Кто искал единый язык

Из книги Э. Свадоста «Как возникнет всеобщий язык?»

Корни

идеи единого международного средства общения, как и почти всех идей в

науке, уходят в античную древность. Греческий философ-идеалист Платон,

живший более 23 веков назад, говорил, что боги облагодетельствовали бы

человечество, даровав ему общий язык. Но долго ли человечеству жить в

такой надежде? Не может ли человек сам изобрести понятный всем язык,

поначалу хотя бы письменный?..

«Предложение о новом языке кажется

мне восхитительным... мысль реформировать грамматику или, скорее,

создать новую, которую можно было бы выучить в пять-шесть часов... это

выдумка общественно полезная, если только все люди согласятся ввести ее

в обиход... Итак, я считаю, что такой язык возможен... Но не надейтесь

когда-либо узреть его: это предполагает великие перемены в порядке

вещей, и надо, чтобы весь мир стал раем», — писал Рене Декарт

(1596–1650).

К пионерам всеобщего языка принадлежал, как это

совсем недавно удалось выяснить исследователям, и гениальный английский

физик, механик, астроном и математик Исаак Ньютон (1643–1723). В 1936

году затерянная рукопись Ньютона «О всеобщем языке» каким-то образом

попала в руки американского коллекционера. Наследники разрешили сделать

с нее фотокопии с целью публикации. В языке-проекте Ньютона все было

классифицировано: звери и птицы, орудия труда и виды одежды, чувства и

болезни и т.д. Первоначальный проект всеобщего языка Ньютона имел

словарь, в котором слова были распределены сообразно классификации

понятий и образованы из 2400 частиц.

Проблема рационального языка

чрезвычайно занимала великого немецкого ученого Готфрида Вильгельма

Лейбница (1646–1716)... Главный философский трактат Лейбница,

написанный в 1704 году, но опубликованный после его смерти только в

1765 году, — «Новые опыты о человеческом разуме» — состоит из четырех

частей-книг; из них третья — «О словах» — посвящена философским

вопросам языка и представляет собой своеобразное введение к его проекту

всеобщего языка... Грамматику рационального языка Лейбниц строил

сообразно своей философско-лингвистической концепции. Он выделял два

основных класса слов — имя и глагол — и обуславливал прямой переход

слов из одного класса в другой. Словообразование он обосновывал на

тщательно продуманной системе аффиксов. Падежным флексиям он

предпочитал падежные предлоги, сопровождающие неизменяемую форму

(именительного падежа)... Системы склонения и спряжения он сводил к

простым схемам, лишенным неправильностей и исключений; разделение

существительных по родам считал излишним там, где это не оправдано

смыслом.

Великий рационалист Франсуа Мари Аруэ, известный как

Вольтер (1694–1778), наблюдая, как жители двух швейцарских деревень,

разделенных горой, при встрече не понимали друг друга, пришел к выводу,

что различие языков — одно из самых больших бедствий общественной жизни.

Один

из искусственных языков называется бейсик (Basic), что значит

«основной». Basic еще расшифровывается и так: «британский,

американский, научный, интернациональный, коммерческий».

Если в

нормальном «нелимитированном» английском языке насчитывается 240 000

основных слов, то в бейсике их всего 850. По выражению создателя языка,

«это такой английский язык, в котором 850 слов выполняют работу 200 000

слов». Один из приверженцев бейсика Дж. Ричардс выпустил книгу на этом

лингвистическом примитиве, использовав всего 365 слов и тем самым

поставив своеобразный рекорд словесной бедности.

В бейсике нет

великого множества нужных слов, они заменяются описательными

выражениями. Например, фраза «курица высидела цыплят» на этом

обедненном английском языке передается так: «Домашняя птица женского

пола заставила маленьких домашних птиц выйти наружу из яиц», так как

слов «курица», «цыпленок», «высидеть» в словаре бейсика нет.

Дабы

показать «просвещенный» характер своего абсолютизма, Екатерина II

поручила специальной комиссии ученых сопоставительное изучение языков

разных стран с целью выработки всемирного языка. Из этой затеи,

разумеется, ничего не вышло и выйти не могло, но описи и сопоставлению

различных языков это посодействовало: в 1787 году в Петербурге вышел

словарь «Glossarium comparativum totius orbis», содержащий 285 слов на

200 языках, европейских (149) и азиатских (51)...

В конце 1867

года Дмитрий Иванович Менделеев начал свое «Заявление о метрической

системе» на I Съезде русских естествоиспытателей, происходившем в

Петербурге, такими словами: «Объединение народов остается мечтою мира и

прогресса, [мы] пока не подготовлены к этому пути... Подготовлять же

связь крепчайшую обязан каждый, кто понимает, что настает наконец

желанная пора теснейшего сближения народов. Воздухоплавание, попытки

отыскать мировой язык и всеобщие письмена, международные выставки...

маяки на этом долгом пути».

Это происходит сплошь и рядом: во

время задержки вылета авиарейса человек слева — вероятно, кореец —

начинает говорить с человеком напротив — возможно, он колумбиец. Вскоре

они оживленно болтают на каком-то языке, похожем на английский. И все

же носитель английского языка, сидящий между ними, не понимает ни слова.

Сами

того не зная, кореец и колумбиец говорят на «глобалийском», Globish, —

последнем дополнении к 3000 языков, на которых говорят в мире. Правда,

первооткрыватель этого языка Жан-Поль Нерьер не считает его языком в

полном смысле. «Это не язык, это инструмент, — говорит он. — Язык — это

средство распространения культуры. «Глобалийский» язык к этому не

стремится. Он не больше чем средство коммуникации».