КАКОЕ ОБЩЕСТВО, ТАКИЕ И ЕГО «САНИТАРЫ»
Многие граждане Украины, столкнувшись с необходимостью общения с милицией, обращают внимание на ставшую повальной некомпетентность стражей порядка, выражающуюся даже в таком простом деле, как составление протокола. При этом наши граждане, насмотревшись американских боевиков, мечтательно вздыхают: «Если бы у нас менты были на уровне американских…» Что же, посмотрим, какой уровень у нынешних американских полицейских. Причем возьмем не какой-то штатовский Урюпинск-сити, а непосредственно столицу США – город Вашингтон, дистрик Колумбия.
Еще президент США Клинтон, в ответ на просьбу мэра Вашингтона организовать патрулирование улиц силами Национальной гвардии заявил, что не собирается этого делать, хотя есть мнение, что он с большой симпатией относится к этой идее. Ведь, как и многие другие большие американские города, Вашингтон является рассадником насилия и преступности.
Весь абсурд данного предложения заключается в том, что в Вашингтоне достаточно полицейских, чтобы удержать контроль над ситуацией. Фактически, в этом городе полицейских на душу населения значительно больше, чем в других городах США. Но они не особенно стараются взять положение под контроль. На шее города сидит департамент полиции, который в лучшем случае является недееспособным и безответственным, а в худшем – преступным (наши «правоохранители» зачастую умело сочетают эти качества). Как такое могло случиться?
В течение многих лет вашингтонские силы полиции считались одними из самых лучших в стране. В 50-х годах детективам не составляло труда раскрывать все уличные убийства. Затем, в середине 70-х, городские власти приняли новые жилищные правила для офицеров полиции, поступающих на службу. Согласно этим правилам, ограничивался прием на службу опытных полицейских, если их семьи отказывались переезжать в Вашингтон. И хотя впоследствии это правило было отменено, оно вынудило департамент полиции принять упрощенный порядок набора на службу в полиции, который остается в силе.
И даже при таком порядке, когда баллы кандидатам начисляются всего лишь за то, что они посещали государственную школу полиции в Вашингтоне (а не обязательно за ее окончание!!!), многие потенциальные офицеры не смогли пройти в академию. Тогда департамент изменил требования. В мае 1985 г. новобранец отчислялся из академии, если он проваливался на двух вступительных экзаменах. Семь месяцев спустя тот же новобранец должен был идти собирать чемоданы только тогда, если он не смог сдать ШЕСТЬ (!!!) экзаменов.
Однако снижение требований не помогало. На помощь пришел тогдашний мэр Марион Барри. Он принял решение: назначать офицеров по результатам жеребьевки, что представляется оптимальным при равном количестве набранных баллов. Но даже по оценке саого Барри, этот способ отбора в академию был не вполне надежным. Конгресс тоже так считал и в конечном счете ликвидировал эту затею, лишив ее ассигнований. Но творимый в этой области беспредел продолжался. В 1988 году, когда более 40% слушателей выпускного курса завалили последний, самый сложный, экзамен, руководство академии отменило его.
Все это существенно отразилось на качестве подготовки вашингтонских полицейских. Майк Хаббард, преподаватель академии, в прошлом – известный детектив, как-то сказал: «Мне попадались люди, которые были практически неграмотными, я видел умственно отсталых, оканчивающих академию».
Положение еще ухудшилось в 1989 году, когда в связи с ростом преступности городские власти приняли на службу в полиции около 2000 новых офицеров. Часто полицейских чиновников не интересовало то, чем занимался слушатель академии до того, как он расписался в получении оружия и значка. Как и в других городах, в Вашингтоне досье на малолетних преступников по достижении ими совершеннолетия, закрываются. И вполне естественно, что существующая система подбора кадров не преграждает дорогу в полицию тем, кто в юношеском возрасте совершал преступления. Был проведен очень интересный эксперимент: Такер Карлсон, специализирующийся на криминальной теме журналист, позвонил в пункт вербовки, представился вымышленным именем и побеседовал с ответственным лицом. Он объяснил, что хочет поступить на службу в полицию, но его беспокоит, что обилие совершенных им в юности правонарушений, перечисленных в его досье, сможет помешать осуществить эту мечту. Ответственное лицо – следователь Дебби Рейд – сказала, что помех из-за этого быть не может. Тогда Т. Карлсон «сознался», что у него очень плохое досье, что он несколько лет провел в тюрьме по обвинению в вооруженном ограблении, и все это неминуемо послужит причиной отказа в его приеме на службу. «Не обязательно,- был ответ,- все будет зависеть от того, какие у вас были наклонности».
