Светлана Обухова
 |
| Рафаэль. Сон рыцаря. Ок. 1505 |
 |
| Умбрийско-сиенский мастер. Геркулес на распутье между Добродетелью и Грехом. Ок. 1505 |
Как-то
в своей речи софист Продик из Кеоса, друг Сократа и Платона, рассказал
такую аллегорическую историю: когда совсем еще юный Геракл (Геркулес)
сидел на распутье и размышлял, какую дорогу выбрать, к нему подошли две
женщины — Изнеженность и Добродетель. Изнеженность рисовала ему картины
полной удовольствий жизни, Добродетель указывала на тяжелый путь
служения людям и испытаний, ведущий к бессмертию и славе. Юный герой
сознательно отверг легкий путь. С тех пор в языке появилось крылатое
выражение «Геркулес на распутье» — так говорят о человеке, оказавшемся
перед трудным нравственным выбором, от которого зависит вся его
дальнейшая судьба. А в живописи появился сюжет, к которому не раз
обращались художники Возрождения да и более поздних эпох.
Так,
две его трактовки появились почти одновременно — около 1505 года, и
конечно же в Италии. «Сон рыцаря» — такое название дал своей маленькой
картине, выполненной для Сципиона Боргезе, 22-летний Рафаэль;
«Геркулеса на распутье» написал один из мастеров сиенской школы.
Главной фигурой у Рафаэля стал, правда, не Геркулес, а полководец
Сципион Африканский. Возможно, дело здесь не только в сходстве имен
заказчика и римского героя — Рафаэлю (как и его современникам), скорее
всего, был известен «Сон Сципиона», часть шестой книги Цицерона «О
государстве»: юный Сципион созерцает во сне девять сфер космоса,
находящихся в гармоничной пропорции по отношению друг к другу, и слышит
музыку сфер, а также видит, как бессмертные души людей покидают тела и
потом вновь воплощаются. Сиенский мастер возвращается к образу
Геркулеса, однако оставляет его, по примеру Рафаэля, погруженным в сон
(необычное для этого сюжета решение). Оба юноши грезят, и во сне им
приходится делать непростой выбор.
 |
| Паоло Веронезе. Геркулес на распутье. Ок. 1570 |
 |
| Помпео Батони. Геркулес на распутье. 1765 |
По
обе стороны от героев симметрично друг другу изображены две женские
фигуры. У Рафаэля это богини Афина и Афродита. На картине сиенского
мастера в мифологическую тему вплелись мотивы из христианской
иконографии и светских произведений конца Средневековья, и потому
Геркулесу являются Добродетель и Грех. Добродетель узнается по
головному убору монахини, она стоит по правую руку от юноши (как и
Афина Рафаэля — символика правой стороны) и указывает на каменистую
тропу, тянущуюся меж мрачных скал и сухих, искореженных деревьев.
Однако этот путь ведет в цветущий сад, где бьет фонтан — источник
жизни, а дамы и кавалеры ведут беседы или предаются философским
размышлениям. Дорога Греха соблазняет своей легкостью и кажущейся
красотой: она утопает в цветах и зелени и ведет в тенистый сад, где по
дорожкам ходят ручные олени и где тоже бьет фонтан — любви и
чувственных наслаждений. Влюбленные пьют воду из него, но она не
утоляет, а только разжигает их страсть...
У Рафаэля Афина и
Афродита тоже зовут Сципиона на два разных пути — путь мудрости и
внутренних сражений (меч и книга в руках Афины) ведет круто вверх, и по
нему уже устремились вперед всадники; путь спокойствия и любви (цветок
Афродиты) ведет в долину, залитую безмятежным светомѕ Оба героя спят,
однако на выбор, который они делают, отчасти указывает их поза: оба
склоняются в сторону Афины-Добродетели.
 |
| Ангелика Кауфманн. Автопортрет на распутье между Музыкой и Живописью. 1775 |
 |
| Аркан Таро |
В
1570-х годах Паоло Веронезе на своей картине обозначил выбор Геркулеса
много яснее: тот пытается в объятиях Добродетели найти защиту от
преследований Порока. Спустя два века к этому сюжету обратился другой
итальянец, Помпео Батони. Его герой погружен в глубокое раздумье, он
никак не решится сделать выбор между наслаждением и долгом и даже
склоняется к первому: художник объединяет Геркулеса и Афродиту,
заключая их фигуры в классический треугольник; шаловливый Амурчик, не
теряя времени, уже тащит куда-то палицу героя, однако стоящая напротив
Афина напоминает Геркулесу о его миссии, указывая на гору.
А
известная немецкая художница Ангелика Кауфманн, одна из образованнейших
дам своего времени, у которой заказывали портреты даже Павел I и
Екатерина II, которой сам Гете посвящал стихи, перенесла этот сюжет «на
себя». В 1775 году она написала «Автопортрет на распутье между
Живописью и Музыкой»: юная девушка не отрываясь смотрит на Музыку, путь
певицы влечет ее, ведь у Ангелики не только дар художницы, но и
прекрасный слух и голос, ноѕ В те времена путь певицы считался
греховным, отец девушки видел ее художницей, и Ангелика делает свой
выбор: Живопись поведет ее к Храму искусств, виднеющемуся на вершине.
Меняются
эпохи, меняется жизнь, но во все времена вопрос судьбоносного выбора
неизменно встает перед каждым человеком. И Геркулес вновь
останавливается на распутьеѕ Один из Арканов Таро, символов, пришедших
к нам из Древнего Египта, представляет жреца — он стоит у начала двух
дорог, и две женские фигуры зовут его каждая на свой путь — он должен
выбрать путь духа или путь материи, путь высшего, эзотерического или
путь низшего, экзотерического. Жрец находится на распутье и, в ожидании
помощи, сопротивляется искушениюѕ Нет ли связи между этим Арканом и
сюжетом «Геркулес на распутье»?..
