "девятка", несколько минут назад въехавшая в зад его
машины. Три часа пополудни, центр города полный народу. С четырех
сторон, не далее чем в ста метрах от места аварии маячат безучастные
ДПСники.
"Вот козлы…" - он почти не злиться на "черных".
Подумаешь, убедились, что инцидент прошел без последствий для
пострадавшей стороны, и свинтили от греха. Он сел в свою машину и, не
выключая аварийки, перекатился на противоположную сторону Фонтанки,
провожаемый ленивым взглядом сержанта в ядовито -желтой жилетке. Втерся
между припаркованными вплотную к бордюрному камню автомобилями, опустил
стекло, закурил, и сердце его оборвалось…
Глаза не нашли сумку с деньгами и компьютером. Ее нет.
Зажигалка, брошенная в то место, где она лежала совсем недавно,
отпрыгнула от спружинившего сиденья до самого потолка. Это же банальная
подстава!
Вразнобой мелькнувшие события выстроились в логическую
последовательность. И прячущая глаза девочка, выдавшая половину
многотысячной суммы сотенными купюрами - по карманам не распихать,
только в сумку. И "девятина", вроде случайно притершаяся по правому
борту около Фрунзенской, и сразу отставшая. И отвлекающий маневр
кавказца, голос, поспешный старт.
Тяжелый гнев раскаленной волной ударил ему в лицо, выжимая слезы ненависти. "Ну, суки!.. Вы за это сполна заплатите!.."
* * *
Раздетый по пояс, блестящий от пота человек сидит, по
восточному скрестив ноги, в глухой, без окон комнате, освященный
дерганым светом десятка разномастных свечей. Голова закинута назад,
глаза закрыты, зубы зловеще оскалены. Время от времени он беззвучно
шевелит губами, и тогда лицо искажается гримасой ненависти.
* * *
Темно -синяя "девятка" с глухо тонированными стеклами,
новым передним бампером и правой фарой, приткнулась в конце Лиговского
проспекта, неподалеку от здания биржи. В машине два кавказца. Один на
месте водителя, второй на продавленной подушке заднего сиденья. Оба
курят "Парламент", выпуская дым сквозь чуть приоткрытые окна и
стряхивая пепел под ноги, на затоптанные резиновые коврики.
Тот, что сзади, маленького роста, худой, седой,
несмотря на минусовую температуру на улице, в легкой осенней куртке и
выставленном напоказ белом галстуке, увлеченно гоняет курсор по экрану
ноутбука "Asus". Сидящий за рулем, высокий, широкоплечий, лет тридцати
с небольшим, откровенно скучает и пытается на грузинском завязать
разговор. В вольном переводе диалог звучит примерно так:
- Да брось ты эту игрушку. Совсем с ума сбрендил. Шестой десяток уже, а как ребенок, ей богу.
- Ничего ты, Гиви, не понимаешь, - отмахивается седой,
- Это интересно. Это тебе не днем гонять как ненормальному, а потом всю
ночь гайки крутить. Тот лох, у которого мы машинку подрезали, книжки
писал. Плохо, только одна полная. Остальные не успел закончить, - он
хихикнул, - Но, все равно, занимательно.
- Занимательно ему, - обиженно ворчит Гиви, - Вот
заметут менты с этой штукой, и кранты. С пола срок подберешь. Совсем
охренел, "паленую" вещь с собой таскать. А если лох заяву накатал, и
она в розыске? Давно слить пора.
Седой, отрываясь от занятия, повышает голос:
- Ты жену свою учи, сопляк! Без тебя разберусь! Или
тебе денег мало? Так я с последнего дела почти ничего не взял, кроме
машинки. Это мое, понял!
Готовую вспыхнуть ссору прекращает третий. С размаху
плюхнувшись на сиденье и звонко хлопнув дверцей, так, что содрогается
побитый коррозией кузов, командует:
- Красный "Пежо"! Номер 792! Погнали!
"Девятка", грубо рыкнув дырявым глушителем, с проворотом срывается с места…
* * *
На этот раз опять все прошло как по маслу. После удара
даже фары остались целы, а хлипкий бампер французской мыльницы
рассыпался радужными осколками пластика. Пока тетка охала, тыкала
дрожащими пальцами в кнопки мобильного телефона, ее сумочка и пухлая
папка перекочевали в салон "девятки". Отработанным приемом, за секунду
до включения красного, подрезав чадящий жирным выхлопом "МАЗ",
легковушка, из среднего ряда Витебского проспекта выпрыгнула направо,
на Благодатную в сторону Московского. Только грузовик обиженно загудел
ей вслед.
