Чай кончен. — Удлинились
тени
И домурлыкал самовар.
Скорей на свежий, на
весенний
Тверской бульвар!
М. Цветаева
Мы
все не раз бывали на бульварах. Невольно замедляли шаг, если позволяло
время, и чувствовали умиротворение, какие-то токи радости и
беззаботности, как в детстве. Но, думаю, не каждый из нас хотя бы раз в
жизни выбрался специально прогуляться по бульвару. Ну подумаешь,
бульвар! А ведь когда-то на Тверском бульваре в полдень собиралось все
высшее общество Москвы. Здесь можно было узнать последнюю новость,
последнюю моду, повидать всех и показать себя. В эпоху Анны Карениной
считалось необходимым вывозить барышень на Тверской бульвар для
прогулки, и княжны Щербацкие в определенный час гуляли по его аллеям
под охраной ливрейного лакея.
Прогулки — это то, для чего
предназначены бульвары. Поэтому по примеру «лучшей московской публики»
XVIII и XIX столетий можно однажды приехать сюда — одному, с любимым
человеком, с друзьями или детьми — и пройти Тверской бульвар не
торопясь, от Пушкинской площади до Никитских ворот и обратно. Именно
туда и обратно.
Памятник Пушкину, когда-то стоявший в начале
Тверского бульвара, смотрит вслед нам с другой стороны Тверской улицы.
Бульвар уводит от Пушкина — куда? Посмотрим. Пусть все будет
таинственно и впервые.
У входа встречают старые фонари, гранитные
вазы-клумбы. Слева позади остается новый, стилизованный под старину
ресторан «Пушкин» с библиотекой, построенный к двухсотлетию поэта. За
ним — реконструируемые сейчас изящные ампирные дома (№ 24 и № 26).
В старинном путеводителе отмечено, что они отличаются «великолепною
фасадою». Эти дома в пушкинские времена принадлежали генерал-майору
Римскому-Корсакову — отставному екатерининскому вельможе, красавцу,
богачу, удивлявшему Москву роскошными обедами и балами. Сюда, к
Римскому-Корсакову, приезжал Пушкин поговорить о днях Екатерины.
В
те времена бульвар сделался всеобщим зеленым клубом, в котором можно
было встретить всех известных в Москве людей. Батюшков писал: «Вот
гулянье, которое я посещал всякий день, и почти всегда с новым
удовольствием. Совершенная свобода ходить взад и вперед с кем
случится... На гулянье одни приезжают, чтобы отдохнуть от забот, другие
— ходить и дышать свежим воздухом; женщины приезжают собирать похвалы,
мужчины — удивляться, и лица всех почти спокойны. Здесь страсти
засыпают, люди становятся людьми. На гулянье все кажутся счастливыми, и
это меня радует, как ребенка, ибо я никогда не любил скучных лиц».
Справа
на бульвар выходит старинная усадьба (дом № 25). Здесь в доме своего
дяди — сенатора Яковлева — родился Герцен, перед домом установлен ему
небольшой памятник. В 1920 г. здание это стало Домом московских
писательских организаций. Это было время, о котором Анна Ахматова
писала:
| Все в Москве пронизано стихами, Рифмами проколото насквозь. |
На
каждом подоконнике, на каждой скамейке сада здесь с утра до вечера
звучали стихи. Дом стали называть «Дом Герцена». Михаил Булгаков именно
его описывал как «Дом Грибоедова» в романе «Мастер и Маргарита». Было в
доме и писательское общежитие, через которое прошли многие писатели и
поэты, а Андрей Платонов прожил здесь 20 лет, до конца жизни. Сейчас в
доме Литературный институт.
Рядом — театр им. А.С. Пушкина. Пушкин очень любил Тверской бульвар. В «Евгении Онегине» он его упоминает наравне с Кремлем:
| Он слышит на больших обедах Рассказы отставных бояр, Он видит Кремль, Тверской бульвар... |
На
Тверском Пушкин впервые встретил юную Наталью Николаевну, заглянув на
детский бал к известному московскому танцмейстеру Йогелю. На месте
усадьбы Кологривовых, где Йогель снимал дом, сейчас новое здание МХАТ.
Чуть
впереди (к столетию со дня рождения) поставлен замечательный, по-моему,
памятник Сергею Есенину. Когда-то он обращался к бронзовому Пушкину:
| Мечтая о могучем даре Того, кто русской стал судьбой, Стою я на Тверском бульваре, Стою и говорю с собой... А я стою, как пред причастьем, И говорю в ответ тебе: Я умер бы сейчас от счастья, Сподобленный такой судьбе. Но, обреченный на гоненье, Еще я долго буду петь... Чтоб и мое степное пенье Сумело бронзой прозвенеть. |
И
вот это произошло. Сегодня он стоит на Тверском бульваре, поодаль
прилег Пегас, а рядом — сказочные птицы, но вспоминается почему-то: «а
журавлей уносит ветер вдаль...»