Как только просочились первые сведения о введении новых правил на службу в полицию, сотни людей не преминули воспользоваться этим. На службу в департамент попало много людей, занимавшихся вымогательствами и наркотиками. Некоторые из них, поступив на службу, исправились (скорее всего – просто пока еще не попались с поличным), другие же – нет.
В 1993 году 36 офицеров вашингтонской полиции были преданы суду по обвинению в торговле наркотиками, попытках изнасилования, убийствах, мужеложстве и похищении людей. Тысячи единиц конфискованного оружия были похищены и попали вновь на улицы, в руки преступников.
И даже честные офицеры часто бывают непригодны для работы в полиции. Кроме проведения обычных тестов на сообразительность, департамент полиции не предъявляет никаких требований к физической подготовке абитуриентов. Например, от них не требуется пройти испытание на силу и выносливость, что может привести город к конфликту с законом о нетрудоспособных жителях Соединенных штатов. В рекламном проспекте, призывающем на службу в полицию, говорится, что кандидат в полицейские должен быть ростом не менее пяти футов (151,5 см) и иметь пропорциональный вес. По словам одного из офицеров, полицейские чиновники весьма снисходительно относятся к определению, какой вес должен считаться «пропорциональным росту». В результате, силы полиции по всей стране славятся неуклюжими толстяками – полицейскими.
Теперь о хваленом техническом оснащении американской полиции (взят все тот же Вашингтон): во многих полицейских участках все еще стоят телефонные аппараты с наборным диском, в офисе преподавателя вашингтонской полицейской академии Хаббарда канцелярское оборудование состоит из двух механических (!) пишущих машинок (!). В одном из полицейских округов, по сообщению газеты «Вашингтон Таймс», 12 из 19 полицейских машин непригодно для эксплуатации. В другом округе нехватка автомобилей приводила к срыву до 40 выездов на вызов полиции.
Но даже более современное оборудование не может решить более глубоких проблем, с которыми сталкивается департамент полиции. В конце 80-х годов на вооружение полиции стали поступать новые 9-мм табельные пистолеты. За короткий срок стало ясно, что это оружие не по плечу многим полицейским – с начала 1989 года и до конца 1992 года, более чем один из семи выстрелов, сделанных вашингтонскими полицейскими, был произведен случайно. О меткости американских полицейских впору слагать легенды – на сто выстрелов, сделанных по цели, приходится два-три попадания.
Кроме неумения стрелять, полицейских Вашингтона (и США в целом) характеризует неумение и нежелание писать протоколы. По словам бывшего главы профсоюза полицейских, Гарри Хэнкинза, составленные протоколы зачастую не только непригодны для работы, но их вообще невозможно читать. А плохо составленные протоколы или работа, не доведенная полицейскими до конца, не позволяют вынести приговор преступникам за совершение преступлений. В период с 1986 года по 1990 год около одной трети дел об убийствах, предоставленных полицией, было прекращено. По сообщению газеты «Вашингтон Пост» с 1988 по 1990 год в 50% случаев городской полиции не удалось арестовать ни одного человека по делу об убийстве. Из 1286 убийств, совершенных за этот период, к высшей мере были приговорены лишь 94 человека.
Теперь вернемся к нашим баранам, пардон – ментам. Сейчас, когда коррупция проникла во все слои и прослойки общества, учеба стала представлять из себя умение выгодно вложить капитал. Кроме того, обучаясь на платном отделении юридического ВУЗа, можно особо не напрягаться с получением специальных знаний, тем более, что очень часто и сами преподаватели в юриспруденции соображают так же, как и m-me Л. И. Лазор – поэзии. Должность следователя, судьи, прокурора для таких – всего лишь средство к оправданию затраченных на учебу денег и накопления капитала. Именно поэтому мы имеем потрясающую правовую неграмотность (и неграмотность на уровне общеобразовательной школы) у наших милицейских офицеров, когда они не только не подозревают о таком юридическом положении, как презумпция невиновности, но даже слово из трех букв умудряются написать с четырьмя ошибками. Когда гражданин, хоть немного искушенный в знании своих прав, начинает указывать сотрудникам МВД на их грубейшие нарушения действующего законодательства, следует вопрос: «А ты шо, сильно умный?!», после чего, зачастую, удар в печень и оформление задержания «за сопротивление в нетрезвом виде». Лексикон сотрудников МВД также далек от литературного языка, как Киев от туманности Андромеды. Похоже, что милиция стала воистину народной – если во времена СССР мат был слышен разве что на задержаниях и допросах, то сейчас народный мат является языком общения с обычными посетителями, включая женщин и детей. Странно только то, что другим – тем, кто не менты, мат ставится в вину, административно наказуемую.
