Не знаю уж как вы ,а я рыбу люблю и жареную ..и соленую..

небольшой группы рыбок, которые характеризуются удлиненным телом, покрытым

очень мелкой гладкой чешуей, а иногда и вовсе без чешуи, небольшими глазами,

небольшими жаберными отверстиями и нитевидными усиками на мягких губах.

По этим, а также некоторым анатомическим признакам все вьюны отделяются

в семейство Cobitidae.

По своему наружному виду вьюн несколько

напоминает угря или змею; самое название его показывает его способность

извиваться подобно последним. По этой причине он употребляется в пищу только

местами и вообще находится в большом пренебрежении, чего, однако, вовсе

не заслуживает. Тело вьюна очень длинное, спереди почти цилиндрическое;

несколько обращенный вниз рот окружен десятью усиками, из коих 6 самых

больших находится на верхней, а четыре на нижней губе; все плавники у него

более или менее закруглены, брюшные лежат далеко позади грудных и имеют

незначительную величину; чешуя очень мелка и так как всегда бывает покрыта

толстым слоем слизи, то и вовсе незаметна. Спина у вьюна желтовато-бурая

с черными крапинками, брюхо желтое, иногда даже красноватое, а по бокам

туловища тянутся три продольные черные полоски, из которых средняя гораздо

шире крайних; все плавники бурые с черноватыми крапинками; глаза желтые,

очень маленькие. Вьюны, перемещенные в проточную или чистую воду, получают

более яркие цвета. Изредка встречаются белые выродки — вьюны-альбиносы.

Обыкновенная величина вьюна около 20—23 см, но иногда он достигает более

30 см в длину и бывает толщиной в большой палец.

Распространение этой рыбы довольно

ограничено. Вьюн встречается только в Средней и Восточной, а в Северной,

Западной и Юго-Западной Европе, кажется, вовсе не водится, т. е. крайне

редок в восточной Франции, вовсе не замечен в Англии и в северной России.

В Сибири и Туркестанском крае его вовсе нет, но, по некоторым сведениям,

вьюн встречается под Екатеринбургом и в некоторых речках восточного склона

екатеринбургского Урала; вероятно, он перешел через хребет весьма недавно.

Возможность этого перехода подтверждается тем, что он чаще всех других

рыб встречается в почти пересыхающих болотах, а болота в Уральских горах

нередко дают начало речкам, принадлежащим к двум различным бассейнам —

Обскому и Волжскому. На западном склоне Урала вьюн довольно обыкновенен

во всех иловатых и болотистых речках; в реках, изливающихся в Белое и Ледовитое

моря, также в Финляндии его недостает; даже в Петербургской губ. он принадлежит

к редким рыбам и несколько чаще встречается в Кронштадском заливе и Пейпусе.

В наибольшем количестве вьюн водится в болотистых речках, болотах и канавах

того огромного края, который известен под названием Пинских болот и Полесья;

во множестве он ловится также на Днепровских плавнях (заливах); весьма

странно, однако, что он не был еще до сих пор найден в низовьях Волги.

В Кубани эта рыба еще довольно обыкновенна, но вовсе не встречается в крымских

и кавказских реках. Под Москвой вьюн встречается во многих заливных озерах,

в болотистых прудах, но в реках очень редок. Всего многочисленнее он в

Дмитровском уезде.

Вьюн любит тихую воду и тинистое

дно, и потому главное местопребывание его составляют болотистые, медленно

текущие речки, тихие заводи больших рек, глухие протоки, иловатые пруды

и озера, часто канавы и оолота, где уже немыслимо существование какой-либо

другой рыбы, не исключая и карася. Вьюн живучее последнего и может очень

долго прожить во влажной тине, остающейся на дне высохших озер, ям и болот.

Вообще он постоянно держится на дне воды, часто совсем зарывается в тину

и здесь же отыскивает себе пищу, которая обыкновенно состоит из червяков,

личинок насекомых, мелких двустворчатых моллюсков, а также и самого ила.

На поверхность он выходит только перед наступлением ненастья или грозы,

и по этой способности предугадывать погоду иногда за сутки его нередко

держат в комнате в банке с водой. Для рыболова — это самый лучший, верный

и дешевый барометр. Другая замечательная способность вьюна, послужившая

к названию его пискуном, заключается в том, что он, если его взять в руки,

издает слабый писк. Это, очевидно, происходит от способности набирать воздух

в пищеприемный канал, что подтверждают вьюны, которые держатся в банке

с не совсем свежей водой: тогда они время от времени выходят на поверхность,

высовывают голову из воды, глотают воздух и сейчас же с шумом выпускают

его через заднее отверстие. Это пропускание воздуха через пищеприемный

канал как бы заменяет собой дыхание жабрами.

Время нереста вьюна достоверно

неизвестно. По одним наблюдениям он мечет икру зимой в декабре, по другим

— весной, по третьим — два раза в год — зимой и в мае; но всего вероятнее,

что он начинает нереститься очень рано весной, в марте, и что нерест его

длится весьма долгое время. Яйца вьюна весьма многочисленны (около 150

000) и прикрепляются обыкновенно к водяным растениям. Такое количество

яиц объясняет необычайное множество вьюнов в тех местностях, где он находится

в безопасности от хищных рыб, особенно щук и налимов.

В средней и восточной России никто

не занимается ловлей вьюнов и весьма немногие употребляют его в пищу, но

в юго-западной и северозападной России, особенно в Минской губ., они ловятся

в тамошних болотах и болотистых реках в громадном количестве. Как, однако,

ловят их в этих местностях, неизвестно. Впрочем, вьюнов много и в болотах

Дмитровского уезда, Московской губ., о чем упоминал еще Озерецковский.

В приднепровских озерах и плавнях, по словам Середы, вьюны будто бы имеют

обыкновение собираться в мелководные болотистые места, чтобы своим скоплением

в несметную массу препятствовать замерзанию воды. Это заключает он из того,

что обыкновенно в тех местах, где зимний притон их, лед бывает очень тонок,

так что не выдерживает тяжести человека. Однажды, провалившись в таком

месте, он имел случай наблюдать, как вьюны не только не старались уплыть,

но с писком и суетой стремились в образовавшееся отверстие; масса вьюнов

все увеличивалась и увеличивалась, и можно было брать их чем угодно и сколько

угодно. Весьма возможно, что вьюны массами зарываются в ил в родниках.

Под Москвой вьюнов ловят в поемных озерах, опуская в проруби корзины с

палкой, куда они и забиваются.

Там, где вьюнов много, они отлично

берут на удочку, на червя, со дна на небольшие крючки и легкие поплавки;

иногда они даже хватают голый крючок,— и наловить их можно сколько угодно.

Клюют вьюны как днем, так и ночью. Но охотников до ловли этой рыбы немного;

больше, кажется, ее удят в качестве очень хорошей и крайне живучей насадки

для щуки, сома и в особенности угря, который едва ли не предпочитает вьюнов

другой рыбе. С этой целью их можно держать в запасе в большом количестве

целую неделю. Только надо наливать в ведро не более 4—9 см воды, положить

сверху свежей травы — пырея, крапивы, осоки — и менять воду раза два в

день.

Мясо вьюна очень жирно, мягко,

легковаримо и имеет сладковатый вкус, хотя почти всегда отзывается тиной,

почему вьюнов лучше некоторое время продержать в сажалке в проточной воде

или счистить предварительно слизь золой. У нас вьюнов, где их много, больше

варят для ухи, реже жарят.