Татьяна Курбатова
 |
 |
Это
было странное утро. Сначала позвонила подруга и, нервничая, рассказала,
как полчаса не могла добиться от бригады скорой помощи, вызванной в ее
отсутствие к брату, ответа на вопрос, что с ним. «Что у нас за врачи?!»
— в сердцах воскликнула она, ища моей поддержки и утешения. Потом
позвонила мама, которая день назад в третий раз подавала документы на
оформление загородного дома, и опять у нее в справке оказалось что-то
не так. Один юрист посоветовал одно, другой — другое, в результате день
был потерян... «Что у нас за юристы?!» — с горечью произнесла она.
Третья история, выслушанная мною по телефону, заставила меня саму
воскликнуть: «Что у нас за милиция?!»
А потом были дети... Они
сидели притихшие, готовые к новым заданиям, упражнениям; готовые
запоминать, отвечать, получать пятерки... И, глядя на них, я невольно
подумала: «Пройдет совсем немного лет, и о них, выросших, кто-то так же
скажет: "Что у нас за юристы? Что у нас за врачи? Что у нас за
педагоги?"»
И все в этот момент смешалось... И давно известная
фраза «Дети — наше будущее» приобрела совсем другой смысл. Передо мной
сидели не дети — это было будущее. Будущее стало реальным. И ведь надо
сделать так, чтобы в этом будущем о них сказали: «Вот это врач!
Настоящий врач! А человек-то какой!»; «Вот это юрист! Настоящий юрист!
А человек-то какой!»; «Вот это милиционер, пожарный, ученый!..» Я вдруг
поняла, что плохие или хорошие люди ниоткуда не берутся: они вырастают
из милых и славных детей. А значит, за будущее, за то, каким оно будет,
отвечаю я! Хочу я того или нет.
Недавно, сев на велосипед после
долгой-долгой паузы, я никак не могла с ним справиться и услышала
совет: «Не смотри под колеса, смотри туда, куда ты хочешь доехать».
Куда мы хотим доехать?
 |
 |
Однажды
в моей жизни было удивительное родительское собрание. Как-то так
сложилось, что в тот вечер мы не говорили с родителями ни о двойках в
четверти, ни о поведении детей, а задались вопросом: «Каким мы хотим
видеть ребенка в будущем? Каким хотим, чтобы он вырос?» Одна мама
искренне поделилась, что перед рождением ребенка хотела больше всего,
чтобы у него были хорошие зубы. У самой плохие — намучилась она с ними,
и хорошие зубы представлялись самым главным в жизни. Потом все-таки
показалось, что этого мало. Думала она тогда и о том, чтобы умным был,
а не двоечником каким-то, но и этого показалось мало, пока не поняла,
что хочет, чтобы он был хорошим человеком. Понятие «хороший человек»
решили расшифровать, и на доске стали появляться записываемые за
родителями пожелания: чтобы был честным, добрым, справедливым,
благородным, неравнодушным...
И вслед за этим пришел другой
вопрос: а что я делаю для того, чтобы он стал честным? Как реагирую на
затертую в дневнике двойку? Ругаю? Помогает? Он ведь в следующий раз
найдет сто способов, чтобы не сдать дневник на проверку (та же
нечестность, кстати). Или пытаюсь понять, почему стирает, — боится, что
будут ругать? Так это не его проблема, а моя. Значит, я учу его
нечестности своими действиями. А если стирает потому, что ему передо
мной стыдно?! Знает, что это его промах, что не дотянул, что
проленился, и даже искренне верит, что исправит или уже исправил,
поэтому-то и стер!!! Так это уже не нечестностьѕ Это уже его долг
чести. А если все-таки врет, способен ли я на то, чтобы придумать такое
«наказание», которое станет уроком, а не укором?
