Делия Стейнберг Гусман, президент Международной Классической философской школы "Новый Акрополь"
Давайте
называть эклектизмом такой подход, который, не возражая против
чего-либо априори, анализирует предметы, события и явления, осмысляет
их, сравнивает и связывает, ищет в них лучшее, чтобы в результате
выделить самое ценное, то, что достойно быть принятым.
Это ясное
и краткое определение, максимально близкое к истине, часто забывается,
и слово «эклектизм» используют небрежно, понимая по-обывательски
поверхностно. Так, обычно под «эклектической позицией» подразумевается
позиция людей малодушных и нерешительных, духовных слепцов, которые не
способны воспринять глубину и перспективу того, что видят. В их случае
«эклектизм» — это диалектическое пустословие и разговоры вокруг да
около, которые никогда не приводят (да никто и не пытается прийти) к
плодотворному решению.
Если бы один из таких почитателей
фальшивого эклектизма встретился с двумя людьми, один из которых
утверждал бы, что дважды два четыре, а другой — что дважды два шесть,
он все равно вышел бы из положения, намекнув, что дважды два вполне
может быть и пять. Робкие и безвольные, довольно эгоистичные,
лжеэклектики не рискнут встать на защиту того или иного утверждения,
зато они склонны к разрушительной критике любого суждения, каким бы
правильным оно ни было.
На нынешнем этапе истории, как никогда
раньше, остро ощущается нехватка подлинного эклектизма, который не
страдает избыточной силлогистикой и имеет прочную основу. Когда дело
касается фундаментальных проблем и вопросов, искусственный и удобный
"центризм", как правило, свидетельствует о трусости и невежестве.
Любой
здравомыслящий человек прекрасно понимает, что никому не нужна машина,
которая заводится от случая к случаю, или наполовину свежее яйцо, или
часы, которые то спешат, то отстают. В отношении важных вещей жизненно
необходимо определяться — жив или мертв, любовь или не любовь, день или
ночь. Эклектизм не подразумевает неопределенности в ущерб реальности.
Эклектизм, если он подлинный, — это путь к истине; будучи однажды
открыта, она должна быть предъявлена, утверждена и провозглашена,
несмотря ни на что и ни на кого.
Эклектизм — это не вечное
картезианское сомнение, а напряженное платоновское утверждение; это не
кафкианская тревога, а шопенгауэровская воля к жизни; это не безвольное
и отстраненное созерцание, но осознающая себя в истории молодость,
которая знает, зачем живет и ради чего умрет.
Неслучайно Новый
Завет не принимает «теплых». В горячей воде готовят пищу, холодная вода
утоляет жажду, а теплая подходит только для примочек и промывания
желудка.
В нашем конфликтном мире, где материализм яростно
нападает на все достойное и доброе, лжеэклектики становятся его самым
страшным орудием, так как своим псевдопацифистским и псевдофилософским
отношением они покушаются на высокие устремления подлинной философии и
подлинного эклектизма.
Давайте будем эклектиками, но в подлинном
смысле этого слова, будем активно искать истину и, найдя, открывать и
провозглашать ее, не пасуя ни перед интеллектуальной карликовостью, ни
перед соображениями выгоды, ни перед модой.
