«Неплохая вещь, — сказал сам себе
Джузеппе, — можно смастерить из него
что-нибудь вроде ножки для стола...»
А.Н. Толстой
А
ведь в начале этих необыкновенных приключений деревянного человечка
была Азбука с «чудными картинками», недолгие колебания между дорогой в
школу и ярким балаганом и потом — хитрости кота Базилио, страна
Дураков, черепаха Тортила и дальше, дальше, пока лестница с крутыми
ступенями не привела к сказочной мечте — настоящему театру...
Итак,
Азбука с картинками... Теперь она называется Букварем, и нынешние
школьники укладывают в свои сумки еще и «Математику», прописи, пенал.
Идут в школу все по-разному: один уверенно держит парадный букет,
другой с бабушкой за руку с опаской входит на школьный двор, третий
вяло реагирует на настойчивые мамины наставления.
...И никто — ни
любящие родители, ни умудренный учитель — не может заранее предугадать,
начнет ли этот мальчик, переступающий новый порог, учиться с
вдохновением и азартом или станет просто пунктуально выполнять
требования; а может быть, его проказы и авантюры будут держать в
напряжении многих взрослых, а полеты фантазии разбудят воображение
целого класса.
Поэтому день 1 сентября — это, прежде
всего, тревоги и ожидания. И сейчас, когда этот день далеко позади, мы
хотим поговорить с родителями. Так получается, что хлопоты и заботы 1
сентября — это лишь маленькая толика наших школьных тревог и волнений.
Кажется, сколько о них говорено-переговорено! Но мы посмотрим не на
школьные проблемы, а на проблемы мам и пап.
И давайте при этом
сделаем немногое: попробуем просто разгрести гору накопившихся
переживаний, эмоций, напряжения и усталости. Пусть это будет своего
рода уборка. Думаете, мы предлагаем разложить все по полочкам, дать
несуществующие ответы на существующие вопросы? Вовсе нет. Впрочем, мы,
конечно, попробуем кое-что расставить по местам — но не для того, чтобы
снабдить рецептами, скорее, чтобы помочь «определиться на местности».
Ведь нам так свойственно сваливать все внутренние переживания в одну
кучу, и в ней подчас оказываются такие несовместимые проблемы, каким
просто не должно быть рядом. Они относятся к разным кругам,
пространствам, измерениям, называйте как хотите. Мы пройдем через три
таких круга.
Куртка Папы Карло
Итак, первый круг
проблем. Здесь есть такие, которые невозможно отодвинуть, засунуть в
старый комод или просто выбросить на помойку. Есть то, что нужно
сделать непременно: записать сына в школу, пройти медицинское
обследование, купить ранец и тетради. Но если мы хотим сделать это
хорошо или просто по характеру щепетильны и дотошны, мы сразу
сталкиваемся с выбором: какая именно сумка, какие кроссовки и, главное,
какая будет школа?
Можно целые романы писать под названием
«Родительские страсти». Из монологов мам: «...Может быть, выбрать
английскую школу? Или с экономическим уклоном (с первого-то класса!)?
Но там трудно пройти собеседование!.. А в другую школу далеко ездить, а
третья близко, но нужно иметь связи... А если через две остановки на
метро, там, говорят, компьютерный класс... А может быть, не мудрить и
отдать его в ближайшую школу (слышали, что класс берет хорошая
учительница)?..» Я знаю мам, которые бесстрашно и даже с борцовским
энтузиазмом бросаются в эту стихию, но сейчас не о них — все же
большинство родителей из-за таких проблем оказываются в тупике. Почему?
Отчасти оттого, что встречают реальные жизненные обстоятельства, в
которых необходимо принимать решение, делать выбор. По сути дела, нам
знакома ситуация Папы Карло, продающего свою последнюю куртку, чтобы
купить Азбуку, но знакома совсем в другом смысле: ребенок идет в школу,
и нам приходится в чем-то себе отказывать, иногда во многом, иногда
рушатся наши песочные замки, связанные с его великим или безмятежным
будущим, приходится отбрасывать свои амбиции, далеко идущие планы.
Здесь
нельзя просто рассуждать — здесь нужно действовать, считаясь с
реалиями, корректируя себя, освобождаясь от чего-то «важного». Таковы
проблемы этого круга. Но поучимся у Папы Карло: не стоит сетовать на
обстоятельства. Чтобы пойти учиться, в любом случае нужно «купить
Азбуку». И раз и навсегда забыть о своей куртке.
