К 110-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ М.А. БУЛГАКОВА
Дмитрий Зубов
Прогулки по Москве
ПО СЛЕДАМ МАСТЕРА
«В трижды проклятой квартире № 50, несомненно, надо повторить, кто-то был. По временам эта квартира отвечала то трескучим, то гнусавым голосом на телефонные звонки, иногда в квартире открывали окно, более того, из нее слышались звуки патефона. А между тем всякий раз, как в нее направлялись, решительно никого в ней не оказывалось. А были там уже не раз, и в разное время суток. И мало этого, по квартире проходили с сетью, проверяя все углы. Квартира была давно уже под подозрением. Охраняли не только тот путь, что вел во двор через подворотню, но и черный ход; мало этого, на крыше у дымовых труб была поставлена охрана. Да, квартира № 50 пошаливала, а поделать с этим ничего нельзя было». В романе Булгаков описал дом и квартиру, в которой жил сам с 1921 по 1924 год. Сейчас на доме мемориальная доска, а вскоре здесь планируется создать музей-квартиру писателя. |
– А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?
– Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете.
«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появились двое граждан...» Так начинает Булгаков свой роман. Начинает с хорошо известного и любимого москвичами места. Здесь же и окончит он произведение, вновь вернув на Патриаршие одного из двух «граждан» – бывшего поэта, а теперь «ученика Мастера» Ивана Бездомного: «Каждый год, лишь только наступает весеннее праздничное полнолуние, под вечер появляется под липами на Патриарших прудах человек лет тридцати или тридцати с лишним. Рыжеватый, зеленоглазый, скромно одетый человек. Это – сотрудник Института истории и философии, профессор Иван Николаевич Понырев». |
Вложенная в уста героя романа
«Мастер и Маргарита», эта мысль не нова, и многие, я думаю, с
готовностью подписались бы под ней. Но бессмертные строки Булгакова
были написаны в России 30-х годов ХХ века и поэтому приобрели особый
смысл. Среди арестов и доносов, когда его книги не печатали, а готовые
к постановке спектакли снимали в последний момент, замысел и воплощение
«Мастера и Маргариты» стали для Булгакова не просто актом писательского
мужества, а чем-то гораздо большим... Впервые увидев свет лишь спустя
двадцать шесть лет после написания, роман сразу же стал настольной
книгой всех думающих, неравнодушных людей и остается нравственным
ориентиром для многих поколений читателей.
Этот памятник – «грустный Гоголь», как его называют москвичи, – когда-то стоял на бульваре его имени. Его сменил «парадный» памятник писателю, а старый теперь стоит во дворе дома, где Гоголь написал и сжег второй том «Мертвых душ». |
Однажды прочитав роман,
трудно выйти из под его обаяния. Особенно если живешь в Москве. Бывая
на Патриарших прудах или на Садовой, прогуливаясь по кривым арбатским
переулкам, невольно вспоминаешь сцены из книги. Хочется отыскать именно
ту скамейку, на которой в последний раз беседовал Берлиоз с поэтом
Иваном Бездомным, в каждом встречной черной кошке непременно видится
Бегемот, а грозовые тучи над городом вдруг обретают очертания черного
всадника в длинном плаще и со сверкающими шпорами...
В одной из редакций романа Булгаков дает такой портрет Мастера: «Тут решетка отодвинулась, и в комнату Ивана, ступая на цыпочках, вошел человек лет тридцати пяти примерно, худой и бритый, блондин с висящим клоком волос и острым птичьим носом». Именно таким, с точностью до деталей, описывают современники другого, но реального человека – Николая Васильевича Гоголя. В окончательном варианте некоторые внешние черты были изменены, но внутреннее родство героя романа с русским писателем все равно чувствуется. С Гоголем часто сравнивают и самого Булгакова – как никто другой в русский литературе, могли они сочетать тонкий юмор с подлинным трагизмом, а горечь и сарказм – с самой глубокой любовью к людям. |
Москва – не
просто место действия романа, но его неотъемлемая часть. Каждый уголок
старого города, каждый дом, квартира, подвал оживают под пером автора,
вмешиваются в сюжет и становятся равноправными действующими лицами. Но
они не действуют сами по себе, они лишь частица, грань своих обитателей
– отражение их внутреннего мира, зеркало их душ. Все люди такие разные,
и поэтому так непохожи их дома: скромный «подвальчик» Мастера – убежище
любящих сердец; шикарный «особняк» Маргариты, в котором нельзя жить, а
можно только умереть от тоски; «странная квартира» № 50, где происходят
чудеса и каждый посетитель предстает перед всеми в подлинном свете;
«Грибоедов» – дом литераторов, сытый и благополучный, где никогда не
родятся «Мертвые души» или «Евгений Онегин»; «дом скорби», «дом
вечности»... Дома испытывают и трансформируют людей, помогают или
препятствуют их замыслам. Дома у Булгакова – ступени человеческого
пути, этапы поиска и обретения героем самого себя. Весь сюжет романа –
загадочное хитросплетение судеб его персонажей, странствующих от дома к
дому в поисках смысла своего существования. Где же он – Подлинный Дом
человека?..
Этот особняк послужил одним из прототипов «Грибоедова» – собирательного образа дома литературных работников, созданного под впечатлением от нескольких мест, где приходилось бывать Булгакову. «Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой... Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам – членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его». |
И когда
кажется, что герой наконец-то нашел свой счастливый уголок, обрел
островок благополучия и может пребывать здесь вечно, как тут же эта
иллюзия исчезает, а на смену приходит понимание, что истинный дом, Дом
с большой буквы, не имеет физического адреса. Каким бы хорошим и уютным
ни казалось человеку его пристанище, рано или поздно нужно его
покинуть. Выйти из дома, чтобы подобно Мастеру, однажды отыскать свою
Маргариту. Оставить свой привычный мирок, чтобы вместе с ней, рука об
руку, пройти через страдание, скорбь, жертву, умереть и возродиться.
Чтобы вновь, простившись со всем, что имеешь, отправиться в путь, туда,
где ждет скромная фигура бродячего философа в голубом хитоне, который
осмелился в свой жестокий век учить нас, что нет злых людей и что
непременно настанет на земле царство истины. И уже не понятно кто: то
ли Иешуа, то ли Понтий Пилат, а может, сам Булгаков, пытается
достучаться до мира и объяснить всем, что самый страшный человеческий
порок – трусость. Не трусость малодушного солдата перед смертельной
схваткой, а вечная человеческая боязнь признаться себе в том, что в
душе каждого из нас обязательно живет «добрый человек». И лишь трусость
мешает людям поверить в себя, сделать шаг, вылезти из своей скорлупы,
отправиться в путь, для того чтобы непременно успеть написать свою
главную книгу...
«Ах, это был золотой век, – блестя глазами, шептал рассказчик, – совершенно отдельная квартирка, и еще передняя, и в ней раковина с водой, – почему-то особенно горделиво подчеркнул он, – маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырех шагах, под забором, сирень, липа и клен. Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна...» Именно из этого дома Мастер вышел, чтобы в московском переулке по ужасным желтым цветам и печальным глазам встречной женщины узнать наконец-то свою Судьбу, свою Маргариту. Отсюда он в отчаянии бежал, чтобы обрести временный приют в «доме скорби». От этого дома нужно было ему отказаться, чтобы вместе с Маргаритой отправиться, по воле Воланда, в «дом вечности». |
