Берег. Такой чистый, что и больно, и приятно смотреть.
Песок стал алым от заката. Наверное, завтра будет тепло. Хотя будет ли
оно, завтра? Зачем? Я не хочу его. Только сегодня, только здесь и
сейчас, на этом теплом песке, нагретом за день, под этим
кроваво-красным солнцем, уходящим от нас, чтобы подарить Свет жителям
другой стороны Земли, слушая шум прибоя, накатывающего на наш маленький
уголок рая. Романтика.
Ветер треплет и развевает ее волосы, нежно ласкает своими теплыми руками ее шею. Мне хорошо.
- Может, не будет завтра? - спрашиваю я ее. - Зачем оно нам?
- Чтобы жить, наверное, - с легкостью отвечает она.
Вот так. Чтобы жить.
Так просто?
- А разве это не жизнь? - удивляюсь я. - Разве это не лучшая из возможных и дарованных нам жизней?
- Ты же знаешь, что нет. Это момент, такой же сладостный, как… как шоколадка, например. Ты сможешь есть только шоколад?
Пожалуй, это вопрос риторический. Да и возразить нечем.
- Я вообще то больше мясо люблю, - пытаюсь пошутить я, - а после сладкого особенно на него тянет!
- О, хищник! - воскликнула она, - я начинаю опасаться.
Что ж, хорошее начало беседы. Оглядываюсь назад, вглубь пляжа и даже не удивляюсь, тому, что вижу.
- Я думаю вон в том домике можно найти и шоколад, и мясо на закуску, и даже чего-нибудь запить эту изысканность. Я сбегаю?
- Знаешь, я, пожалуй, не голодна, - легкая улыбка, - а вот бокал вина был бы очень подстать закату, не находишь?
- Я быстро, - говорю я. - Ты же не торопишься?
- Нет, что ты, вино я обязательно дождусь.
Ну, конечно, куда ей торопиться. В такие места, как этот пляж, не заходят на пять минут.
Иду к домику, утопая в теплом песке. Ветер теперь дует
мне в спину, как бы подгоняя. Торопись, шепчет он мне, не трать
драгоценное время на ходьбу. Лети, беги, потому что тебя ждут. Меня?
Я подхожу к небольшому деревянному домику. Дверь,
конечно же, не заперта и поскрипывает, когда я открываю ее. Внутри
уютно. Наверное, в нем можно жить при желании. Только кто же станет
жить в доме, когда рядом такой пляж.
На кухне все просто и незатейливо. Нахожу в шкафу
бутылку вина без марки. Правильно, какая разница - вкус любимого вина
для каждого свой. На столе несколько плиток шоколада, а в духовке целое
блюда только приготовленного и так аппетитно пахнущего мяса, что
желудок невольно сводит в предвкушении пиршества. Как мило. Похоже, дом
угадывает мои желания.
Складываю все в корзину. Проходя мимо зеркала,
заглядываю в него. Что ж, симпатично. Как-то не произвольно поправляю
волосы - жест хоть и обычный, но абсолютно не нужный здесь. Кому нужна
внешность, когда такой закат.
Когда я возвращаюсь на берег, то замедляю шаг. Какое
это вдохновляющее зрелище - красивая девушка, не обремененная одеждой
лежащая прямо на песке, на фоне алого заката. Сразу хочется стать
художником.
Моя спутница поднимается при моем приближении.
- Интересно, какие здесь звезды? - задумчиво спрашивает она.
- Думаю, такие же, как и везде, только немного ярче.
Я расстилаю импровизированный стол. Разливаю вино по бокалам.
- Заказ выполнен безупречно. Вино, шоколад и мясо. Похоже, у этого дома нет чувства юмора, - улыбаюсь я.
- Зато оно есть у тебя, - она улыбается в ответ. - Ты ведь нашел что хотел? Тогда на что жаловаться?
- Да и правда не на что… - Ну, будем знакомиться. Я Сергей.
- Оля.
Мы сводим бокалы. Легкий звон дополняет шорох прибоя. Идеальный вечер.
Приятное вино. Пожалуй, нечто среднее между моими
любимыми сортами. Дом и вправду угадывает мои мысли или это подсознание
услужливо дорисовывает подходящий вкус? Любопытно, какой вкус ощущает
она?
- А ты не женат? - как-то уж слишком неожиданно спрашивает она. Интересный ход мысли.
- Да нет, - запинаюсь я.
- Так да или нет? - насмешливо спрашивает Оля.
Эх, если бы это было так просто. Взять и полюбить не
раздумывая, и так же, не раздумывая связать свою жизнь с другим
человеком. Тогда бы да. Но я не верю в краткосрочную любовь.
- Мне, наверное, не повезло еще встретить ту единственную, которая сможет меня терпеть, - отшучиваюсь я.
- Ну почему не повезло? Значит, еще встретишь, -
спокойно рассуждает Оля. - Когда есть чего ждать и к чему стремиться,
разве это плохо?
- Нет, не плохо, - соглашаюсь я. - Только к чему я стремлюсь?
