4
БИТВА ТИТАНОВ РАЗВЕДКИ
На плантацию циклоголов флайер прилетел перед самыми вечерними сумерками. Надо было поторопиться, потому что неизвестно, какая пакость из туземной живности могла оказаться в ангаре флайеров. По крайней мере местные без особой нужды в сумерках по техническим помещениям старались не шастать. Пронин припарковал флайер и вошел в лифт, чтобы спуститься на стандартный минус шестой уровень, где можно было найти еду, выпивку, койку, а зачастую и инопланетную бабу, промышляющую своим телом, чтобы скопить достаточно денег на безбедную жизнь на своей захолустной родной планете. Нормальных проституток в этот жуткий мир заманить невозможно было бы даже очень большими деньгами, да местным эти вертихвостки быди без надобности – презирая всю остальную Вселенную, цианаррцы презирали и худосочных самок мягкотелых инопланетников. Ведь потомство от инопланетниц не обладало бы генетической памятью коренных цианаррцев и потому погибло бы очень быстро, а жители Цианарры были слишком практичны, чтобы содержать заведомых покойников, а тем более – стараться сберечь их ненужные Цианарре жизни. Народ здесь взрослел очень быстро. Жили тут, кстати, недолго, хотя и полнокровно. Так что проституток набирали в самых дешевых борделях самых примитивных и нищих планет для того, чтобы они обслуживали рабов (деньги, кстати, у рабов водились), а когда срок контракта заканчивался, то женщины оставались еще лет на пять, чтобы вернуться в свои миры потрясающими богачками. Ведь никто из приезжих, будь он рабом или вольнонаемным рабочим, на женщин денег не жалел – слишком много неожиданностей таила в себе жизнь на Цианарре, и по большей части эти неожиданности были не из приятных.
Когда лифт остановился на минус шестом, Пронин сначала заказал себе номер, отнес туда свои пожитки и старательно искупался, напевая при этом старую, как и он сам, любимую песню РосКитовских неохунвэйбинов – песню о маленьком барабанщике. Под конец песни он, увлекшись, топнул ногой и поскользнулся, больно ударившись коленом о кран подачи воды. Пронин выругался так мощно, что слегка помутнел титановый отражающий слой на зеркальной дверце душевой кабины. Настроение было подпорчено, и потому в баре майор Пронин был угрюм и задумчив.
В баре было шумно и накурено. Опытный чекист сразу понял, что вольнонаемные здесь курили не только запрещенный на многих планетах табак, но и банг - легкий наркотик, вызывающий радостно-восторженное состояние и не имеющий никаких вредных последствий для организма. Банг тоже был запрещен на многих планетах, но не из-за вредности (которая отсутствовала), а чисто по экономической причине – банг любой желающий мог выращивать у себя дома в таких количествах, что одного кустика могло хватить на целый год самому ярому приверженцу призрачного счастья. Пронин уселся за свободный столик в углу бара и стал рассматривать собравшихся. Аборигенов было мало, они предпочитали оттягиваться в других местах. Только за одним столиком сидели четыре мрачных цианаррца, всем своим видом выражавших абсолютное презрение к веселящимся вовсю инопланетникам. Цианаррцы пили пиво и заедали его хрустящими ломтиками сушеных археобаксов - археобаксы водились в океане и были похожи на смесь бройлера с австралийской жабой. Но на вкус они, особенно копченые, напоминали столь любимую майором в былом, невозвратно потерянном прошлом, вкусную и питательную мойву расфасовки Сочинского рыбного комбината. Майор Пронин тяжело вздохнул, отогнав нахлынувшие было воспоминания, и заказал себе пива, археобаксов и эля. Соорудив из пива и эля «ерш», Пронин с удовольствием выпил и захрустел лапкой археобакса, продолжая внимательно, но незаметно рассматривать посетителей бара.
