Татьяна Степанова
Вороны,
галки, вороны, грачи... Ну что в них интересного? Они живут в городе
рядом с нами и настолько привычны, что почти незаметны.
Но
вот маленькая зарисовка К. Лоренца о поведении галок. Осенний пасмурный
день, буря, раскачивающиеся деревья... Внезапно «дюжина черных
обтекаемых снарядов пересекает небо и стремительно падает на верхушки
елей, но вдруг расправляет крылья, становится птицами и сразу же
превращается в легкие комочки перьев, которые подхватываются ураганом и
уносятся прочь еще быстрее, чем появились перед глазами... Это игра?
Несомненно, притом в самом буквальном смысле этого слова: птицы
получали удовольствие от своих тренированных движений, которые явно
служили самоцелью.
Птицы останавливались в воздухе почти против
ветра, позволяли подбросить себя высоко-высоко в небеса – казалось, они
падают вверх; потом, небрежно взмахнув крыльями, галки
переворачивались... и ныряли в воздушную пучину с ускорением, большим,
чем ускорение свободного падения... Высшая власть над мощью стихий,
упоительное торжество живых организмов над безжалостной силой неживого».
Восходящие
кольцевые вихри воздуха любят и вороны – поднимаются на них с
распростертыми крыльями на 60–80 м, кувыркаются и катаются на воздушном
потоке и летом и зимой, и в снегопад и в штиль.
Учеными
установлено, что для игры необходима известная дифференциация головного
мозга, поэтому играют только млекопитающие и некоторые виды птиц, в том
числе и вороновые (вороны, вороны, галки, грачи, сороки). Брем полагал,
что по духовным способностям ворона не уступает ворону. Вороновых из-за
высоких умственных способностей нередко считают венцом эволюционного
древа птиц. Интеллект проявляется в их высокоорганизованной
общественной жизни и в том, что они умеют в своем поведении
руководствоваться личным опытом. Врожденные и приобретенные элементы,
подобно кусочкам мозаики, соединяются друг с другом и формируют
совершенный рисунок поведения.
А вороновые, обладая
исключительной экологической адаптационной способностью, всеядностью и
меньшей по сравнению с другими птицами инстинктивной деятельностью,
получают как бы дополнительную степень свободы. Это позволяет им
многому научиться. Для вороновых характерны игры с элементами борьбы,
бегства, иногда они даже висят вниз головой и т. д. А некая ворона
устраивала танцы на шариках нафталина, разбросанных по саду. Б. Гржимек
писал о ручных воронах, научившихся без посторонней помощи зажигать
спички. А потом горящую спичку они подносили себе под крылья и нежились
в дыму и пламени. Перья во время процедуры почти не оплавлялись. Что
это – санитарно-гигиенические мероприятия или наркомания?
Если не
удается разбить клювом крепкую ракушку или грецкий орех, вороны
взмывают в небо и бросают их на камни шоссе или бомбят ими бетонную
полосу аэродрома.
Вороны умеют считать до пяти. Если на ворон
устраивают облаву – а они безошибочно распознают ружья и ни за что не
подпускают на расстояние выстрела, – и в укрытие войдет пять человек,
стая не вернется, пока охотники не потеряют терпение и все пятеро не
отправятся восвояси. А вот если людей будет больше, то
вороны-наблюдатели могут сбиться со счета и дать отбой, хотя часть
охотников останется в засаде.
Птенцы вороны и ворона быстро
становятся ручными, легко выучиваются забавным штукам – снимают шляпу с
вошедшего гостя или поправляют прическу хозяйке дома. Некоторых из этих
птиц распирает от патологической страсти – норовят клюнуть человека в
босую ногу. С собаками, лошадьми и коровами они порой заключают
дружеский союз, оказывая им всяческие услуги, начиная от поиска блох и
кончая самоотверженной защитой и тоской по пропавшему псу.
Вороновые
птицы могут быть почтальонами. Но блестящую монету прикарманят. В
Бомбее воронья пара как-то соорудила гнездо ценой 30 фунтов стерлингов
из позолоченных оправ очков, утащенных через окно мастерской. Медная
проволока, стекловата, пластик тоже идут в ход для строительства гнезда.
Самые
высокие по рангу вo/роны – большей частью самые активные. Они и
выдумывают игры. Но что самое замечательное – другие особи очень быстро
начинают подражать им. А на это способны не все млекопитающие. Так,
один ворон схватил какой-то предмет одной ногой, вытянул ее назад и
прыгал на другой ноге. Сразу же вслед за ним это повторили многие из
его сородичей. В другом случае ворон приблизился к одной из гладких
плит из искусственного волокна, полупрыгая, полулетая, обеими ногами
сел на ее край, а затем стал кататься, как на коньках, по ее гладкой
поверхности. Это стали повторять один ворон за другим.
Общественная
жизнь вороновых – это колония, организованная по принципу иерархии.
Например, галки. Немногие птицы – более того, немногие высшие животные
– имеют столь же высокоорганизованную общественную и семейную жизнь. И,
соответственно этому, лишь у немногих животных детеныши столь
трогательно беспомощны и настолько зависимы от своего воспитателя, как
птенец галки. Это стая, выступая как единый организм, обеспечивает
птице получение личного опыта за счет передачи традиций от старших.
Так, в приведенной выше зарисовке поведения галочьей стаи в бурю
удивительное использование ветра, изумительно точная оценка расстояний
и, кроме всего прочего, понимание местных воздушных условий не
унаследованы, они приобретаются каждой галкой в результате
индивидуального совершенствования и в присутствии старой и опытной
галки. Без нее они просто заблудятся.