А что я делаю
для того, чтобы он был добрым, справедливым, неравнодушным? Какие
условия для проявления его доброты создаю? Еду в метро и подаю
милостыню просящим или объясняю, что это мафия и поддерживать их не
стоит? А как отличить тех, кому нужна помощь, от тех, кому нет? Я
навсегда запомнила милую пожилую даму, которая ребенку, просящему
милостыню в вагоне метро, протянула батон хлеба.
 |
 |
Очень
трудно понять, на что мне стоит обращать внимание, а на что нет. Читает
ли хорошие книги? Читает. А друзьям он дает покататься на своем новом
«крутом» велике? А списывать одноклассникам дает? А когда мама болеет,
способен выключить компьютер с любимыми играми, чтобы дать маме
отдохнуть?
Оказывается, одного правильного представления о
хорошем человеке недостаточно, оказывается, это серьезный, ежедневный
труд с тысячью нюансов. И каждая ситуация не похожа на другую, и в
каждой надо реагировать, учитывая не только слова, а то, что за
словами, и то, что вместо слов.
Интересный девиз предложили
родители: «Не давать себе покоя!» Не ждать, что кто-то придет,
среагирует, обратит твое внимание, что кто-то за тебя подсунет ему
нужную книгу, кто-то за тебя поговорит о смысле жизни, если тебе
самому, конечно, такие мысли приходили в голову. Но ведь дети и
родители нужны друг другу не только для того, чтобы делить совместный
кров.
«А зачем, кстати, нужны дети?» Он появился в моей жизни для
того, чтобы скрасить мое одиночество? Чтобы принести мне стакан воды на
старости лет? Чтобы было за кого переживать и кому передать наследство?
Для чего? Спасибо тем родителям, которые задаются этим вопросом, даже
если, отвечая, снова и снова понимают, что нашли не тот ответ. Как та
мама, которой мало оказалось «хороших зубов».
 |
И
вдруг: «Ой! — воскликнула одна мама. — Как же ему тяжело в жизни-то
будет: честный, добрый. Мир-то жестокий. В нем надо научиться
выживать!» Вот интересно: мы даже, может, и хотим, чтобы ребенок был
хорошим человеком, но боимся, как бы это наше хотение, это наше желание
нашей же кровиночке не помешало, не сделало ее жизнь труднее. А кто
сказал, что в этом мире надо учиться выживать, а не жить
по-человечески? Может, это стереотип, привычка, что надо подстраиваться
под мир, а не чтобы он подстраивался под нас? Знаю-знаю, у каждого есть
множество примеров из собственной жизни и жизни друзей — примеров того,
как обстоятельства ломали, как борьба за справедливость заканчивалась
разочарованием и горечью. Как стискивал зубы от беспомощности и
отчаяния, что не можешь обойти бюрократов-чиновников. И мало
вдохновляет нас в этот момент фраза «Бог посылает самые трудные
испытания самым любимым своим сыновьям». И римские герои, так любимые в
детстве, становятся легендой, а не реальностью. И фильм об Эль Сиде
лишь фильм, а трудно только мне. А когда задаешься вопросом, хочешь ли
ты, чтобы твой ребенок был таким же бюрократом, — как отвечаешь?..
Так,
может быть, вопрос вовсе не в том, каким мы хотим его воспитать, а
какие мы сами? Что мы требуем от себя? Что себе позволяем или не
позволяем? Чем живем, как реагируем?
...Вопросы, вопросы, вопросы. И выбор — каждый день. Главное, чтобы он был правильным.
Воскресное
утро. Гуляющие неторопливо направляются в парк, чтобы насладиться
весной, молодой зеленью, пением птиц. У входа в парк несколько молодых
людей интеллигентного вида предлагают каждому мусорный пакет — чтобы
случайно не забыть в парке свой мусор, и перчатки — если вдруг
возникнет желание вынести еще и не свой. Они протягивают пакет и
перчатки даме с ребенком лет четырех-пяти. «Вы что, не видите, я с
ребенком?!» — несколько презрительно отвечает та и проходит мимо.
Минуты через две появляется мама с двумя детьми лет четырех-пяти и
семи-восьми и на предложение помочь парку стать чище кивает: «Конечно,
давайте, я же с детьми!»
