Екатерина Старова
Эта удивительная
книга начинается строками: «Довольно ли я уже спокоен и зрел, чтобы
начать этот дневник, который хочу вложить в Твои руки, — этого
я не знаю. Но чувствую, моя радость останется далекой и тусклой, пока —
хотя бы в виде кое-каких излившихся из сердца и откровенных записей
в книжке, которая посвящена Тебе, — не станет Твоим достоянием». Райнер
Мария Рильке писал ее для одного-единственного человека — Луизы
Андреас-Саломе. Любовь к этой необыкновенной женщине он пронес через
всю свою жизнь. Самые сокровенные свои переживания он всегда поверял
именно ей, своей Лу.
Что такое настоящее искусство? Что такое
настоящая красота? Какое место в жизни занимает художник? Где
заканчивается автор и начинается произведение искусства? Каков Путь
творца? Как понять, почувствовать, увидеть глазами души произведение
искусства, человека, мир вокруг?
Сначала Рильке отправляется
в путешествие по Флоренции. Площади, соборы, дворцы — все они
рассказывают ему об эпохе Возрождения. Эпохе людей, «что выросли
от низких домишек до высоких дворцов, а после выросли и из них —
до единой вечной родины всего великого и великолепного».
Потом
ищет ответы среди шедевров эпохи Возрождения. Он словно наблюдает
за мастерами той эпохи, восхищается силой и мощью Микеланджело: «Если б
Микеланджело хоть на миг оставили в одиночестве, он приладил бы свой
резец к миру и изваял бы раба из этого сплюснутого шара»; трепетным
смирением мадонн Фра Анджелико: «Он робок, как самое начало весны,
и так же свято верует, как она»; сокровенным в искусстве Боттичелли:
«Таинственное не укрыто здесь в глубокой, тяжкой тьме. В свете
и великолепии открывало оно себя некой душе. Но душа, в которой еще
трепещет блаженство этого совлечения покровов, слишком уж беспомощна
и проста, чтобы как-то отозваться на глубину такой исповеди».
Он учится
видеть то, что стоит за изображением, за привычной картиной мира.
Он пытается проникнуть в тайну мастера, уловить его скрытые
переживания. Пытается понять, как рождается Прекрасное: «Красота — это
невольный жест, присущий личности. Она тем совершеннее, чем дальше
от торопливости и страха, чем уверенней шагает мастер по пути, ведущему
его к внутренним вершинам». Это путешествие к душе произведения. Это
трудно. Ведь на этих дорогах не стоят указатели, где нужно свернуть,
где остановится. Рильке идет на свой страх и риск, и читатель либо
старается вникнуть в его строки всем своим существом, либо остается
у закрытой двери. Дневник Рильке — это в каком-то смысле упражнение для
души. Его нужно прочесть один раз, для начала просто доверившись
автору, а потом время от времени возвращаться и открывать его наугад
на какой-нибудь странице. И всегда вас будет ждать новая мысль, новый
подарок от автора.
| Вот и будь всегда впереди меня, Ты, Любовь, Единственная, Священная. И пойдем вместе вперед, словно взбираясь к великой звезде, один для другого — прислон, один для другого — опора под ногами. И все больше мне становится ясно, что говорю я не о самих вещах, но о том, чем я стал благодаря им. Тогда оказывается, что у нас у всех — одна и та же природа, и все мы стоим, взявшись за руки. А так сильно мы любим друг друга потому, что давали друг другу крылья — и каждый помогал другому войти в счастливое равновесие того доверия, что делает нас братьями. |
|---|
Он призывает
не верить никаким критикам, а искать свое искусство, свою красоту.
Чтобы увидеть по-настоящему произведение искусства, нужно запереться
с ним в одной комнате на несколько дней, считает Рильке, ведь он ищет
ключ к красоте в своей душе. Мы все живем и воспринимаем мир сквозь
призму своих представлений и мнений многих других людей. Мы привыкли
видеть то, что видит большинство, привыкли не делать усилий, чтобы
проникнуть внутрь. Рильке же призывает отбросить все чужие суждения
и услышать голос собственного сердца: «Не надо вам их изучать, делить
по Школам и судить (ах, как вы любите это делать!). Любить их — вот что
надо».
Он призывает любить жизнь, быть благодарным той красоте,
что нас окружает, не отворачиваться от нее, а идти навстречу самому
себе, себе лучшему: «Если вдуматься, то когда-то я и сам был из числа
тех, что косятся на жизнь, не доверяя ее власти. Теперь я люблю
ее, что бы ни случилось. Что бы ни выпало мне на долю — богатство или
бедность, стремнина или теснина. Что бы ни стало моим, я от всего
сердца полюблю это, давая вызреть в глубинах моего существа всем
возможностям, какие только есть у моего достояния».
А еще
он обращается к Богу и верит, что Он живет и в его сердце, что однажды
Он воскреснет и в его душе. «А ведь так и есть: каждый в глубинах своей
души — как церковь, а стены изнутри украшены праздничными фресками.
В раннем детстве, когда вся эта роскошь еще ничем не закрыта, там
слишком темно и образов не разглядеть, а потом, когда своды озаряются
все ярче, входят мальчишеские сумасбродства, ненастоящая тоска и алчный
стыд — и закрашивают стену за стеной. И многие вживаются в жизнь,
и живут дальше, не подозревая, что под трезвенной нищетой скрыто былое
великолепие. Но блажен, кто чувствует, находит и тайно раскрывает его.
Он дарит им самого себя. И возвращается домой, к себе».
