Павильон в виде кроны пальмы, жилые дома, имитирующие своими

очертаниями птиц и насекомых, офисы, не отличимые от окружающей

природной среды — все это причудливые объекты биоархитектуры. В основе

ее лежит принцип подражания живым формам с помощью использования

новейших технологий и экологически чистых материалов.

Термин «биоархитектура» сами архитекторы не жалуют, считая его

слишком неопределенным, любительским. И действительно, приставку «био»

сейчас модно добавлять к названию любой отрасли науки, производства и

вообще ко всякому действию или продукту, выражая таким образом

приобщение к живой природе. Зачастую сами изобретатели неологизма не

могут внятно объяснить его смысл, так произошло и в архитектуре:

некоторые ее направления назвали «живыми», хотя в буквальном смысле

оживить ее стремятся считанные архитекторы-утописты. Достижения же

бионики (или биомиметики) — науки, которая собственно и занимается

применением в технике различных особенностей живых организмов, — к

сожалению, еще очень далеки от практического применения в архитектуре.

Возможно, из-за подобной неточности в определениях того, что же

представляет собой приближенная к живой природе архитектура и что

именно она может у нее заимствовать, каждый талантливый архитектор

создает свое собственное направление и дает ему уникальное название.

Создателем органической архитектуры стал американец Луис Салливен.

Как и большинство творческих людей XIX века, он проникся эволюционным

учением Дарвина и передовыми достижениями биологии. Салливен считал,

что человек должен жить и работать в домах, которые гармонично

вписываются в окружающий ландшафт. Хотя философия органической

архитектуры звучала, скорее, как некий идеал, к которому надо

стремиться, ее последователи, включая самого знаменитого из них —

Фрэнка Ллойда Райта, творившего в конце XIX — первой половине XX века,

создали прекрасные образцы. Поселившийся в Индии англичанин Лаури

Бэйкер воплотил эти идеи в домах, вполне традиционных внешне, но так

органично встроенных в зеленые заросли тропиков, что можно подумать,

они сами выросли из земли, как грибы после дождя. Сходное впечатление

производят сооружения австрийского художника и архитектора Фриденсрайха

Хундертвассера. Отличительной чертой органической архитектуры стала

приверженность к природным материалам: вместо стали, бетона и пластика

используются камень, дерево и стекло.

Есть страны, в которых почти вся национальная архитектура может быть

отнесена к органической. Такова Финляндия с ее суровой, но великолепной

природой. Дерево и камень — основные строительные материалы в этой

стране, и именно их в большом количестве использовал Алвар Аалто, в том

числе и для зарубежных проектов. Одно из его последних творений —

реконструкция Оперного театра в Эссене (Германия), завершенная уже

после смерти архитектора в 1988 году. Здание формой напоминает

скалистый уступ, обработанный ледником, в точности как камни Финляндии.

Уже в наши дни французский архитектор Франсуа Рош создал

дом-камуфляж, который удовлетворяет требованиям органической

архитектуры — не противоречить расположенному неподалеку старинному

замку и вписываться в холмистую местность. В результате форма дома

оказалась ломанной, под рельеф местности, а само строение —

задрапированным зеленой сеткой, которая маскирует дом и защищает людей

от жары и насекомых. Другой его знаменитый проект 2005 года — музей

города Лозанны, называемый Green Gorgon. Он выполнен в излюбленной

манере Роша как нечто неотличимое от окружающей природы — зеленый

лабиринт, напоминающий то ли поросшие лесом овраги, то ли застывшее

насекомое, богомола. Сооружение столь запутано, что посетителям выдают

GPS-навигаторы, чтобы не заблудиться и найти выход.

Иногда дом в буквальном смысле «встраивают» в ландшафт и маскируют

под зеленый холм, совсем как жилище хоббитов. Зеленая трава на крыше и

стенах защищает дома в швейцарской деревне, построенной по проекту

Петера Феча, от дождя, ветра и перепадов температуры. Из-за хорошей

теплоизоляции такие дома потребляют меньше электроэнергии. Первый «дом

в холме» был придуман Фечем еще в 1970 году, и сейчас в стране можно

найти около десятка небольших сказочных деревенек, по всей видимости,

пришедшихся по вкусу жителям Швейцарии.

В больших городах зеленые островки ценятся на вес золота, и,

казалось бы, строить что-то на их месте — просто кощунство. Тем не

менее, американец Эмилио Амбаш построил в 1993 году в японском городе

Фукуока здание культурного центра прямо на территории сквера. Оно

выглядит как огромная зеленая лестница, спускающаяся в сад, каждая

ступенька — длинный газон, на котором можно устроить пикник в центре

города, да еще и осмотреть окрестности с высоты.

Существует и другое понимание органической архитектуры — подражание

живой природе. Биоморфные элементы осваивали многие архитекторы.

Достаточно вспомнить дом Константина Мельникова в Москве, форма и

расположение окон которого напоминают пчелиные соты, или творения

итальянца Антонио Гауди. Но жизнь не стоит на месте, и в середине XX

века стал появляться серьезный интерес к бионике. Пионером в области

бионической архитектуры был немецкий инженер Отто Фрай, собравший в

1961 году в Штутгарте единомышленников в группу под названием «Биология

и строительство». Сам Фрай занимался легкими конструкциями. Вместе с

биологами и инженерами из Политехнического института он хотел

разобраться, как происходит строительство тканей и оболочек живых

организмов, а потом соединить эти знания с существующими технологиями.