Физическая подготовка многих современных милиционеров не соответствует их амбициям – как-то раз молодые, лет по 20-25, сотрудники МВД поразили ожидающих поезда людей на Луганском вокзале. Подсаживая друг друга, подбадривая себя натужными возгласами, бравые милиционеры кое-как выползли на платформу первого перрона, куда бабушки, обвешанные клунками и торбами, забираются самостоятельно и гораздо быстрее.
По части выездов по вызовам, у нас тоже происходят интересные дела. Или приезжают слишком поздно, или не приезжают вообще, мотивируя это то отсутствием машины, то просто нежеланием реагировать на вызов (!).
Всему виной, похоже, извращенная реформа системы образования, которая в США началась в начале 70-х годов, а у нас – в середине 90-х и продолжается с тенденцией к снижению уровня образования и по сей день. Кроме того, коррумпированное общество скорее будет содержать множество послушных исполнителей, замазанных коррупцией, чем немногочисленных, но порядочных и эффективно работающих стражей порядка. А подобная система организации «санитаров общества», требующая немедленного оздоровления и ампутации отгнивших членов, выгодна только тем, кто стоит у власти и наживается на обнищании нашего налогоплательщика. Теперь еще появилась тенденция к принятию на работу в милицию лиц, только недавно получивших (часто – за взятку) украинское гражданство, прибывших к нам из Закавказья, Средней Азии и иных инородий. Завися только от власть предержащих и будучи чужды нам культурно, расово, по религии и по менталитету, эти «правоохранники» не остановятся ни перед чем, лишь бы их господство над нами, гражданами Украины, не одетыми в милицейскую форму, не прекратилось. И эти инородцы всегда будут прикрывать своих земляков, пусть и в ущерб закону, так как такое есть свойство ИХ менталитета, находящихся вдали от своей исторической родины чужаков. В США на эту роль прекрасно подходит то, что называется «афроамериканцы» (ниггеры) и «чиканосы» (латиноамериканцы).
Как видим, основная проблема общества – снижение уровня общего образования при дальнейшей монетаризации межличностных отношений и при росте коррупции. Тогда уже те, кто правит таким обществом, создают не аппарат защиты Закона, а аппарат насилия и подавления любых проявлений требования законности. Какие у нас суды – говорить не приходится. Итак, - КАКОЕ ОБЩЕСТВО, ТАКИЕ И САНИТАРЫ.
Впрочем, я еще ничего не сказал о таком невинном развлечении наших «правоохранителей», как грабеж во время обысков, по большей части проводящихся не только с многочисленными нарушениями со стороны милиции, но и вообще без ордеров. Если раньше милиционер не имел при себе паспорта (паспорта сдавались в отдел кадров), то сейчас наличие паспорта дает возможность выступать сотрудникам МВД в качестве понятых. Что это за «понятые» и как они будут свидетельствовать в протоколе, объяснять, пожалуй, излишне. Так и во всем – надеяться, что милиция встанет на защиту интересов простого гражданина – практически бесполезно. Похоже, что пора создавать отряды самообороны, действующие нелегально, и которые будут защищать граждан от беспредела бандитов как без формы, так и в форме. Примером тому могут служить тайные народные суды средневековой Германии – фемы. Преступления рассматривались этими судами вне зависимости от общественного и имущественного положения лиц, их совершивших, приговор был справедливым, а исполнение приговора – скорым и наглядным. В нашем же обществе справедливость существует только для тех, кто в состоянии купить то, что он считает справедливостью.
То есть – в обществе, где паразиты занимают доминирующее положение, защиту своих интересов они доверяют таким же, как и сами, паразитам.
