Борис Хомичев
Садко. Картина Ильи РепинаСадко из "Могучей Кучки"
В
1865 году блестящий офицер Николай Римский-Корсаков, только что
окончивший Морской корпус, отправился на клипере «Алмаз» в трехлетнее
кругосветное плаванье.
Две дороги лежали перед ним, и каждая
из них была ему по сердцу. С детства мечтал он о морских просторах и
дальних странах, и вот уже мчался под парусами, подобно своему любимому
герою-земляку Садко. Который 12 лет странствовал по морям и океанам,
прославляя волшебными песнями родину, и, выдержав испытания царя
морского и его прекрасной дочери Волховы, вернулся с триумфом домой, к
своей Любаве Буслаевне. Но так же с детства Ника, как называли его в
семье, любил музыку, песни матери. Учась в Петербурге морскому делу, он
брал уроки у известного пианиста Канилле. Потрясенный способностями
своего «моряка» Канилле свел Николая с Балакиревым. Тот увидел в
застенчивом юноше большой талант и сразу ввел его в «Балакиревский
кружок», позже названный «Могучей кучкой». Ее составляли молодые
композиторы, мечтавшие о новом, народном направлении в музыке: Кюи
(архитектор), Бородин (ученый-химик), Даргомыжский, Мусоргский.
Перед
самым отплытием Николай успел получить их «благословение» на создание
своей Первой симфонии. И в дальних странах он постоянно держал связь с
«Могучей кучкой», вел переписку. На «Алмазе» не было рояля, поэтому в
каждом порту молодой офицер первым бросался на поиски таверны, чтобы
посидеть — нет, не за кружкой грога или эля! — за черно-белыми
клавишами. Так в плавании рождалась Первая симфония, которая потом, в
Петербурге, была исполнена с большим успехом. И Римский-Корсаков принял
«командирское» решение: связать свою жизнь с музыкой! Но море осталось
в его сердце. И вскоре появилась на свет симфоническая музыкальная
картина(!) «Садко», которая начинается с обширной темы «океана-моря
синего».
Через несколько лет он окончательно оставил флотскую
службу. Бывшего офицера, не имевшего музыкального образования,
пригласили преподавать в Петербургскую консерваторию. Теперь он понял,
насколько глубоки были его провалы в познаниях классики. И не было в то
время более прилежного ученика консерватории, чем ее профессор.
«Балакиревцы» посчитали «академизм» своего товарища предательством. Но
они ошибались. «Мой род — это сказка, былина, и непременно русские», —
говорил Римский-Корсаков. Он стал настоящим «сказителем земли русской»,
новым Садко и сочинял оперы-былины, оперы-сказки одна другой краше —
«Псковитянка», «Снегурочка», «Майская ночь», «Золотой петушок», «Сказка
о царе Салтане», «Сказание о невидимом граде Китеже»… Причем либретто к
ним писал в основном сам.
Когда же ушли из жизни его «боевые
друзья» Мусоргский и Бородин, верный законам морского братства,
Римский-Корсаков дописал за них все их незавершенные творения!
А
тема Садко и его морских странствий продолжала звучать в его сердце.
Она оставалась «недовыпетой», «недовоплощенной» целых 30 лет, пока в
1897 году по мотивам ранней музыкальной картины не родилась наконец
волшебная опера «Садко»!