Рассматривая скорлупки диатомей и паутину, исследователи обнаружили

очевидное сходство с собственными разработками. Однако увидели они и

важное отличие: живые объекты необычайно сложны и их конструкции не

всегда оптимальны, поэтому точное воспроизведение их на практике чаще

всего невозможно — такие проекты будут очень дорогими и тяжелыми.

Олимпийские объекты в Мюнхене напоминают Альпы, а их крыши — паутину. Зачинатель «природообразного строительства» Отто Фрай, 1972 год. Фото: FOTOBANK.COM/GETTY IMAGES

Фрай прославился в 1960—1970-х годах созданием павильона ФРГ на

Всемирной выставке в Монреале и Олимпийского стадиона в Мюнхене, где он

использовал мембранные и эластичные конструкции, главное достоинство

которых — легкость и прозрачность. Откликнувшись на экологическую

тематику, ставшую главной на Всемирной выставке 2000 года в Ганновере,

он вместе с японским коллегой Шигеру Баном придумал оригинальную

конструкцию павильона Японии. Его стены и крыша сплетены из множества

бумажных трубочек, а сверху этот похожий на гигантские соты полукруглый

каркас покрыт светопропускаемой бумажной мембраной.

Без сомнения к биоархитектуре можно отнести и био-тек, возникший как

альтернатива хай-теку. Согласно его идеологии, на смену квадратным,

неестественным формам зданий должны прийти мягкие, повторяющие плавные

линии живого формы. Пока это течение существует в большей степени как

идеология, разделяемая несколькими ведущими архитекторами. Начало ему

положил англичанин Норманн Фостер, создавший в лондонском Сити в 2004

году башню по адресу: 30, Сент Мэри Экс. Абсолютно круглая в плане

башня высотой 180 метров свечой тянется в небо, но знающим людям она

больше напомнила огурец, что и решило ее судьбу — башню причислили к

классике биотека. В его рамках также творят такие знаменитые личности,

как Сантьяго Калатрава, Николас Гримшоу, Ян Каплицки, Грег Линн.

Последнему принадлежит идея блоб-архитектуры, когда здание напоминает

формой что-то округлое и мягкое, некий сгусток инопланетной живой

субстанции, готовый разрастись и поглотить все вокруг. Амебоподобный,

висящий в воздухе пластиковый Дом искусств в Граце (Австрия) — типичный

пример блоб-архитектуры. Линн же придумал и дом-эмбрион. Структуру,

которая самостоятельно развивалась бы из некоего примитивного жилища,

подстраиваясь под условия окружающей среды. Это, конечно, только

утопия, так же как и дом-коммуна, периодически захватывающий умы

архитекторов. На первый взгляд кажется, что такое обустройство, когда

огромная масса народа присутствует в одном месте, как это происходит

сейчас в мегаполисах, противоречит сути живой природы. Но это не так,

достаточно взглянуть на муравейник. Насекомые живут и трудятся в тесном

пространстве, помогают друг другу, роль и место каждого муравья

предельно ясны. Создать такой небоскреб-муравейник, где бы людям было

комфортно жить, — несбывшаяся мечта многих. Воплотить ее пытаются в

проектах небоскребов с развитой инфраструктурой и множеством

технологических решений, позволяющих использовать альтернативную

энергетику и другие чудеса техники. Как, например, пирамида Shimizu TRY

2004 Mega-City, придуманная для перенаселенного Токио. Теоретически 750

тысячам обитателей пирамиды даже не нужно будет покидать ее — внутри

они найдут все необходимое для жизни.

В 2006 году по проекту мексиканского архитектора Хавьера Сеносьяна

был построен дом, напоминающий раковину моллюска наутилуса. Черты

наутилуса повторяются не только во внешней форме дома, но также в его

спиралеобразном внутреннем устройстве. А в 2007 году под его же

руководством в Мехико был закончен дом «Змея» (Quetzalcoatl Nest) —

здание в виде длинной трубы, плавно огибающей неровности ландшафта.

Свои профессиональные взгляды Сеносьян изложил в книге

«Биоархитектура». Он считает, что нужно строить небольшие соразмерные

человеку дома в местах с красивой природой, используя при этом

природные материалы местного происхождения.

Несмотря на то что биоархитектура (и все, что понимается под этим

термином) возникла отчасти как дань моде на все живое, органичное и

экологическое, у нее просматриваются прекрасные перспективы. Вряд ли в

скором времени следует ожидать противоположных тенденций в мире

архитектуры, отдаляющих нас от естественной среды. В городах появляется

все больше биоморфных зданий, где каждый элемент создан для комфорта

посетителей, все чаще в конструкциях жилых домов и общественных зданий

используются солнечные батареи и другие источники альтернативной

энергии, снижающие нагрузку на экологию. Возможно, когда-нибудь наши

жилища будут походить на живые существа не только формами, но и

функциональными возможностями. И мы наконец заживем в гармонии с

природой и самими собой. Автор: А. Грин.