Тысяча маленьких медвежат
Помните
— так говорил медведь Балу из мультфильма «Маугли». Мы переходим в
совсем иное пространство. Здесь тоже есть проблемы, сомнения,
перепутья. Часто кажется, что мы разорваны на множество мелких кусочков
— но совсем не по причине загруженности делами, нехватки времени,
денег, информации. В отличие от предыдущего, этот уровень не связан с
внешними обстоятельствами, здесь все другое — это пространство наших
собственных внутренних критериев, оценок и приоритетов. Каждый родитель
сражается внутри самого себя, будто разодран на тысячу «маленьких
медвежат» — понятий, взглядов и суждений, на основе которых он,
собственно, и строит свои отношения с ребенком. И есть в нас как
минимум две большие полярные части, и ни одна из них не лучше и не хуже.
В
одной — стремление к совершенству. Древние греки сказали бы, что ей
покровительствует бог Аполлон. И повинуясь этому стремлению, мы хотим,
чтобы сын был аккуратен, подтянут, хорош собой и правдив.
Другая
половина понимает, что для раскрытия талантов необходимо что-то
бесшабашное, озорное, какое-то детское «возюканье». Да и мы сами,
помнится, проходили через эти шалости, непослушание, даже
(представляете!) вранье. Казалось бы, стихийное, необузданное начало;
но не случайно мудрые греки поклонялись богу Дионису, считая его
принцип источником новых импульсов, жизненной энергии, творчества.
И
вот что важно: пока эти «разборки» между двумя началами остаются внутри
семейного круга, пока они отражаются на взаимоотношениях «родитель —
ребенок», они худо-бедно решаются. Находим место и одному, и другому,
нащупываем приемлемое сочетание. Появляется знаменитое динамическое
равновесие.
Но совсем иная ситуация, когда в семье — школьник.
Тогда-то и появляется пресловутый треугольник. У одной вершины занимают
оборону родители, у другой располагается школа, третья — остров, где
обитает наш ребенок. Между ними протягиваются ниточки-связи. Три
ниточки — три дружбы или три войны! Все эти связи могут быть
сбалансированными, устойчивыми, четкими и ясными — так хочется в это
верить. Но чаще что-то в них нарушается — какие-то нити становятся
жесткими и оттого безжизненными, другие могут быть рыхлыми или совсем
разорваться.
Отчего, например, становится невозможным настоящий
контакт между родителями и школой? И в чем в идеале он должен состоять,
этот контакт? В том, чтобы мы приходили на родительские собрания? В
том, чтобы порой помогали помыть окна? Конечно, нет. Хорошо ли мы
понимаем свою собственную роль в этом союзе, понимаем ли, что, начиная
с определенного момента, со знаменитого «первый раз в первый класс», за
развитие нашего человечка отвечают два мира? Не только родители, не
только школа — ни то, ни другое в отдельности. У каждого мира есть свои
правила, свои сильные и слабые стороны (и что касается слабых сторон —
их хватает в изобилии и там, и там). Союз между этими двумя
континентами — школой и родителями —как раз и состоит в способности
дополнять друг друга, не подменяя одно другим, а опираясь на самое
сильное, самое главное, самое искреннее, настоящее.
И если мама
смотрит на своего сына строгими глазами учителя — проверяет, все ли
взял в школу, проверяет, выполнил ли домашнее задание, проверяет,
разобрался ли в материале, проверяет, проверяет... девяносто процентов
всего драгоценного времени — учет и контроль! — тогда, пожалуй, наша
добросовестная мама заблуждается по поводу своего союза со школой, она
становится в нем слугой, а не равноправной стороной.
И уж о какой
взаимодополнительности и параллельности можно говорить в
противоположной ситуации, когда мама сквозь строгие прокурорские очки
свысока взирает на все просчеты молоденькой учительницы, не стесняясь в
комментариях и не задумываясь о том, с какой «червоточиной» в душе
отправляется ее сын в школу, наслушавшись иронических замечаний или
насмотревшись домашних сцен трагического отчаяния.