В доме № 17 справа, украшенном
богатырскими головами в шлемах, собирался московский Артистический
кружок, единственный в то время в Москве клуб, в члены которого
допускались и дамы. Островский, основывая кружок, мечтал, что артист
будет «постоянно находиться в хорошем обществе и вследствие того
приучаться к порядочности в одежде и манерах, приобретет хорошие
знакомства и получит доступ в семейные дома людей образованных». Сюда
приходили, кроме артистов, писатели, художники, ученые. Здесь
устраивались литературные вечера, выступали музыканты, ставились
спектакли.
А еще это место было знаменито своим садом, устроенным
майором Осташевским во вкусе просветительских увлечений XVIII в. «Он
невелик, это правда, но сколько в нем необычайных и особенного рода
красот! — описывает сад Осташевского Загоскин. — Какое дивное смешение
истины с обманом! Вы идете по крытой аллее, в конце ее стоит огромный
солдат во всей форме. Не бойтесь — он алебастровый. Вот на небольшой
лужайке посреди оранжерейных цветов лежит корова... Какая
неосторожность!.. Успокойтесь, — она глиняная. Вот китайский домик,
греческий храм, готическая башня, крестьянская изба, вот гуси и
павлины, вот живая горная коза, вот деревянный русский баран, вот пруд,
мостики, плоты, шлюпки и даже военный корабль. Одним словом, вы на
каждом шагу встречаете что-нибудь неожиданное и новое, и все это, если
не ошибаюсь, на одной десятине земли». В дальнем углу сада за деревьями
и кустами была пещера, в которой обитал «разбойник», приветствовавший
всякого добредавшего до его жилища. От неожиданности дамы, бывало,
падали в обморок. Сад был открыт радушным хозяином для всех.
В конце XVI в. по указанию Бориса Годунова вокруг Москвы была возведена высокая каменная крепость — Белый Город. К концу XVIII в. стены обветшали. По всей Европе тогда шла реконструкция средневековых городских валов. На них устраивались аллеи, и старое германское слово «болверк», во французском языке ставшее «булевардом», прежде обозначавшее «крепостное укрепление, бастион», стало названием этих аллей. Так родилось слово «бульвар». На месте стены Белого Города появилось Бульварное кольцо — по указанию Екатерины II. Итак, летом 1796 г. в Москве появился первый бульвар — Тверской. Карамзин считал бульвары замечательным достижением века Просвещения, поскольку там впервые могли рядом прогуливаться люди разных сословий: «Одно просвещение рождает в городах охоту к народным гульбищам, которыми славились умные греки. Где граждане любят собираться ежедневно; где знатные не стыдятся гулять вместе с незнатными, там уже есть между людьми счастливое сближение в духе». |
Любовь
к Просвещению не осталась безнаказанной. По Москве пошли слухи, что у
Осташевского собирается языческая секта и что в его саду поклоняются
идолам и приносят им жертвы. Возможно, старые деревья во дворе — это
остатки сада Осташевского.
В нарядном особняке справа (дом № 11)
жила великая актриса Ермолова. Писательница Щепкина-Куперник
вспоминала: «Москва преклонялась перед нею от мала до велика. Толпы
молодежи ждали ее у театрального подъезда, чтобы уловить ее взгляд.
Если она входила в какой-нибудь магазин, приказчики покидали всех
остальных покупателей и служили ей, как королеве. Громадной
популярностью она пользовалась и среди театральных служащих, прислуги —
и это уж не только благодаря своему таланту, а благодаря полному
отсутствию надменности, манере обращаться с людьми и своей доброте. Ее
обращение со всеми было одинаково — от московского генерал-губернатора
до последней театральной сторожихи».
Существует предание, что в этом доме когда-то собиралась масонская ложа.
Слева
— в доме № 6 — располагалось издательство «М. и С. Сабашниковы». Братья
Сабашниковы, идеалисты и просветители, строго отбирали рукописи,
поэтому все ими изданное с течением времени не теряло ни своей
ценности, ни актуальности. Книги Сабашниковых переиздавались много раз
и могут переиздаваться и сегодня. Когда в 1917 г. загорелся дом, в
котором находились контора и квартира Сабашниковых, они спасали из огня
только рукописи, бросив все остальное. В этом издательстве автору
платили больше, чем тот ожидал. Это были отношения сотрудников,
делающих общее дело.
