Татьяна Чамова
 |
 |
Люблю
путешествовать по Русскому Северу! На его просторах чувствуешь себя не
туристом или экскурсантом, а путе-шественником, готовым к особенным
встречам. Потому как Русский Север не памятник культуры, — это живое,
цельное пространство с тысячелетней историей. Таков и старинный русский
город Каргополь, тихий, задумчивый и необыкновенно живой. Недаром его
частенько называют душой Севера.
Въезжающего в Каргополь
путешественника встречает красавица-река Онега, в самом названии
которой тихая нежность и полнота. На пологом берегу живописно
раскинулся город с невысокими домами и возвышающимися над ними белыми
стенами и куполами храмов — скромная и очень родная картина древнего
города, заснувшего у Вод Реки Времени.
Наверное, почти таким же
выглядел он, когда в конце XIX века энтузиасты-ученые вместе с
художниками, писателями, искусствоведами устремились на Север и нашли
там то, что искали: древнюю красоту деревянных церквей, драгоценные
россыпи легенд и сказок, народный язык, прозрачный, как родниковая
вода, и нетронутую в своей красе природу, «край непуганых птиц». Об
этом сказочном ощущении Севера писал в 1903 году Николай Константинович
Рерих в статье «Подземная Русь»: «Пусть наш Север кажется беднее других
земель. Пусть закрылся его древний лик. Пусть люди о нем знают мало
истинного. Сказка Севера глубока и пленительна. Северные озера
задумчивы. Северные реки серебристые. Потемнелые леса мудрые. Зеленые
холмы бывалые. Серые камни в кругах чудесами полны. Сами варяги шли с
Севера. Все ищем красивую древнюю Русь…»
 |
 |
Вдоль
берегов Онеги, по древнему торговому пути к Белому морю шли странники —
калики и, останавливаясь в деревнях, пели песни-былины. Их еще пели в
начале XX века жители Обонежья и Кенозерья. Былинную историю, ведущую
свое начало от Великого Новгорода, удалось записать Павлу Рыбникову.
Тогда же Игорь Грабарь, исследуя храмы Каргополя, записал об одном из
них: «Южная стена может соперничать с дворцами раннего флорентийского
Возрождения по изысканности пропорций и вкуса».
Но поиски
«красивой древней Руси» вскоре отошли далеко на второй план. Совсем
иная слава была у Севера в послереволюционное, предвоенное и
послевоенное время...
Интерес к Русскому Северу возродился в
шестидесятые годы. Тогда его словно бы открыли заново. И Каргополь
вновь стал местом паломничества любителей старины. Они отыскали
мастеров-хранителей ремесел, записали сказки, песни, восстановили
обряды. И вот уже 16 лет подряд на Троицын день съезжается в Каргополь
на Праздник мастеров России народ творческий и рукодельный.
Открытость
и естественная душевность каргопольцев — самое яркое и удивительное
впечатление, которое остается в сердце от города. «Народа добрее,
честнее и более одаренного природным умом и житейским смыслом я не
видывал; он поражает столько же своим радушием и гостеприимством,
сколько отсутствием корысти», — писал собиратель былинного эпоса А. Ф.
Гильфердинг.
Каргопольцы шутят, что количество творческих людей,
приходящихся на душу населения, в их городе самое высокое по стране.
Заслуженные художники и народные мастера, живущие в этом городке,
всегда искренне рады гостям и щедро делятся секретами своего искусства
с каждым, кто приходит к ним в дом.
 |
 |
Почему
здесь так хорошо? Красота природы, древние памятники… Да! Но есть еще
один секрет — игрушка! В ней, в игрушке, живая сила человеческой души,
через нее мудрая и добрая сказка находит путь к сердцу любого человека.
На
мастер-класс к народному мастеру по глине и художнику Валентину
Дмитриевичу Шевелеву попасть нетрудно: двери его дома-мастерской всегда
открыты. Валентин Дмитриевич — потомственный гончар и удивительной
красоты человек. Той особенной духовной красоты, которая присуща
крестьянской интеллигенции — хранителям мудрой традиции. Спокойная
доброжелательность во внимательном и светлом взгляде, неторопливый
простой рассказ о своем деле, точные и красивые движения пальцев,
превращающие кусочки глины в живые образы...
Валентин Дмитриевич
лепит и приговаривает: «Ну вот, ноги готовы, теперь лошадка бегать
может. Вот голова — теперь думать умеет. Вот она слышит (вылепил уши),
теперь видит (наметил глаза). А вот теперь совсем живая, дышит (это
наметив ноздри)».
 |
 |
И
вот — чудо! Не только глина оживает под рукой Валентина Дмитриевича —
оживают и люди. Его брат Владимир Дмитриевич рассказывает, что
последнее время увлекся фотографией — снимает лица людей во время
мастер-классов. Целебная сила творчества и глины, как говорится, налицо!
Есть
еще один древний загадочный символ, который оживляет каждую
каргопольскую игрушку. Круг, внутри которого — крест. Мастера говорят,
что этот символ животворящего солнца передается по традиции с древних
времен, а значит, история каргопольской игрушки уходит во времена
мифологические, когда игрушка была не просто забавой, а образом
божественных сил природы. Самые древние из них, пришедшие к нам с
игрушкой, — это полкан, или кентавр, и берегиня. Символы
богатыря-сеятеля и рождающей жизнь матери-сырой-земли.
 |
Валентин
Дмитриевич рассказывает, что самым легендарным человеком на Каргополье
была мастерица-сказительница бабушка Ульяна Бабкина. Когда в
послевоенные годы не стало в Каргополье шумных ярмарок и один за другим
ушли из жизни старые гончары, она одна хранила традиции своей семьи,
продолжала лепить бесхитростные и жизнерадостные игрушки. В
шестидесятые годы вновь маршруты экспедиций пролегли по северорусским
землям, были открыты заново мудрость и красота народной традиции, и имя
Ульяны Бабкиной стало известно на выставках в Америке, в странах
Европы, Азии.
И традиция продолжает жить. В мастерских центра
народных ремесел «Берегиня» не только лепят глиняные игрушки, здесь
ткут льняные холсты, делают крестьянские тряпичные куклы и всевозможные
предметы быта из бересты и лоскутного шитья, запускают щепных птиц, а
еще исследуют и собирают драгоценные зерна тысячелетней каргопольской
культуры.
История игрушки, ощущение глины в руках не только
открывают историю этого северного края, но и прокладывают дороги в
будущее. Живой интерес к традиции привлекает на Каргополье многих
ищущих, неуспокоенных людей, для которых древность не просто объект
развлечения или любопытства, но потребность души. Благодарность и
любовь к Северу стала доброй традицией российской интеллигенции. Живой
огонь вдохновения согревает всех: и путешественников, и тех, кто и
сегодня здесь живет и трудится.
