Я раздвинула стены стихами.
Не по мне это доля смиренья,
и скользящая горечь сомненья,
что удавкой на шее годами.
Не к лицу мне цвет серой печали,
мои кости давно перемыты,
волки тоже довольны и сыты:
мою жизнь, наконец, обглодали.
Отсидела свой срок в заточенье,
перемерив, все маски и роли,
но душа устремилась на волю
и стихи пролились исцеленьем.
Пронесусь диким ветром по полю,
отдохну под развесистым клёном,
в небе чистом, глубоком, бездонном
вольной птицы примерю я долю.
И звезду положу на ладошку,
пусть горит, обжигая мне руки,
мы так долго с ней были в разлуке,
а теперь она светом в окошке.
