Новая архитектура Александра Левича: проект "Рождественские окна" (ФОТО)

15.12.2009 16:34

Когда

художнику сложно придумать концепцию для серии новых работ (бывает же

такое?), да притом приходит пора отрабатывать почетное звание члена

Союза художников, то такому художнику ничего не остается, кроме как

задаться целью и приурочить открытие выставки к объективному фактору.

Александр Левич, сын своего отца-классика Акима Левича, ничего

оригинальнее не придумал, кроме как стилизовать свои новые картины под

тематику Рождества и презентовать в столице проект "Рождественские

окна".

Бытует

мнение, что живопись Александра Левича, как и сам автор, имеет тот

неповторимый шарм, который всегда притягивает своей глубиной и

искренностью. В общем, такое мнение не лишено фундамента истины –

фактурные фасады, окна, крыши и арки Левича-младшего воздействуют на

человека довольно сильно, оставляют впечатление схожее с состоянием

полудремы. Художник, в чем-то наследуя стиль своего родителя, довел

"затуманенность" образов Акима Левича до еще большего сомнамбулизма,

сгладил все острые углы и практически исключил "все лишнее", то есть

все, кроме архитектурных форм. Такие картины стоит вешать в спальнях, а

идеальной натурой для Левича, похоже, могли бы стать арктические льды с

хаотично прорубленными пещерами в отвесных стенах.

"Рождественские

окна" были задуманы и созданы специально для выставки в ANN Gallery и

отличаются гармоничным сочетанием камерности и символичности. Как и

прежде, Левич вне течений и вне контекстов. В новой серии художник

остается верен своему письму в отношении гаммы, оттенков и глубины

цвета. Если раньше работы художника ярче всего ассоциировались с

песчаными бурями, то эти "Окна" больше похожи на елочные игрушки из

детства. Загадочные и недоступные, немного грустные оттого, что их

время быстро проходит.

Настоящий художник всегда немного

вуайерист – Левич, например, не стесняясь заявляет, что любит наблюдать

за вечерними окнами . В каждом из них происходит нечто, и это нечто

есть часть какого-то грандиозного повествования, сколь обыденного,

столь и таинственного. Надежда, согретая теплом – вот она, данная нам в

зримом образе.