- Ты любишь груши? - неожиданно спрашивает она. - Я тут вспомнила, Хемингуэй сравнивал груши с теплым песком. Не зря, наверное.
- Я больше люблю, когда груша твердая, чтобы ее нужно было кусать.
- Ну да, я же говорила - хищник! - усмехается она.
Молчу. Волны ласкают берег то, накатывая на него,
стремясь подобраться прямо к нашим ногам, то отступая. Если подумать,
пляж - одно из моих самых любимых мест, куда я прихожу отдохнуть.
Иногда в одиночестве, иногда с кем-нибудь неожиданным и неизменно
интересным. Бывает ведь, просто хочется поговорить с человеком, который
не знает ни кто ты, ни что у тебя на душе. Так даже проще. Редко эти
разговоры действительно что-то значат, но тут важен сам процесс -
выговориться. Поделиться своими мыслями, взглядами, суждениями, найти
что то общее, поспорить о том, в чем не сошлись. Живой разговор, когда
можно сказать почти все что думаешь, и не будешь осужден. Здесь, на
пляже, это возможно.
Есть еще вершина горы, покрытая зеленью и продуваемая
всеми ветрами, есть и опушка леса - солнечная поляна, окруженная с трех
сторон деревьями с маленьким домиком посредине. Вот, пожалуй, и все. А
другого мира мне и не надо.
- Тебе здесь нравится? - спрашиваю я.
- Да, здесь тихо, спокойно и, как-то по-особенному,
уютно. Можно посидеть, ни о чем не думая, отдохнуть от суеты, или даже
помечтать.
Теперь молчим мы оба. Я вспоминаю подходящие строчки и тихо произношу:
"В небе тысячи звезд!
В море тысячи слез!
В сердце тысячи слов!"
- Красиво, - говорит она. - Чьи это стихи?
- Мои, - я скромен как никогда.
- Да? Правда, очень красиво. Ты поэт?
- Нет, - усмехаюсь я. - Вольнодумец.
- Это как? - не понимает она.
Как! Скорее, как это объяснить? Я вот сам не понимаю, а
живу этим. Надо же, вот так случайно, не осознавая этого, я и ответил
на главный вопрос жизни: кто я?
- Это значит, никому не давать копаться у себя в
голове, даже если им этого очень хочется, - отвечаю я. - Это значит
думать и поступать по своей совести, это значит… Честно говоря, я и сам
не знаю, что это значит. Но, зато, это точно про меня.
- Ты интересный, - она смеется. - И ты точно романтик.
- А ты? - как-то с надеждой спрашиваю я.
Она придвигается ко мне поближе. Ее волосы, взъерошенные ветром, гладят мое лицо.
- Я, пожалуй, нет. Во мне как-то больше реальности, а она не очень романтична.
- Значит, ты не позволишь тебя поцеловать? - словно задыхаюсь я.
- Что может значить один поцелуй в виртуальности? -
спрашивает она и наши губы соприкасаются. Поначалу застенчиво, затем
все смелее. Теплое море кажется холодным, бархатный песок - грубым
гравием, и только ее губы могут напоить меня. И сжечь дотла.
- Прошу прощения, - раздается голос за спиной. - Я, наверное, помешал. Как жаль.
Я резко оборачиваюсь. Не нравится мне этот голос.
Метрах в пяти от нас стоит немолодой уже человек, его волосы и усы
слегка тронуты сединой. Он одет в черную кожаную куртку, развевающуюся
на ветру и так не подходящую к этому летнему закату. Совсем
неподходящую.
- Кто ты? - почти кричу я.
- Здравствуй, Серый Ветер! Я очень рад встрече.
- Кто это, Сережа? - как-то беспокойно спрашивает Оля. Этим появлением она, должно быть, также расстроена, как и я.
- Сережа, - протягивает он. - Что ж, вполне логично. Ты можешь звать меня Старик.
- Я тебя не знаю, - говорю я.
- Зато я хорошо знаю тебя, вернее, твои работы, -
улыбается он. - Я сотрудник "Организации по борьбе с компьютерными
преступлениями". А вот ты - хакер. И к тому же очень известный.
Я молчу. Я размышляю. Какова вероятность того, что, не
имея подтвержденных данных, этот "сотрудник" влез на сервер частной
фирмы "Мечты сбываются" проверить потенциального преступника, нарушая
при этом главный принцип и законное право клиента на
конфиденциальность. По правде, очень маленькая.
- Брось, - словно понимая, о чем я думаю, говорит он. - Не стесняйся своей славы, ведь тебе есть чем гордиться.
Я медленно встаю. Оля поднимается вместе со мной,
непроизвольно кладет руку мне на плечо. А она смелая. Вместо того чтобы
испугаться, возможно, опасного, хоть и компьютерного, преступника,
становится со мной по одну сторону баррикад. Ведь именно это означает
ее жест.
- Сдавайся Сергей, - говорит Старик, - сервер локализован, выход заблокирован наглухо, так что бежать тебе некуда.
- Локализован? - улыбаюсь я. Могу я поинтересоваться, как?
