Джордано Бруно

Илья Барабаш

Джордано

Бруно принадлежит к тем необычным людям, которые оставили величайший

след в истории, но остались неоцененными: мы знаем лишькакую-тоодну грань их личности и потому не в силах понять их действительный масштаб и значение.

Да,

мы, конечно, читали о том, что Бруно наряду с Галилеем и Коперником

утверждал идею гелиоцентризма, известную сегодня любому недорослю.

И слышали о цене, которую он за это заплатил… Вот едва ли не все, что

мы можем сказать о нем.

А ведь до сих пор не утихают споры,

правда, не столько вокруг идей Бруно, сколько вокруг его гибели.

Оправданно ли его сожгли? Был ли он одним из первых ученых (кстати,

а что значит быть ученым?) или просто еретиком? И стоило ли так бороться за то, что и вокруг чего вертится?!

Возможно,

мы спорим, потому что в глубине души чувствуем важность, даже

революционность вопросов, которые поднял Джордано Бруно, но что-тоне позволяет

нам глубже понять их и найти ответ. И речь идет не только об идеях,

легших много позже в основу интегрального исчисления, идеях о строении

Солнечной системы, идеях, вдохновлявших Лейбница, Спинозу и других

философов Нового времени. Речь идет прежде всего об идеях, время

которых ещё только приходит, которые ещё только предстоит осмыслить

и понять нам и нашим потомкам, потому что мы по-прежнемуживем в средневековье.

Ведь

как 400 лет назад почитали Землю центром Мироздания, ограниченного

сферой звезд — «блесток» или «лампадок», а инакомыслие — ересью,

не заслуживающей снисхождения, так и сейчас нам нелегко согласиться

с мыслью, что к Богу ведет множество путей; что любое представление

(в том числе — нет, нет, этого просто не может быть! — и наше

собственное) относительно, что оно является лишь одним из многих,

каждое из которыхпо-своемуверно. Фанатизм — одно

из «завоеваний» Средневековья. Ограниченность ума, души, сердца — вот

чему противостоял Джордано Бруно. И сегодня, уже в третьем тысячелетии,

мы снова сталкиваемся с тем же самым, пусть и в более «цивилизованных»

формах.

Гелиоцентризм для Бруно имел не только астрономический

смысл. Гораздо важнее был смысл философский, который помогает нам

понять свое истинное место и значение во Вселенной и относительность

наших обыденных взглядов и мнений…

«Каждая из этих звезд или

этих миров, вращаясь вокруг собственного центра, кажется своим

обитателям прочным и устойчивым миром, вокруг которого вращаются все

звезды как вокруг центра вселенной. Так что нет одного только мира,

одной только земли, одного только солнца; но существует столько миров,

сколько мы видим вокруг нас сверкающих светил».

Борьба

со злом ограниченности начинается не вне, а внутри себя. Этот путь

Джордано Бруно называет героическим энтузиазмом. Человек не песчинка,

задавленная чувством вины и греховности. Каждый из нас несет в себе

свет божества — эн-теос (по-гречески божество внутри),

которое рождает не страх перед карой, а любовь. И любовь, влюбленность

в красоту, истину, справедливость, мудрость, которые человек находит

не на страницах книг, а ощущает живущими в глубине его собственной

души, становится движущей силой, что позволяет преодолевать любые

препятствия. И благодаря ей и собственным усилиям человек приближается

к вдохновляющей его красоте. Это не просто, но возможно. Наверное,

в этом секрет Бруно — для него истина не была лишь предметом

рационального доказательства, существующим независимо и отдельно

от исследователя, а потому не стоящим костра. Для него она была

объектом любви, а предать любовь означает предать самого себя.

Для

Бурно, как и для многих философов Возрождения, путь любви и есть путь

ученого и философа, и не может человек постичь глубокие тайны

мироздания, его красоту и справедливость, если сам не будет становиться

глубже, прекраснее и справедливее.

«Энтузиазм… это

не забвение, но припоминание; не невнимание к самим себе, но любовь

и мечты о прекрасном и хорошем, при помощи которых мы преобразовываем

себя и получаем возможность стать совершеннее и уподобиться им. Это —

не воспарение под властью законов недостойного рока в тенетах звериных

страстей, но разумный порыв, идущий вслед за умственным восприятием

хорошего и красивого и знающий, к чему следовало бы приспособляться

в наслаждении; таким образом, от этого благородства и света вспыхивает

он сам и облекается в то высокое качество и свойство, благодаря которым

представляется знаменитым и достойным».

И именно внутри самого себя, не где-тововне,

обретает человек Бога. Внутри самого себя находит источник

тройственного сокровища: истины, красоты и мудрости, — единственного,

что может наполнить нашу жизнь смыслом. Так говорил и так жил Джордано

Бруно.