Кто говорит, что умер Дон Кихот?
Вы этому, пожалуйста, не верьте;
Он не подвластен времени и смерти,
Он в новый собирается поход.
Юлия Друнина
Уже
400 лет Дон Кихот и его верный оруженосец Санчо Панса, ни на миг не
останавливаясь, путешествуют из страны в страну, из перевода в перевод,
из толкования в толкование, из книги в книгу, отражаясь то в стихах, то
в картинах, то в карнавальном действе.
Их судьба полна
приключений и неожиданных поворотов. Они активно участвовали в жизни
людей и каждому поколению читателей открыли и открывают что-то свое. Не
случайно XXI век назвал книгу Сервантеса лучшей в истории человечества.
Когда
сегодня о появлении сколько-нибудь значительной, а то и не очень книги
сразу становится известно, мы не удивляемся: вездесущий Интернет проник
даже в забытые богом места.
Но как в 1605 году смог почти
мгновенно распространиться по всей Европе простой рыцарский роман,
каких тогда было множество?! Ведь в том же 1605 году его шесть раз
переиздали в Испании, а уже в 1612-м впервые перевели в Англии. Дон
Кихот отправился в свой четвертый поход через пространство и время, а
спустя три века Белинский заметил: «Великое создание Сервантеса вполне
достойно великой славы, ЧДон Кихотом“ началась новая эра... новейшего
искусства».
Современники этого еще не знают. Они с увлечением
следят за приключениями Дон Кихота и Санчо и смеются: «Угораздило же
этого идальго свихнуться, читая рыцарские романы. Все читают, но с ума
не сходят!» Смеются — и способствуют распространению книги, ведь смех
не знает границ. Роман читают и перечитывают, переводят (нередко с
перевода) на разные языки.
Именно переводчики первыми попытались
проникнуть в замысел Сервантеса. А читатель, как оказалось, успел
полюбить Дон Кихота, этого смешного безумца и мечтателя. И, полюбив,
вдруг увидел в нем много качеств, достойных уважения и подражания. Он
вдруг осознал, что этот чудак, «лишенный такта действительности»,
живущий в своих мечтах, искренне стремится помогать всем страждущим,
считая это своим долгом, и ничего не боится. И вот уже в английской
прозе ее золотого тридцатилетия, у Филдинга, Смоллетта и Стерна,
появились новые герои — добрые и наивные чудаки, очень милые и
симпатичные, хотя и полностью лишенные здравого рассудка.
Вслед
за англичанами свое слово в осмыслении произведения Сервантеса сказали
немецкие романтики. В конце XVIII — начале XIX века они буквально
перевернули представление о «Дон Кихоте», увидев в нем недосягаемый
образец романа, в котором остро поднят вопрос о противоречии между
действительностью и мечтой. Романтики восторженно писали о «музыке
жизни», звучащей со страниц «Дон Кихота». Если они и смеялись, то это
был смех сквозь слезы — они симпатизировали герою за его преданность
идее и величие духа, а безумной считали реальность, которой Рыцарь
Печального Образа бросил перчатку. Ф. Шеллинг заговорил о символике
романа, это поднимало его с национального на общечеловеческий уровень.
Дон Кихот и Санчо становились мифологическими героями, а история с
ветряными мельницами и подобные ей — подлинным мифом.
Почти все
романисты XIX века так или иначе откликаются на роман. Прямыми
наследниками Дон Кихота можно назвать мистера Пиквика и милых чудаков
Диккенса, Сирано де Бержерака и мадам Бовари, Тома Сойера...
Русские
писатели-классики открыли еще одну грань романа — его глубокую
диалогичность: «Дон Кихот» с каждым говорит о чем-то своем. Все сильнее
ощущается многозначность романа, в образах Дон Кихота и Санчо все
явственнее проявляется символическое ядро.
Н. Гоголь использовал
роман как отдаленный образец, работая над «Мертвыми душами». Для него
донкихотство было явлением отрицательным, а Дон Кихот — антигероем. И в
Чичикове он пародирует возвышенный энтузиазм Дон Кихота, превращая его
в практичного дельца.
И. Тургенев своей статьей «Гамлет и Дон
Кихот» (1860) взбудоражил русского читателя — столь неожиданным был
взгляд на Дон Кихота как на человека, чья жизнь составлена из жертвы,
веры и борьбы. В герое Сервантеса ему был дорог «поэтический порыв,
стремление куда-то к свету и беззаветная любовь к людям» — все то, что
отличает Рудина, Инсарова и других героев самого Тургенева.
Всецело
принял пафос речи, возвеличивающей донкихотов, поборников добра, и Н.