Молодые галки даже не
обладают врожденной реакцией «узнавания врага» на опасных для них
хищников в отличие от большинства других птиц. У галок обучение
происходит путем передачи личного опыта от поколения к поколению, то
есть путем передачи традиций. Инстинкт говорит галке, что всякий,
держащий черный предмет, – пожиратель галок, а инстинктивная реакция на
пожирателя – резкий вибрирующий звук, «реакция скрежетания», выражение
чувства озлобления и ярости. На основе этого и происходит обучение в
стае молодого поколения в следующей последовательности: хищник –
узнаваемая молодой галкой реакция скрежетания, издаваемая старой
галкой, – запоминание и узнавание врага – атака.
Сообщество у
животных и у птиц организовано по принципу иерархической лестницы,
основано на субординации, известной как «порядок клевания». После
нескольких ссор, которые не обязательно заканчиваются дракой, каждой
птице становится известно, кого она должна бояться и кто должен
оказывать ей уважение. В поддержании порядка решающее значение имеет не
только физическая сила, но также смелость, энергичность и
самоуверенность отдельных особей. Споры из-за места в галочьей колонии
существенным образом отличаются от разногласий в искусственном сборище
животных, например на птичьем дворе. Там особь, занимающая самое низкое
положение, будет безжалостно третироваться всеми и может зачахнуть от
перенапряжения и недоедания. В колонии же особи, занимающие самое
высокое положение, особенно сам деспот, не проявляют агрессивности в
отношении птиц, стоящих много ниже их; они испытывают постоянное
раздражение лишь по отношению к своим непосредственным «подчиненным».
Это в сущности несложное поведение приводит к беспристрастному
урегулированию столкновений. Высокопоставленные галки весьма энергично
вмешиваются в спор подчиненных (возникающий чаще всего из-за гнезда),
если аргументация последних становится слишком пылкой, и всегда на
стороне слабых, обеспечивая активную защиту их гнезд. То есть они
действуют по рыцарскому принципу: там, где идет неравная битва, всегда
становиться на сторону слабого. В случае серьезных конфликтов может
быть собран совет стаи, который и языком жестов, и голосом высказывает
осуждение агрессору и заставляет его убраться.
Брак играет
важнейшую роль в жизни вороновых. Интересно, что птицы, выращенные в
изоляции от своих собратьев, вообще не знают, к какому виду они
относятся. В отличие от человека, как и большинства млекопитающих, у
которых потенциальный половой партнер узнается по сигналам, звучащим
для нас из глубин многовековой наследственности, у птиц половое
влечение направлено на животных, с которыми они провели много времени в
определенную фазу ранней юности. Например, у существ, выращенных в
домашних условиях, оно может быть сориентировано на человека. Да и
правило притягательности противоположного пола, согласно которому
мужчины притягательны для самок, а женщины для самцов, недействительно
для птиц, даже для попугаев.
В естественных условиях вороновые, и
галки в том числе, в большинстве случаев соединяются брачными узами на
всю жизнь. Если учесть, что они достигают почти такого же предельного
возраста, что и человек, то это серьезный срок. И как у всех тех
немногих видов птиц, брачные узы которых достаточно длительны,
приблизительно за год до вступления в брак вороны и галки заключают
помолвку. Это происходит на первом году жизни. При этом партнеры
выбирают друг друга по любви. А галочий «жених» ведет себя удивительно
по-человечески. Юный самец всячески пыжится, надувается – демонстрирует
избыток энергии. Подчеркнуто замедленные движения, вытянутая шея и
горделиво поднятая голова... Он задирает других галок, если только его
«суженная» удостоит его взглядом, ввязывается в конфликты с теми, кому
в другое время оказывает всяческое уважение... Все эти формы
саморекламы самец адресует одной совершенно определенной самке. Сделав
предложение, самец постоянно бросает взгляды в сторону возлюбленной, а
она на него смотрит исподтишка, демонстрируя полную
незаинтересованность. И вот, наконец, молодая леди дает свое согласие –
приседает перед ним и особым образом трепещет крыльями и хвостом.
Помолвленная пара формирует оборонительный союз – каждый партнер
преданнейшим образом поддерживает другого. Их взаимная привязанность,
стремление самца найти лакомый кусочек, принести и покормить свою
подругу (а она принимает подарок в трогательной просительной позе,
издавая звуки, характерные для птенцов), нежные ухаживания за оперением
друг друга, – все это весьма поучительно для человека. Обычай самца
кормить свою подругу взывает к человеческим понятиям морали и этики. А
укрепляющаяся с возрастом взаимная привязанность и растущая нежность
внушает уважение.
В брак вступают на втором году жизни, когда
приобретают способность к размножению, но и спустя много лет самец
продолжает кормить свою самочку со столь же трогательной заботой и
обращается к ней с такими же любовными нотками, дрожащим от
переполняющих его чувств голосом.
Вороновые относятся к певчим
птицам и, как все они, склонны распевать, когда находятся в одиночестве
или провозглашая право на занятую территорию, а также приглашая самок
во владения холостого самца. Песня представляет собой импровизацию,
состоящую как из врожденных криков и звуков, так и из звукоподражания.
Каждый звук птица сопровождает соответствующим жестом – точно человек,
с чувством декламирующий балладу. У галок это вполне приятная и
успокаивающая песня, а весенняя песня воронов одним покажется похожей
на смех ребенка, а другим – на стук деревянной палочки по жестянке с
водой.
Обыкновенные и необычные птицы... В их поведении и во
многом другом, обыкновенном или редком, природа отражает высокие
принципы гармонии и этики. Мы можем увидеть их и понять, потому что мы
часть этого мира. Как сказано у Киплинга, «мы с тобой одной крови, ты и
я».
