Наказание и чувство вины - так мы воспитываем детей?

Опубликовал calibri

11 марта 2009 в 16:47

Автор Ирина Прусс Источник newtimes.ru

Когда нам хочется, чтобы кто-нибудь наконец устроил в нашей стране

демократию, чтобы начали уважать наши права и наш выбор в любой сфере

жизни, неплохо бы задать себе вопрос: а как обстоят дела с демократией

в вашей, отдельно взятой семье? Насколько вы уважаете права маленького

человека, который полностью от вас зависит?

«Знание — сила»

По

данным Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, жестокое

обращение в семье испытывают свыше 30% российских детей в возрасте от 5

до 7 лет, 60–70% из них затем отстают в развитии, страдают физическими

и психоэмоциональными расстройствами. По разным данным, ежегодно в

России около миллиона детей 4–14 лет страдают от побоев в семье, более

50 тыс. из них в течение года сбегают из дома, спасаясь от побоев.

Каждый четвертый ребенок подвергается тому или иному виду семейного

насилия.

Насилие над детьми — не только наша проблема. Но

реакция российского общества обостряется только в тот момент, когда

шокирующая информация подкрепляет другие наши психологические слабости:

ксенофобию, стремление самоутвердиться на бедах других (вспомним шум по

поводу убийства усыновленного российского ребенка в Америке). В целом

же к проблеме насилия в семьях российское общество равнодушно.

Почему

это происходит? Чаще всего отвечают на это ссылкой на материальные

тяготы быта, на слабость государственной социальной политики. Реже

говорят в таких случаях о негуманности самого общества, об «озверении

людей», объясняя это погоней за деньгами и материальными благами. Еще

реже вспоминают об историческом опыте полного, неприкрытого, введенного

в закон государственного насилия советских времен (вместе с системой

официального оправдания такого насилия), на котором воспитывались

поколения.

Правила игры

Дети

эгоцентричны, они не подозревают, что другой человек видит окружающее

по-своему, у него могут быть свои интересы и оценки ситуации. Под

напором реальности ребенку приходится выходить из такого слегка

аутичного мира, и главный «напор реальности» происходит во время

подвижных игр: чтобы играть, надо договариваться о правилах. Честное

соблюдение правил для детей и подростков священно, с ним связаны самые

острые переживания справедливости и предательства. При одном

обязательном условии: если эти правила выработаны ими самими, а не

предложены взрослыми, которым надоел шум и гам и которые хотят быть

организаторами «процесса игры», — как происходит в детских садах, где

от детей добиваются порядка и исполнительности.

Академик

Российской академии образования Владимир Собкин выяснил, что список

любимых игр дошкольников сегодня сильно обеднел: в основном это прятки,

салочки, кошки-мышки. Всякие там жмурки, вышибалы, прыгалки, замиралки

упоминаются лишь изредка, и все в сумме набирают лишь 7%. А 4%

опрошенных детей вообще не знают никаких игр. Но самым поразительным в

исследовании В.С. Собкина было то, как сегодня играют старшие

дошкольники.

Каждый второй не знает правил игры, в которую

играет. Каждый третий уверен, что никаких таких правил нет. Остальные в

качестве правил игры перечисляли абстрактные нормы морали или гигиены:

ничего не ломать и не пачкать, слушаться маму, чистить зубы каждый

день. На вопрос, можно ли нарушать правила игры, подавляющее

большинство (76%) ответили: можно. Что будет? Нет, они не скажут: «игра

распадется», «будет неинтересно ». Они говорят: «директор выгонит из

сада», «арестуют», «Руслан побьет», «оштрафуют », «прибьют», «посадят в

тюрьму». Раз правила не составляют для них саму суть игры, а

навязываются взрослыми, то и санкции идут исключительно оттуда.

…И сядь на место

Обычно

из старшей (подготовительной) группы детского сада дети приходят в

школу сплоченным предыдущими годами коллективом. Многим взрослым это

кажется крупным социальным приобретением: трехлетних детей, которым по

большому счету нужны не сверстники, а взрослые, предъявляющие им

образцы поведения, посылают в детский сад, чтобы они «привыкали жить в

коллективе». Сплоченный коллектив начальной школы достаточно

специфичен: здесь не любят «чужих» и всяких неожиданностей, старательно

подстраиваются под учителя, обходя его, когда очень надо, маленькими

хитростями, ябедничают.

«Лень, которую надо «исправить», и

грубость — все, на что жалуются родители, — рассказывает психотерапевт

Маргарита Жамкочьян. — Но вот что поражает. Я спрашиваю родителей: вы

чего хотите — чтобы он больше так не делал или чтобы он прямо, словами

признал, что был неправ? 99% моих клиентов отвечают, не задумываясь:

чтобы признал свою вину. Для себя они осмысляют это требование с

примитивной рациональностью: осознает — перестанет так делать. Но это

защитная рефлексия, на самом деле им нужно, чтобы ребенок чувствовал

себя виноватым — этого достаточно». А чувство вины есть один из главных

психологических инструментов репрессии…

«Метод управления детьми

в массовой школе чаще всего репрессивен по самой своей сути, —

продолжает Маргарита Жамкочьян. — Как и родители, учителя старательно

культивируют в детях, потом в подростках, потом в молодых людях чувство

вины. Один из многочисленных способов — неподъемные домашние задания:

сделать все практически невозможно, значит, школьник всегда виноват.

Между прочим, эту методу совершенно сознательно применяли в

концентрационных лагерях. Целью ее было подавление личности в каждом,

полное психологическое подчинение. Среди прочих инструментов подавления

наряду с бессмысленной работой, ежеминутными унижениями, голодом и так

далее была и намеренная противоречивость лагерных правил — так что

выполнить их все было невозможно, и каждому это можно было поставить в

вину. Этому были посвящены специальные психологические исследования…

Вряд

ли у школы есть сознательная цель подавлять личность — личность в

ребенке чаще всего просто игнорируют. Безумная цель, составляющая

единственный внятный критерий работы школы: чтобы как можно больше

выпускников поступили в вузы. Нашу школу наши же собственные педагоги

называют «знаниевой»: в лучшем случае она начиняет головы будущих

абитуриентов знаниями по всем предметам. Но осмысленную

интеллектуальную и творческую активность репрессивная педагогика обычно

не порождает. Не говоря уже об осмысленной жизненной и гражданской

позиции.