Дом № 6 — когда-то одно из самых интересных сооружений раннего московского модерна (архитектор Зеленко), но после многочисленных реконструкций сохранились лишь ограждения балконов и лоджий в виде орлов, распростерших крылья. Здесь было издательство «М. и С. Сабашниковы» |
Вообще
книги и Тверской бульвар — две вещи нераздельные. В 1920-х гг. здесь
стали проводиться книжные базары. По всему бульвару устанавливались
прилавки, киоски, павильоны. Некоторые киоски строились с выдумкой: для
продажи детских книг был построен киоск в виде слона, и продавец
подавал книги покупателям через хобот. Издательство «Транспорт»
оформило свой киоск в виде паровоза, киоск музыкальной литературы
напоминал рояль. На базаре проходили встречи с писателями,
организовывались парады-шествия — это был шумный, веселый праздник. И
все баснословно дешево.
На этом месте как-то естественно уже
повернуть обратно, однако стоит пройти бульвар до самого конца, то есть
спуститься по ступенькам и опять подняться по ним, обратив внимание на
два гранитных сооружения по сторонам лестницы. Это микроскопы. Потому
что памятник на этом конце бульвара — Тимирязеву, и он считается одним
из лучших памятников 20-х годов. Надпись на пьедестале «К.А. Тимирязеву
— борцу и мыслителю» пересекается линиями, изображающими график
выведенной им «кривой физиологии растений». Тимирязев изображен в
мантии почетного доктора Кембриджского университета. Фигура стилизована
под каменный столб, представляя ученого «столпом науки».
Ну, а
теперь — к Пушкину. На обратном пути бульвар показывает новые
припрятанные драгоценности. Как человек не станет говорить о том, что
дорого, с первым встречным, так и бульвар не открывается равнодушному
или рассеянному взгляду. Но если смотреть во все глаза, удивляться,
сворачивать с основной дорожки то направо, то налево, подходить поближе
и разглядывать все, в общем, проявлять заинтересованность, — то бульвар
начинает откровенничать.
Очень красив дом № 18, реконструированный Шехтелем. Металлический балкон демонстрирует эстетику упругих, «пружинных» линий модерна |
Напротив
дома № 14 растет, бережно огороженный цепями, дуб-старожил, который
старше самого бульвара: ему больше 200 лет, он рос еще на откосе
крепостного вала. Кстати, если попасть сюда в пору цветения, даже
нелюбопытный горожанин по липовому аромату сразу определит, какие здесь
высажены деревья. А ведь сначала вдоль бульвара посадили березки, но
они не прижились, засохли.
Тому, кто подойдет поближе к памятнику
Есенину, а затем продолжит путь по левой боковой дорожке, откроется
прекрасная церковь Иоанна Богослова в Бронной слободе XVII в. Это самое
старое здание на бульваре.
В XIX в. район Тверского бульвара
становится местом обитания студентов. На Бронных, в Козихинских
переулках сдавались дешевые комнаты. Студенты жили по двое, по трое, по
четыре человека в тесной комнатушке и считали Козиху родной. В старой
студенческой песне про Козиху, по которой «студенты шатаются», дальше
поется:
| А Иван Богослов, На них глядя без слов, С колокольни своей улыбается. |
На
площади нас встречает памятник Пушкину. 15 лет лучшие скульпторы России
боролись за право быть его автором. Победил в конкурсе Александр
Михайлович Опекушин. В 1880 г. Тверской бульвар обрел новый смысл.
Памятник Пушкину внес в его атмосферу поэтическое и облагораживающее
начало. Пушкин родился в Москве, здесь он полюбил. И памятник его стоит
здесь.
Пушкину признавались в любви и будут признаваться всегда.
Лучшие наши поэты вели с ним постоянный внутренний диалог. Маяковский в
«Юбилейном» писал нежно и юношески-страстно:
| Может, я один действительно жалею, Что сегодня нету вас в живых. |
В 1942 г. выпускник Литинститута лейтенант Василий Захарченко обращается тоже к Пушкину:
| Перед ним, на дальний гром орудий Вдоль по Ленинградскому шоссе День и ночь идут на битву люди К фронтовой гудящей полосе. Пушкин провожает их на бой Молча, с обнаженной головой. |
Когда-то
Гоголь сказал, что Пушкин, «может быть, единственное явление русского
духа». А Твардовский уже совсем недавно писал, что ни один из мировых
классиков не занимает такого места в современной духовной жизни своего
народа, как Пушкин. Так уж получилось, что в России все меряется по
Пушкину. Сегодня мы к нему пришли. И будем идти всю жизнь. Ну, вот и
все. Проходим между старинными фонарями и идем дальше, с ощущением, что
сегодня произошло что-то очень хорошее — может быть, весна? И душа,
перепутав времена года, расцветает липовым цветом.
