На днях Киев почти что случайно обрел один из своих старых, казалось бы, уже насовсем утраченных памятников. Арсений Финберг, автор интернет-проекта «Интересный Киев», обнаружил забытую бронзовую скульптуру на Печерске, во дворе школы №134. А один из авторов этих строк опознал в ней монумент Аркадия Гайдара – талантливое произведение молодого скульптора С. Марчука, которое в 1976 году установили в Павловском садике. Постамент от него в парке, немного переделанный, пустует до сих пор.
Вышло так, что в конце 1992 года, когда про Гайдара пустили лживые сплетни – будто бы он был в гражданскую войну чуть ли не садистом, какие-то местные хулиганы изуродовали этот памятник, отломав ему шашку и руку с книгой. А власти его трусливо прибрали.
Между тем статуя писателя появилась в киевском парке не зря. Аркадий Петрович учился здесь на командирских курсах в 1919-м, потом участвовал в обороне города в 1941-м. Кроме того, Гайдару принадлежит одно из самых лучших, самых сердечных описаний Киева – «невиданно прекрасного города», как называл его сам писатель. А строки из книги «Судьба барабанщика» по своей образности могут соперничать с кадрами кинофильмов «Истребители» и «Человек с киноаппаратом», по которым мы обычно воссоздаем для себя картину нашего довоенного города:
«С грохотом мчались мы по высокому железному мосту. Широкая лазурная река, по которой плыли большие белые и голубые пароходы, протекала под нами. Пахло смолой, рыбой и водорослями. Кричали белогрудые серые чайки. Высокий цветущий берег крутым обрывом спускался к реке. И он шумел листвой, до того зеленой и сочной, что, казалось, прыгни на нее сверху – без всякого парашюта, а просто так, широко раскинув руки, – и ты не пропадешь, не разобьешься, а нырнешь в этот шумливый густой поток и, раскидывая, как брызги, изумрудную пену листьев, вынырнешь опять наверх, под лучи ласкового солнца. А на горе, над обрывом, громоздились белые здания, казалось – дворцы, башни, светлые, величавые. И, пока мы подъезжали, они неторопливо разворачивались, становились вполоборота, проглядывая одно за другим через могучие каменные плечи, и сверкали голубым стеклом, серебром и золотом.
– Это что? – как в полусне, спросил я, указывая рукой за окошко.
– А, это? Это все называется город Киев.
Светел и прекрасен был этот веселый и зеленый город. Росли на широких улицах высокие тополи и тенистые каштаны. Раскинулись на площадях яркие цветники. Били сверкающие под солнцем фонтаны. Да как еще били! Рвались до вторых, до третьих этажей, переливали радугой, пенились, шумели и мелкой водяной пылью падали на веселые лица, на открытые и загорелые плечи прохожих.
И то ли это слепило людей южное солнце, то ли не так, как на севере, все были одеты – ярче, проще, легче, – только мне показалось, что весь этот город шумит и улыбается.
– Киевляне! – вытирая платком лоб, усмехнулся дядя. – Это такой народ! Его колоти, а он все танцевать будет!».
Увы, потомки тех самых киевлян равнодушно взирали на то, как «колотили» по монументу писателя недалекие вандалы. А потом и вовсе пошли у них на поводу, убрав его подальше от наших глаз. Хотя киевские мамы постоянно спрашивают на Петровке переизданные уже книги Аркадия Гайдара – для новых поколений наших подростков. Но если уж изувеченная статуя нашлась, почему бы не восстановить ее на прежнем месте? Ведь это был памятник прекрасному писателю, который в нелегкие 30-е годы учил детей быть гуманными, не отталкивать оступившихся, помогать старым и слабым – и любить свою страну, за которую сам Гайдар отдал жизнь в бою.