Казалось бы, все было нормально – пьяные и не очень рабы и вольняшки, крутящиеся возле них размалеванные и страшные, словно смертный грех, шлюхи… Но вот одна деталь была подозрительна, и этой деталью, нарушающей гармонию вечера, была угрюмая четверка местных. Вроде бы они были обычными цианаррцами - простая одежда, церемониальные ножи на поясах, тяжелые бластеры в открытых кобурах у бедер… Но что-то в их виде настораживало Пронина, и майор не мог понять – что именно, отчего он слегка нервничал. Возможно, Пронину не нравились косые взгляды, которые на него бросали цианаррцы.
- Во, бля, ковбои хреновы!- вполголоса произнес чекист, с неприязнью глядя на потертые бластеры цианаррцев,- Им бы еще чухасы и шляпы, и индейцев сюда для колориту…
Как ни тихо это было произнесено, но один из «ковбоев» услышал ехидное замечание майора, причем понял, что оно относится именно к нему и его товарищам. Он жестом подозвал своих друзей, и после недолгого общения с ними медленно выбрался из-за стола и направился к мирно попивающему свой «ерш» Пронину.
- Кто-то что-то сказал, или мне послышалось?- с явной угрозой в низком рокочущем голосе спросил он, подплыв к столу майора.
- А тебя оно е…?- в свою очередь поинтересовался чекист. После этих слов лицо цианаррца побагровело и он, на манер Кинг-Конга, молотнул себя по груди здоровенными кулачищами. Грудная клетка загудела, словно стальная бочка на двести литров. Посетители разом стихли и с интересом стали наблюдать за развитием событий. Никто не сомневался, что сейчас туземец – верзила отшибет голову зарвавшемуся инопланетнику. Но здоровяк не стал кидаться в драку, а спокойно сел за стол майора.
- Ты же вроде вчера свалил отсюда?- спросил он, как только позволял голос, тихо,- Что, хочешь, чтобы нас засекли? Так тогда задница будет всем нам, и по полной.
И тут Пронина осенило – да его же спутали с Джеймсом Бондом, который по поддельным документам майора и под фальшивой внешностью геолого-ботаника Пу Сунвана уже побывал на этой плантации!
- Да не, братан, тут хрень случилась – посеял я то, что у вас купил. Так что срочно надо второй экземпляр, плачу вдвое против прежнего!
Верзила ухмыльнулся и хлопнул Пронина по плечу, отчего стул под майором чуть не подломился.
- Ладно, лох, послезавтра в это же время и приготовь сто тысяч кредитов.
- Чек пойдет?- спросил чекист, все еще не веря в нежданчиком подкатившую удачу.
- Пойдет, только из другого банка, не РосКитовского!
К счастью, у Пронина были аккредитивы самого солидного банка Конфедерации, потому он улыбнулся и кивнул громиле в знак согласия. Когда цианаррец вернулся к своим, а Пронин продолжил пить «ерш» и меланхолично хрустеть археобаксами, публика разочарованно вернулась к своим занятиям. Увлекательной драки так и не случилось.
На следующий день, едва майор Пронин получил кристалл с записью интересующей его руководство информацией, произошло неслыханное по своей беспрецедентности событие. Едва только чекист собрался уходить из бара, чтобы готовиться к отлету с Цианарры, как в дверях, нос к носу, столкнулся с проклятым шпионом Джеймсом Бондом. От неожиданности оба просто остолбенели, равно как и публика в баре – еще бы, встретились братья – близнецы, но выражения их лиц были явно не братские. Первым опомнился Бонд и стремительно бросился наутек. Так стремительно не падал даже тяжелый домкрат, оброненный на ногу судовым механиком во время шторма. Зарычав от ярости, Пронин рванулся за ним. Догнал он шпиона Джеймса Бонда где-то на третьем ярусе, в подземном парке культуры и отдыха имени первопроходцев Космоса. Завязалась кровавая битва. Отдыхающие граждане и влюбленные парочки столпились вокруг, подбадривая бойцов и делая ставки. Различить сражающихся можно было только по одежде – майор Пронин, в силу привычки, был одет скромно, в отличие от вызывающе яркого наряда Джеймса Бонда. Наконец-таки справедливость было восторжествовала, и чекист мощным ударом ноги отправил шпиона в нокаут, однако у входа в парк раздались грозные трели муниципальной охраны, и майор был вынужден скрыться. Местная полиция очень не любила, когда нарушался общественный порядок, тем более – инопланетниками. А наличие двух близнецов, генетически даже отдаленно не бывших родственниками, зато при детальном осмотре носивших множественные следы пластических операций, могло сорвать выполнение важного правительственного задания. Пока муниципалы продирались сквозь собравшуюся толпу, Джеймс Бонд успел немного оклематься и на четвереньках позорно убежал с места происшествия, оставив там только капли крови, разбитое пенсне и оторванный в драке рукав.