Другая связь —
«ребенок — школа». Хотим мы того или нет, но вынуждены признать, что в
большинстве случаев для нас это тайна за семью печатями. Что там, за
порогом, происходит, из каких бесчисленных мгновений, и ситуаций
складывается жизнь нашего ребенка, мы не знаем. Что там такое говорит и
делает этот мальчишка, отчего превращается в «козла отпущения» или,
наоборот, становится всеобщим любимцем, хотя и приносящим в дневнике
одни тройки... И ведь не можем мы напрямую вмешаться — пойти и сказать:
«Вы, двадцать мальчиков и девочек там, в классе, к нему несправедливы!
Вы, десять учителей, не видите в нем будущего гения!» Но что мы должны
делать — так это быть чуткими наблюдателями и виртуозными слушателями.
Не учиняя вечерних допросов типа «а что ты ему сказал? а что он тебе
сделал?» и т. п., мы обязаны кропотливо, изо дня в день, ставить
диагноз. Как опытный врач делает вывод о болезни не на основании
вскрытия, а по косвенным симптомам, так и мы, будучи всего-навсего
наблюдателями, должны стать способными по беззаботному щебетанию,
замкнутой скованности или бегающему взгляду честно и объективно
констатировать, что мы имеем здесь и сейчас — успех и победу или
кризис, проблему, а может быть, просто топтание на месте.
И вот
мы вновь возвращаемся к взаимоотношениям «родители — ребенок», но
именно в контексте треугольника, когда этот более или менее устоявшийся
мир семьи — только одна из граней в таком непростом сочетании «школа —
родители — ребенок». Представьте себе образ: мама и папа идут с
малышом, крепко взявшись за руки. Прекрасный символ детства. Но
подходит ли он для школьника? Думаю, вы согласитесь, что нет. Для
школьника уместнее множество других образов, которые вы придумаете без
труда: вот он с книжкой, вот он что-то мастерит, вот он подрался с
мальчишками... А где же родители, где мама, где опытная, знающая рука,
которая ведет по сложной дороге жизни?!. В том-то все и дело, вы сами
видите: для школьника не годится прежний статус — он уже не тот, кого
ведут за руку. И все же, где она, рука родителей (ведь не для того же
она нужна, чтобы держать ремень, в самом деле), и нужна ли она вообще,
опытная родительская рука? Без сомнения, да. И если мама с папой не
делают слишком много глупостей, значение их в жизни человека с ранцем
остается огромнейшим, будь он первоклашкой или здоровенным верзилой из
десятого. Знающая рука похлопает по плечу, взъерошит непослушные
волосы. Она должна быть всегда щедро протянута — так, чтобы могла
одобрить, поддержать, так, чтобы на нее можно было опереться. В любом
случае, она не должна тянуть и тащить. Это рука друга. В этом — одна из
самых больших тайн. А знаем ли мы, что такое дружба — в самом глубоком
смысле, не наносном? Поразмышляйте на эту тему, когда почувствуете себя
разорванными на тысячу медвежат и когда поймете, что пытаетесь решить
самые разные проблемы — проблемы школы, проблемы ребенка, с которыми он
сам должен разобраться, — но забываете о своей главной роли — роли мамы
или папы, а значит, роли друга.
Кто знает о золотом ключике?
Треугольник,
о котором мы говорили, реально существует, не стоит от него
отмахиваться. Но треугольник — фигура плоская, он находится на одном
срезе — на срезе наших взаимоотношений, связей, коммуникаций. И это
всего лишь одна грань нашей жизни. Если мы не выскакиваем из этой
плоскости, не высовываем нос, как Буратино, то не видим самого главного
— все равно что сажаем зерно в землю, ровняем ее, накрываем защитным
стеклом и даже не допускаем мысли, что росток-то пойдет вертикально
вверх. Мы можем тратить много усилий, порой даже ма/стерских, но не
замечать, что делаем хорошую ножку для стола. Будет удобно, возможно,
даже красиво, но вся эта «картина» — только на сегодня. А завтра у
гадкого утенка могут вырасти крылья, а угловатый человечек может
раскрыть тайну золотого ключика и подойти к волшебной дверце, если
только...
Вот этого «если только» и касается третий круг наших
проблем. Мы и хотели бы подняться над сиюминутной обыденностью,
мечтаем, чтобы сын или дочь расправили крылья, почувствовали свободу,
силу, свой главный смысл. Но сколько вопросов мучает нас: а если он по
натуре робкий и неуверенный в себе? Или наоборот: слишком бьет крыльями
по воде — шуму много, да еще всем мешает, а никак не взлетает? Если он,
как пестрая мозаика, состоит из сплошных недостатков: «не хочет мыть
руки перед едой, пьет какао из носика, не отдает некту яблоко, хоть он
дерись»? Много бывает таких «если», которые, кажется, не зависят от
нас. Что тогда? Все то, о чем мы говорили до сих пор, — это средства:
устройства, механизмы, с помощью которых, подобно садовникам, родители
ухаживают за ребенком-цветком в своем саду. Но самый главный вопрос —
какой он, сад, что в нем растет, какие семена сажают, какая земля,
много ли солнечного света?