Не обнаружив погони, Гиви не стал нырять на
второстепенные улочки. Мечась из ряда в ряд, на скорости сто километров
в час выскочил на перекресток с Московским проспектом. И тут случилось
непредвиденное. Вместо того чтобы повернуть направо и вернуться на
точку базирования для дележа добычи, или на крайний случай проскочить
прямо и затеряться в промзоне, машина, вопреки логике и правилам
дорожного движения, против встречного потока, чудом увернувшись от
огромного "Ленд-Круизера", ушла налево.
- Ты что творишь? - заорал сзади седой, инерцией
прижатый к правой двери, ухвативший в зеркале заднего вида побелевшие
безумные глаза водителя. По ушам находящихся в салоне ударил вой
сирены, а через секунду усиленный мегафоном металлический голос: "Ноль
девять шесть шесть три! Принять вправо и немедленно остановиться!"
С переднего сиденья раздался визг: "Жми!" Но Гиви не
нуждался в звуковом допинге. Стиснув побелевшими от напряжения пальцами
баранку, он до пола вдавил акселератор. Ревел на предельных оборотах
двигатель. Визжали тормозные колодки и резина в поворотах. А сзади, как
приклеенный висел брызжущий огнем проблесковых маяков сине - белый
"БМВ"…
Выстрелы захлопали после того как "шестерка"
вневедомственной охраны попыталась прижать машину грабителей и, получив
удар в бок, перевернулась. Терпение преследователей лопнуло. Они пошли
на крайние меры. Безумная "девятка", пролетая Московский, создала
полтора десятка аварийных ситуаций.
Седой, парализованный ужасом, рефлекторно прижимая к
себе неожиданно холодный, почти ледяной ноутбук, увидел, как
разлетается кровавыми брызгами затылок Гиви. Машина, к этому моменту
выскочившая на Краснопутиловскую, распугав пешеходов на переходе, резко
вильнула вправо. Перепрыгнув через тротуар, пробила забор строящегося
дома, сминаясь, как консервная банка. Сжавшийся сзади седой, сквозь
треск разрываемого металла мистическим образом слышал, как хрустят
кости сидящего впереди подельника.
Невероятно, но он остался жив. Не получил серьезных
повреждений и даже умудрился шустро выскользнуть из искореженного
кузова до того, как машина загорелась. Низко пригнувшись, отбежал к
строительной бытовке. Потом под прикрытием полет с кирпичом, выскочил с
территории стройплощадки. Из памяти седого стерлось, каким образом
уцелел ноутбук. Однако коричневый кулак крепко сжимал ремень сумки, с
находящимся внутри невредимым компьютером.
* * *
Патлатый, прыщавый юнец возвращался домой после
тусовки. Дурь от вытянутого на круг пару часов назад косяка уже
выветрилась. Сигареты кончились, а гремящей в кармане мелочи не хватало
даже на самое дешевое пиво. Оставалось тащиться в опостылевшую квартиру
и остаток вечера тупо пялиться в старенький телевизор.
Вдруг, от мусорного бачка, огороженного невысокой кирпичной кладкой, проскрипел голос с характерным акцентом:
- Эй, парэн…
Юнец вздрогнул, остановился.
- Да нэ бойся, иды суда.
Привалившись к внутренней стороне кладки, на грязном
снегу сидел невысокий, седой кавказец в не по погоде легкой куртке.
Нелепым пятном выделялся на его груди покрытый копотью, перекрученный,
когда-то белый галстук. Он прижимал к груди черную плоскую сумку.
- Купы компьютер. Переносной, пачты новый. Нэ дорого отдам. За пятсот долларов всэго.
Тинэйджер только слышал о такой куче денег, но живьем
никогда не видел. Однако это его не смутило. Воровато оглянувшись, он
подскочил к кавказцу, рванул сумку на себя. Тот возмущенно хрипнул,
попытался вскочить, но внезапно осел. Лицо его побелело, губы налились
густой синевой, глаза закатились, а из уголка рта выкатилась пенная
струйка слюны. Обширный инфаркт оборвал жизнь седого на безвестной
помойке.
У юнца не хватило духу обыскивать труп. Он поспешно
высвободил сумку из скрюченных пальцев. Бросился что есть сил вдоль
длинной стены пятиэтажки. Остановился только на углу, перевести дух.
Огромное ледяное копье бесшумно отделилось от козырька
крыши. Легко, словно бумагу, насквозь пронзило стоящего внизу человека,
увлеченно рассматривающего компактный черный ноутбук. Тело еще не
успело упасть, как следом за сосулькой обрушился снежно-ледяной пласт.
Гулкий хлопок, взметнувшаяся белая крошка. Брызги алой крови
перемешались с осколками черного пластика.
* * *
Человек в комнате без окон судорожно дернул головой,
выпадая из транса. Устало смахнул крупные капли пота с лица.
Неторопливо поднялся и задул свечи. Бросил взгляд на циферблат
настенных часов. Наморщил лоб, что-то припоминая. Вспомнил, улыбнулся
уголками губ. Завтра ему должны доставить новый ноутбук.
Взамен украденного.
