«Около полуночи она открыла глаза и подняла с усилием
руку, как будто бы чтобы перекреститься...» В половине первого ночи 23
января 1931 года умерла Анна Павлова. Ее последние слова были:
— Приготовьте мой костюм Лебедя...
Начало
XX века подарило миру целую плеяду талантливых артистов, поэтов,
художников, балетмейстеров. Серебряный век, малое возрождение в
России...
В созвездии замечательных танцовщиков и балерин яркой
звездой взошло имя Анны Павловой. К 30 годам она стала живой легендой
русского балета.
Вся жизнь, отданная танцу. Да танец и был для
нее самой жизнью, не оставляя места ничему иному, а сцена — алтарем
служения искусству, и это составляло весь смысл ее существования. И чем
дальше разносилась слава танцовщицы, тем строже соблюдались правила
«служения».
«Она не играла, а буквально „трепетала», и не
танцевала — а просто-таки летала по воздуху... Можно было наблюдать
собственно два спектакля: один — на сцене, другой — в зрительном зале;
не только мужчины, но даже женщины не могли сдерживать волнения чувств
и то и дело прерывали танцы госпожи Павловой одобрительными возгласами
от глубины и напряженности испытываемых ощущений» (газета «Слово», 1905
г.).
Контраст хрупкости и силы, железной воли и подкупающего
простодушия. Словно предчувствуя грядущие бури XX столетия, она спешила
рассказать в своем танце о быстротечности счастья, о красоте
человеческой души. Это была словно бы попытка поймать неуловимое.
Современники говорили, что ее танец пробуждает воспоминания о чем-то
давно минувшем, о чем-то отошедшем уже в область преданий.
В ней
жила необъяснимая загадка. По свидетельству многих биографов, она почти
никогда не читала, но откуда-то знала наизусть стихи на разных языках.
Стихи, похожие на танец, на разговор с природой, с миром зверей и птиц.
Она бесстрашно брала в руки змей, кормила медведей, носила за пазухой
птиц. Отказываясь от спутников, оставалась одна у подножия сфинкса в
африканской пустыне ночью до восхода солнца.
— Приготовьте мой костюм Лебедя...
Она
шагнула в легенду, оставив миру память. Память о прекрасном, память о
той, что говорила с людьми на языке, понятном каждому, память о
лебединой песне своего века.