Уже в своей жилой ячейке, пакуя походный кейс, Пронин понял причину неожиданного появления Джеймса Бонда в этом баре. Аналитический мозг разведчика, перебрав тысячи вариантов, выдал единственную возможную версию – проклятый шпион потерял украденную им информацию! И это было правдой – расслабившийся после покупки инфокристалла шпион решил оттянуться с девочками, но нарвался на динамщицу с четвертой луны пятой планеты Эпсилона Змеи, которая ненавидела подобных Бонду типов и потому траванула его усиленной дозой банга, растворенного в эле. А пока Джеймс Бонд пребывал в нирване, дамочка успела сдриснуть с Цианарры. Средств для безбедной жизни на своей родной планете ей хватало, Джеймс Бонд должен был стать ее последним клиентом до того, как у себя на Эпсилоне Змеи, она начнет жить, как настоящая джентльфемм.
И теперь уже в проигрыше оказался не чекист Пронин, а злобный и коварный, словно рассохшаяся табуретка, Джеймс Бонд! Майор собирал чемоданчик и мурлыкал себе под нос старую добрую солдатскую песню «Лили Марлен». Это ничего, что когда-то ее пели оккупанты, проносящиеся по улицам советских городов на угловатых танках с намалеванными на броне паучьими крестами. Просто Пронину нравился этот незамысловатый мотив, в отличие от более поздних произведений РосКитовских композиторов. Майор до сих пор не мог привыкнуть к специфике китайской музыки. У него от нее начинала болеть голова и возникало дикое желание выстрелить в пианиста. Или кто там еще исторгал столь немузыкальные звуки из каких-то, казалось бы музыкальных, инструментов. Так что разведчик блаженствовал, хотя и знал, что этот раунд битвы с гнуснопрославленным шпионом всех времен и народов еще не окончен – Джеймс Бонд не из тех, кто может легко отказаться от добычи. И тут майор Пронин с силой хлопнул себя по широкому лбу, под которым затаился его великолепно мыслящий мозг. Да так хлопнул, что его думательный аппарат чуть не вылетел через ноздри.
- Твою ж, хуньанских партизан мать! Этот поц снова выкупит секрет выращивания циклоголов у тех местных кретинов!- далее последовала длинная серия нецензурных выражений на пяти земных и восьми галактических языках, включая даже язык унххрийцев, в котором было всего два гласных звука. Майор Пронин выхватил из кейса набор метательных пластиковых ножей, не обнаруживаемых детекторами металла и взрывчатки, и отправился на поиски продавцов государственных цианаррских секретов. Долго их искать не пришлось – они сидели за тем же столом в том же баре. Притворившись, что завязывает шнурки на полевых ботинках, Пронин метнул ножи в мирно беседующих, ничего не подозревающих ублюдков. Пластик ножей с хрустом пробил одежды и глубоко вонзился в плоть врагов цианаррского народа. Они дернулись пару раз и успокоились навеки. Чекист выпрямился, подошел к стойке бара, выпил рюмку эля и, преисполненный чувства собственного достоинства и чувства честно выполненного долга, вышел из прокуренного помещения. Пронин готовился к новой встрече с Джеймсом Бондом, который наверняка попытается отнять у майора секретные материалы про выращивание стратегически важных кристаллов. Но это будет потом. А сейчас майор Пронин мужественно шествовал в неизвестное пока что никому будущее, где его ждали схватки и погони, стрельба и выпивка, отчеты перед начальством и много секса с пышногрудыми блондинками, брюнетками, шатенками, ры-женькими и крашеными в разные цвета и оттенки длинноногими девицами.