Я хочу привести фрагмент из книги «Как
любить ребенка», написанной Янушем Корчаком еще в начале нашего века.
Этот человек не только знал, что нужно ребенку, не только мог его
понимать, но умел находить подходящую почву для каждого ростка. В
книгу, больше похожую на дневниковые записи, чем на учебник, он включил
некоторые свои размышления о том, как та или иная почва влияет на
становление ребенка, и нарисовал четыре типа условий, или сред.
1. Среда безмятежного потребления
Ребенок
живет в атмосфере внутреннего благополучия и ленивой, консервативной
привычки, снисходительности к современным течениям, среди
привлекательной простоты. Здесь он может быть всем чем хочет: сам — из
книжек, бесед, встреч и жизненных впечатлений — ткет себе основу
мировоззрения, сам выбирает путь. Самосознание, какое добывается без
труда. Нет упорства ни в желании сохранить, продержаться, ни в
стремлении достичь, найти.
2. Догматическая среда
Дисциплина, порядок, добросовестность.
Благоразумие,
доходящее до пассивности, одностороннего незамечания прав и правд,
которых не передала традиция, не освятил авторитет, не закрепил
механический шаблон поступков.
3. Среда внешнего лоска и карьеры
Опять
выступает упорство, но оно вызвано к жизни холодным расчетом, а не
духовными потребностями. Ибо нет здесь места для полноты содержания,
есть одна лукавая форма — искусная эксплуатация ценностей,
преукрашивание зияющей пустоты.
Здесь детей и не любят, и не воспитывают, здесь их только оценивают...
4. Идейная среда
Сила
ее не в твердости духа, а в полете, порыве, движении. Здесь не
работаешь, а радостно веришь. Творишь сам, не дожидаясь. Нет повеления
— есть добрая воля. Нет догм — есть проблемы. Нет благоразумия — есть
жар души, энтузиазм.
Бывает, здесь временами ненавидят, но никогда не презирают.
Если догматическая среда способствует воспитанию пассивного ребенка, то идейная — хорошая почва под посев активных детей.
Здесь подходят к ребенку не с «Я из тебя сделаю человека», а с пытливым «Каким ты можешь быть, человек?»
Хотя
каждая семья имеет окраску той или иной среды, элементы последней,
четвертой, работающей на полете, порыве, движении, порою вспыхивают в
них, как яркие искры. И это прекрасно, потому что, увлеченные
стремлением к внешнему благополучию, лоску, карьере, деловому стилю, мы
все же не разучились задавать этот вопрос: «Каким ты можешь быть,
человек?». И бесполезно искать однозначный ответ в учебниках и пособиях
по воспитанию, в статьях и советах психолога — у задуманной нами
красивой куклы подчас вырастает длинный нос, и мы не в силах изменить
его по своему плану. Ведь полено, из которого вырезана кукла, оно
говорящее, думающее, со своими стремлениями, со своим предназначением.
Главное — не состругивать нос, подгоняя его под наши мерки, а
постараться увидеть с самого начала будущего Буратино, нашедшего,
вопреки всем внешним обстоятельствам, свою сказочную мечту. А для этого
нам самим нужно быть немножко Буратино и ощущать в своем кармане
чудесный подарок черепахи Тортилы — золотой ключик, загадку, не дающую
нам покоя и заставляющую искать ту дверцу, которую он открывает.
Может
быть, за ней мы и найдем ответ на вопрос «Каким ты можешь быть,
человек?». Мы говорим, что бесполезно искать однозначные рецепты в
книгах; но на сами проблемы, мучающие нас, мы будем смотреть
по-другому, если зададим этот вопрос не только нашему малышу, первый
раз открывшему глаза, не только первокласснику, отправляющемуся в школу
мимо яркого балагана, мимо кота Базилио и лисы Алисы, — если будем
задавать его самим себе, задавать изо дня в день, не забывая о
драгоценном подарке...