- Можешь, - с легкой иронией отвечает он, - но я
предпочту скромно промолчать об этом. Еще немного и мы вычислим, твой
настоящий адрес. Ведь любую защиту можно сломать, правда, Сергей?
- Зачем ты пришел сюда? - интересуюсь я. - Ведь у вас вполне достаточно времени, чтобы отследить канал незаметно для меня.
Он молчит. Он все также улыбается. Спросите как? Победно.
- Ты пришел насладиться, - медленно произношу я. - Мгновением этим насладиться. Победой.
Отблески заката, словно искры в его глазах.
- Я охотился на тебя два года, - объясняет он, - анализировал, выслеживал, изучал. Целых два года. И как видишь не зря.
И тут Оля оживает.
- Беги Сережа! Беги в дом, к терминалу. Беги! Выходи отсюда! - начинает заводиться она.
- Это бесполезно, - устало произносит Старик. - Я же
сказал, выход заблокирован. Канал поддерживается, но выйти из программы
просто нельзя. Прости, девочка, но мне очень хочется остановить ветер.
- Наблюдал, говоришь, анализировал, - вступаю я в
разговор. - Целых два года следил. Тогда ты должен знать, что я всегда
оставляю запасной выход. "Черный ход", как я его называю. Лично моя
разработка.
- Сергей, мы проверили систему. Здесь нет посторонних программ. Здесь нет для тебя "черного хода".
- Ты так в этом уверен? - теперь уже улыбаюсь я.
Это игра взглядов, игра характеров. Тридцать секунд, минута. Он сомневается, он не хочет верить, но он верит. Я ее выиграл.
- Послушай, Сергей, я пришел, чтобы поговорить, - его тон меняется, становится предельно деловым.
- О чем?
- Ты лучший хакер нынешней сети. Это правда. И твой
талант, ты просто применил его не в том направлении, - он говорит все
более убедительно. - Нам нужны такие сотрудники. Вместе мы сможем
сделать очень многое.
- Зачем вам я, когда есть ты? Ведь ты вычислил меня, - я наслаждаюсь моментом игры.
- Да, но я один и я тоже могу не все. Твой опыт, навыки, твое умение, они бесценны. Подумай об этом.
- И мне простят все мои … "прегрешения"?
- Мы просто никому о тебе не скажем. Для других хакер Серый ветер исчезнет. И все.
Я уже не просто улыбаюсь, мне становится смешно:
- Ты врешь.
- Вру. Но ведь и ты тоже, - снова улыбка. - Я не могу дать тебе уйти. Никак не могу. Да и не хочу.
И он достает пистолет. Пистолет здесь, в виртуальном пространстве? Он что, убить меня им хочет?
Я этого не ожидал, я растерялся. А вот Оля… Для нее это
видимо просто игра, нереальная, выдуманная нами же и вовсе неопасная.
Как и для меня, когда я только начинал взламывать почтовые ящики
друзей, проникать в закрытые для общего доступа папки в сети и
скачивать бесплатно софт, воровать попросту.
Она делает резкий рывок в сторону Старика и с криком
"Беги", валит его на песок. Тихий шлепок и острая боль в груди.
Темно-красное пятно проступает сквозь белую рубашку. Какая кровь? Здесь
ее еще не придумали. Черт, а ведь на самом деле это я начинаю убеждать
себя в том, что у меня прострелено легкое. Надо срочно выйти. Тогда еще
можно будет убедить себя в обратном, договориться с собой, что я не
умру.
Бежать. Там, за горизонтом, на самом краю пляжа есть
маленькая, невидимая дверца - когда-то принесенная мною сюда, так, на
всякий случай, и встроенная в чужую программу - экстренный выход. Надо
успеть. Слышу, как усиленно колотиться мое сердце - оно тоже не хочет
останавливаться.
Удар.
Бегу быстро, словно ветер снова помогает мне и торопит.
Удар.
Слышу крик Оли за своей спиной:
- Сергей, нет!
И спокойный, немного ироничный и слегка отрешенный голос Старика:
- Тебе уже не успеть.
Удар.
Наверное, он догадывается, зачем я бегу, но не
догадывается, что я смогу. Могли ли они все-таки обнаружить выход и
блокировать его?
Удар.
Может быть это расплата? Тогда перед кем и за что? Я не
убийца, не насильник, даже не подлец. Возможно, я не чист перед
законом, но как мерить компьютерное воровство на весах совести?
Удар.
И почему таким вязким становится песок? По нему так
тяжело бежать. Вот только ветер все еще мой друг. Он мне поможет, я ему
верю. Потому что никому не подвластно остановить ветер.
Удар.
Вспышка. Свет начинает блекнуть, небо становится
бездонным. Где-то там зажигаются первые звезды. Что это? Мы знали, что
так оно и будет. Останется ли что-то после меня, вспомнят ли меня
добрым словом или проклянут? Что-то всегда остается. Оля, наверное,
пожалеет. Вот так всегда! Тебе хочется любви, а получаешь пулю!
Удар.
И тишина.
