Бор сосновый в стране одинокой стоит,
В нем ручей меж деревьев бежит и журчит.
Я люблю тот ручей, я люблю ту страну,
Я люблю в том лесу вспоминать старину.
А.К. Толстой
Верите
ли вы, что коренной москвич, не выезжая из города, может по утрам
просыпаться от петушиного крика, на завтрак пить теплое козье молоко, а
зелень выращивать под окошком на своем огороде? Нет? А зря! Есть такое
удивительное место в пределах кольцевой автодороги, и до центра города
от него 40 минут общественным транспортом. Зовется оно селом
Троице-Лыковым. И никто не думает его сносить — наоборот, охраняют и
оберегают.
Я впервые попала туда 20 лет назад, с удивлением
обнаружив, что перенестись из городской суматохи в сельскую тишь можно
за пять минут обыкновенным рейсовым автобусом от метро «Щукинская».
Среди множества построек помню домик с чудной затейливой резьбой, а на
небольшой поляне — задумчивый бюст Ленина; главным же украшением
усадьбы была старинная церковь, золотая главка которой возвышалась над
деревьями и еще издали притягивала взгляд.
Много позже
познакомилась я с историей этого места. Когда-то Василий Шуйский за
верную службу отдал село в дар боярину Борису Лыкову. Он и поставил
здесь первую деревянную церковь Живоначальной Троицы. И по сю пору в
названии села живут и имя боярина Лыкова, и построенный им храм.
Каменный
храм св. Троицы «под колоколы», стоящий сейчас на высоком берегу,
поставили в XVII в. князья Нарышкины. А строил его известный зодчий
того времени — Яков Бухвостов. От этой церкви и церкви Покрова в Филях
пошел новый стиль — московское, или нарышкинское, барокко, поскольку
такие нарядные многоярусные церкви впервые строились по заказу семьи
князей Нарышкиных в их родовых имениях. Но одну из этих двух жемчужин —
церковь Покрова в Филях — знают все, а вторую — церковь Троицы в
Троице-Лыкове — мало кто знает. По преданию, камень в основание храма
заложил сам Петр I в знак уважения к своему дяде, стольнику Мартемьяну
Кирилловичу Нарышкину. Об архитектурном совершенстве храма много
писали, им восхищались. Белоснежная церковь с золочеными ажурными
крестами была так прекрасна, что сравнивали ее с невестой, одетой в
кружевной наряд и золотой кокошник, любующейся на свое отражение в
водах Москвы-реки, поэтому храм еще называли «Белым лебедем». Двадцать
лет назад я еще этого не знала, но к храму неодолимо тянуло, хотелось
постоять рядом, пройтись по гульбищу, приложить ладони к старой кладке.
Потемнели за века белоснежные одежды храма, и давно уже ждет он
реставрации, но притягивает по-прежнему, напоминая о былых величавых
временах.
Здесь бывал Серафим Саровский. А какие удивительные
люди владели этим местом: блистательный граф Кирилл Разумовский —
президент Академии наук в течение 20 лет, всегда оказывавший поддержку
Ломоносову, позже назначенный гетманом малороссийским; за свою долгую
жизнь он был любимцем четырех царственных особ, оставшись при этом
заботливым и внимательным, лишенным высокомерия человеком. Сын Кирилла
Разумовского Андрей — красивый, статный и обаятельный, блестяще
образованный и необыкновенно одаренный от природы: генерал-майор в
23 года, после отставки — посол в Вене; обустраивал картинную галерею,
был знаком с Гайдном, Моцартом, а Бетховен даже посвятил ему три
музыкальных квартета. Графиня Екатерина Бутурлина и ее сын Николай,
награжденный всеми российскими орденами, включая Белого Орла.
По
завещанию Екатерины Бутурлиной поставлена была в селе церковь Успения
Божией Матери, один из редких сохранившихся московских храмов середины
XIX в.
Последние владельцы Троицкого — богатейшие купцы
Карзинкины. Каждый раз, обходя усадьбу, я пытаюсь представить, как на
этом пространстве можно было разместить теплицы и оранжерею, кузню и
конюшню, пасеку. Огромный господский дом с 47 комнатами всегда был
полон гостей и странников. За домом находился сад с цветниками, в парке
беседки, вдоль дорожек прекрасные статуи. За гостеприимным хозяйским
столом собирались вместе Третьяковы и Гнесины, Шаляпин гостевал в этом
доме со всем своим многочисленным семейством целыми сезонами. Любили
бывать здесь и братья Васнецовы, по эскизам Виктора Васнецова были
расписаны домики, где играли 11 детей Карзинкиных. Специально для них
был построен отдельный дом в «русском стиле», тот самый, что издавна
запомнился мне дивной резьбой. Автором его был архитектор Ропет,
построивший знаменитую «Баню» в Абрамцеве. К сожалению, до сегодняшнего
дня он не сохранился — сгорел в 1990 году. Убрали с территории и бюст
Ленина.
Сейчас это старинный заброшенный парк на очень высоком
берегу реки с несколькими уцелевшими постройками. Я обхожу его и думаю
о том, как в истории села отразилась вся история России: Смутное время,
война 1812 года, революция, первые колхозы. О жизни 200 туркменских
детей, получавших здесь свое первое образование, можно было бы написать
свою «Педагогическую поэму». А в послевоенные годы вся округа
просыпалась по звуку горна обитавших здесь суворовцев. Удивительное это
место! Не зря именно его выбрал себе для жительства Солженицын из всех
предложенных ему мест в Москве.
В связи с реставрационными
работами парк иногда бывает закрыт, но, обратившись к настоятелю
действующей церкви Успения Божией Матери, обязательно получаешь
разрешение погулять по усадьбе и посмотреть в глубине парка уникальную
церковь Троицы. Замечательно спуститься к берегу и побродить вдоль
реки. Летом между селом и Серебряным Бором работает переправа. А там —
чистые пляжи, катание на лодке, прогулки пешком и на теплоходике. Зимой
сюда лучше приезжать с лыжами — покататься в Серебряном Бору, поиграть
в волейбол, можно даже искупаться в проруби. И, конечно, полюбоваться
храмом на высоком берегу реки, который современники сравнивали с
драгоценностью, усыпанной бисером и обтянутой золотыми нитями.
Удивительно
светло и вольно чувствуешь себя в этом старинном заброшенном парке с
церковью, похожей на королеву в изгнании, — особенно над рекой... В
общем-то совсем небольшое это село, и усадьба на обрывистом берегу
небольшая, но ноги отсюда не идут; как-то здесь... высоко. А вокруг —
только небо.
