Варвара Куделина
Петр Ильич ЧайковскийШестая симфония Чайковского
Шестая
«Патетическая» симфония стала последним произведением Петра Ильича
Чайковского, своего рода завещанием. Он не говорил о ней почти никому
из друзей и родных. Лишь своему племяннику Владимиру Давыдову, которому
посвятил ее, он писал: «Во время путешествия у меня явилась мысль
другой симфонии, на этот раз программной, но с такой программой,
которая останется для всех загадкой. Программа эта самая что ни на есть
проникнутая субъективностью, и нередко во время странствования,
мысленно сочиняя ее, я очень плакал».
Симфонию Чайковский
считал «самой лирической из всех музыкальных форм», способной выразить
«все то, для чего нет слов, что просится из души и что хочет быть
высказано». И потому лишь симфония могла стать музыкальной исповедью
души, «на которой многое накипело и которая по существенному свойству
своему изливается посредством звуков».
На первой странице
рукописи эскизов Чайковский написал: «Господи, благослови!», позже
поверх этой надписи лег нотный текст. На последней рукописи эскизов
другая надпись: «Господи, благодарю тебя! Сегодня, 24 марта, кончил
черновые эскизы вполне!!!!»
Что же это за тайная программа симфонии, о которой Чайковский говорит и пишет с таким трепетом?
Немного
света проливают пометы, сделанные им в записной книжке. «Мотив. Зачем?
Зачем? Для чего?» И ниже: «Начало и основная мысль всей симфонии»;
«Мотив для финала после чего — Зачем? Сначала нет ответа, а потом вдруг
торжест<венно>». Вопрос «зачем, для чего я живу?» не оставлял
Чайковского. Именно этот вопрос мы слышим в 1-й части симфонии, герой
все время задает его себе. Красивая, торжественная тема мечты и идеала
звучит в первой части. Но ее развитию препятствует тема рока. И каждый
раз невольно вздрагиваешь, когда слышишь эту тему: сможет ли герой
вернуться к своей мечте или сдастся на милость неумолимой судьбе?
Вторая
часть «Патетической» обнажает сокровенное «Я» героя, это его внутренний
монолог. Музыка словно продолжает тему мечты из первой части симфонии:
мелодия сама выливается из невидимого источника, и композитор точно
ловит ее на середине и ведет дальше.
Удивителен финал симфонии.
Это долгое анданте. Итог всей жизни. Он трагичен, но несмотря на это
оставляет светлое ощущение. Словно герой преодолевает смерть благодаря
невероятной силе и красоте духа, верности мечте.
После концерта,
на котором Шестая симфония прозвучала впервые, Чайковский, провожая
свою двоюродную сестру Анну Мерклинг, спросил у нее, поняла ли она, что
он хотел сказать своей музыкой. Ей кажется, ответила Анна, что он
описал в этой симфонии свою жизнь. «Да, ты угадала», — произнес
композитор.