Лесков. В образах его любимых персонажей — и милых сердцу праведников,
и народных заступников — отражаются черты трагикомической личности Дон
Кихота. «Великим произведением всемирной литературы», принадлежащим к
числу книг, которые «посылаются человечеству по одной в несколько сот
лет», назвал «Дон Кихота» и Достоевский. «Из прекрасных лиц в
литературе христианской стоит всего законченнее Дон Кихот», — писал он.
Достоевского больше всего интересовали нравственные проблемы, поднятые
Сервантесом. Постоянный диалог с Дон Кихотом позволил писателю
прояснить свою позицию по отношению к собственному герою — князю
Мышкину. Еще одна ниточка связывает «Дон Кихота» с «Идиотом» — их
карнавально-фантастическая атмосфера, которая «позволяет... повернуть
жизнь какою-то другою стороною и к себе и к читателю, подсмотреть и
показать в ней какие-то новые, неизведанные глубины и возможности».
Поражают сходством с героем Сервантеса герои романа Булгакова «Мастер и Маргарита», особенно Иешуа и Мастер.
А «Приключения Петрова и Васечкина» — Санчо и Дон Кихота «в миниатюре» — стали любимым фильмом уже нескольких поколений детей...
Для
испанцев, которые по-прежнему видели в нем лишь средство от заблуждений
ума и сердца, роман о Дон Кихоте открыли писатели «поколения 98-го».
Задумываясь о будущем своей страны, потерпевшей поражение в войне с
США, Унамуно, Ганивет, Асорин, Ортега-и-Гассет обратились к роману
Сервантеса. Размышления о книге переросли в рассуждения о
предназначении Испании, ее трудной судьбе, о врожденном достоинстве и
чести испанцев. И благодаря писателям «поколения 98-го» «Дон Кихот»
превратился в национальный миф.
Очень много говорил и писал о
романе Мигель де Унамуно — поэт, писатель, драматург, публицист. В 1905
году, когда праздновался 300-летний юбилей романа Сервантеса, вышла его
книга «Житие Дон Кихота и Санчо». Подробно комментируя роман, проводя
множество параллелей между романной биографией ламанчского рыцаря и
легендарной биографией Христа, Унамуно представил кихотизм как
своеобразный вариант испанской религии: наш «жалкий век», которым
правят равнодушие и выгода, можно исправить только «безумием», за
которое принимается все благородное и героическое. А для этого
необходимо отвоевать «Гроб Рыцаря Безумств у завладевших им вассалов
Благоразумия» — священников, каноников, герцогов, цирюльников и им
подобных. Мигель де Унамуно был таким же «будоражителем душ», как Дон
Кихот, он страстно призывал людей: «Человек должен знать, кем он хочет
стать, а не довольствоваться тем, кто он есть!»
Прошло 400 лет. А
мы по-прежнему спорим о Дон Кихоте, по-прежнему нуждаемся в нем — чтобы
помог нам выпрямить все кривды жизни, помог найти Рыцаря Безумств в
самих себе.
Пророк новой религии: Мигель де Унамуно о Дон Кихоте
Этот
герой — сын милосердных своих дел, вдохновляемый бессмертной своей
любовью ко всему человечеству и, прежде всего, к тому, кто рядом.
Рыцарь, чье слово никогда не расходится с делом, а самое главное, он
всегда действует и не боится показаться смешным в своей борьбе за
справедливость, в стремлении сделать мир лучше. Он гонит прочь страх,
чтобы тот не мешал ему правильно видеть и слышать. И если видит он
великанов, то это именно великаны, а никакие не мельницы.
На этом
Пути любое свое поражение умеет он, благодаря мудрости своего сердца,
обратить в победу и никогда не признает себя побежденным. Черпает он
энергию и поддержку на этом славном и трудном Пути в вере своей. Вере в
себя, в свои силы, в то, что если руководит им стремление двигаться и
не стоять на месте, то любой сделанный им шаг приведет к цели. И если
вдруг одолевают Рыцаря сомнения, то именно вера помогает их преодолеть.
И знает Рыцарь, что наступит миг, когда окажется он одинок, ибо тот,
кто любит его ради себя самого и лучше Рыцаря знает, что ему нужно, что
должен он делать, — эти бакалавры и священники, цирюльники и экономки,
эти вассалы Благоразумия ему не попутчики. Но есть в Рыцаре
уверенность, что другие одиночки, совершенно друг с другом незнакомые,
не видя друг друга в лицо, не зная один другого по имени, все же идут
вместе, оказывая помощь друг другу.
Основное достоинство Рыцаря,
которое делает возможным все его подвиги, — это доброта. Дух Алонсо
Кихано, за достоинства свои прозванного Добрым, питает дух Дон Кихота,
и именно в этом коренится его героизм.
Литература:
Багно В. Дорогами «Дон Кихота». — М., 1988.
Унамуно М. де. Житие Дон Кихота и Санчо... — СПб., 2002.
