"Сахалин" и гопники
Новобеличи чуть облагородились, супермаркеты появились, что неладно – метро по-прежнему в получасе пешком, а автобусов всего парочка.
- С худым кошельком на маршрутке ведь не поездишь! – комментирует местный Валентин. – А так – свежо, уютно на нашей окраине. Это еще не глушь.
Но в нескольких шагах от уюта - улица Рабочая микрорайона Сахалин. Свалка здесь даже спустя три года - главная достопримечательность. Вон бомж ковыряется костылем в кургане жестяных банок и объедков.
- Ну, я понимаю – у вас работа разговаривать с такими... – намекает на себя. - А мне пару гривен не хватает – здоровье поправить.
- Вот, десятка – поправляйтесь, - подаю деньги.
- Ого! Спасибо. Значит, о свалке, - взбодрился он. - Недавно вот охрану приставили – следить, чтоб никто не сбрасывал отходы.
- И как?
- Так все, нет больше охраны, - наклонился ближе, будто готовясь прошептать что-то важное. – Ушли, когда их будку украли.
- Что-то?
- Будку, говорю, ук-ра-ли! - тихонечко повторил он, прищурив глаза, и с намеком улыбнулся. – Милиция, ясное дело, не гоняет - кому ты нужен со своей вонью со свалки.
- Роете-то что?
- Металл – черный, цветной: сантехника, радиаторы, аккумуляторы. Сегодня на пятерку сдам, завтра – на полтинник, послезавтра..., - приукрашивает речь смачным матюком. – Вообще ни черта!
Около кладбища и недостроенной церкви по той же Рабочей белила бордюры женщина лет 40.
- Три года церковь строим и все никак. Сделали хлопцы купола металлические, охрану поставили. А ночью отморозки пришли, пинков охране надавали и растащили все! – на кладбище уже и брать нечего. Недавно случай был: средь бела дня наркоша погрузил кладбищенский крест на плечи и шагает в металлолом. Додумался!
"Гоп-стоп" на Сахалине тоже процветает. - Завелся "вредитель" - семь случаев уже было, и словить его никак не могут. Он, значит, кувалдой по затылку и чистит карманы. Из-за таких вот “гопников” соседка даже лавочку под окнами выкопать собралась.– А то как засядут, зайти в подъезд боишься: пьют, матерятся… долбануть тоже могут. И все - возраста моей доци. Ей всего 14… правда, я за ней уже тапочки донашиваю, и спортивный костюмчик! – смеется. - В люди некогда выйти, караул - забыла, когда каблуки последний раз надевала. А как там вообще в городе - наряжаются?
На Минском осели цыгане
На Минском массиве, в конце новой Окружной - пяток машин и тусующийся молодняк, "тест-драйвят" что-то.
- Я думал, стритрейсеры днем гонять стали. Трасса новая, хороша, для уличных гонок - что надо, - прокомментировал наш водитель. – Но их время – ночь. Да и не десятками они собираются, а сотнями: кто на машине, кто на байке.
По жуткой грунтовке, из ямы в яму мы уже гребем на легковушке в глушь, к лесу за Окружной. Из чащи выходит дед Володя в огромных очках и с двумя торбами.
- Дары леса, небось, собирали?
- Та нет – малина тут растет, только не родит никогда. А я с огорода. На отшибе у меня - земля, а живу - в квартире. Вот помидорчиков зеленых, огурчиков взял. Картошку садил, так крадут же. Тут цыгане курень свой поставили. Они и остальные – лезут все на огород. Может, мода такая – красть!
- Часто в городе?
- Крещатик люблю, но времени нет гулять…
Фотограф нехотя, но соглашается разведать цыганский шатер. Скоро находим его по дыму костра. Вокруг бельишко сохнет, чашки, кастрюли и куча детских игрушек. В тени под вербами – халабуда из старых дверей и фанеры.
Из-за двери выходит испуганная девица лет 20 с сочными малиновыми губами.
- Мы не можем разговаривать – нет папы, - начинает она. – Он понес малого в больницу – приходите потом. И мы скоро уедем, скоро.
- Да мы не выгоняем. Откуда приехали?
- Из Закарпатья – там у нас дом. А тут на заработках.
И больше - ни слова. Сказано же – папы нет. А без мужчины в цыганской семье дела не ведут.
Опушка леса, а пахнет – газом
У самого леса на окраине Минского массива - пару частных домишек, на вахте - злая собака.
Встречать выходит Николай Иванович – говорит, живут здесь сотрудники газовой станции, всего несколько семей.
- Лес загадили – хочу пожаловаться: свозят пакеты, коробки и тонны каких-то бумаг.
- Кто свозит?
- Как только слышу шум машины в лесу – бегу. Но - возраст – пока добегаю, они успевают удрать.
- Ну, а вообще – хорошое место?
- Да, природа, тишина... “Министерка” рядом – озеро. Но там все перегородили – искупаться нельзя, только “слугам народа”...
Мы попросились на газовую станцию. Главный провожатый к ней – запах. Отчетливый, прямо как из конфорки, он вел точно к цели.
- И это станция? – опешила я.
Перед глазами – большой разноцветный котел-башенка и множество толстых труб от него уходит в землю.
- Когда ветер в нашу сторону дует – невозможно на улицу выйти. Ну да мы привыкшие.
Ялынкова помолодела
Улица Ялынкова на Харьковском за три года мало поменялась – те же елки, те же куры.
- Мы с родителями переехали на Лесную из центра – жили около Золотых Ворот, - рассказывает 19-летний Алексей.
- Лесную?
- НУ, на эту улицу. А, вы ж не местная: она в народе не Ялынкова - Лесная. Круто здесь: дорогу перешел – в городе, вернулся – на шашлыках. В центре даже на лавочке с ребятами спокойно не посидишь – везде ППСники.
- Смотря чем на лавочке заниматься – ППСники просто так не трогают.
- Пиво попить, ну там... – остальное Леша оставил “за кадром” и замолчал.
Рядышком гуляла женщина с коляской.
- Я не здешняя – из Борисполя, а тут дети, внучка, - рассказывает Светлана. – Вот столицу расширят до Борисполя, Ирпеня и Вышгорода, тогда уж мы окраиной будем...
У Светланы зазвенел мобильный.
- Привіт. Так, гуляємо... Де? Та біля хати...
Стадион на ДВРЗ ожил…
Подкаченные мальчики доигрывали матч, на траве – новая разметка, мужчина ходит с поливалкой. Это на загаженный стадион ДВРЗ город выделил 400 тыс. на ремонт.
- На базе стадиона открыли спротивную школу, - хвастается нынешний директор Николай Рыбка. - Скоро сделаем гостевую трибуну, административный корпус, поле доведем до ума. До меня четверо отказались за стадион браться. Мы убирать стали, так ведрами вывозили шприцы с ватой, бутылки. Пришлось даже кусты вырубить, чтоб наркоманам прятаться негде было.
- Помогло?
- Они в лес перебрались…
В остальном ДВРЗ – прежнее.
- На ДВРЗ, запомните, никогда ничего не меняется – здесь застойный, законсервированный босяцкий район, - бормочет Юра с разбитым подбородком. – И лучше здесь в одиночку не ходить, особенно девушкам.
- Особенно ночью? – встреваю.
- И днем тоже – это ДВРЗ. Деньгами засветишь – за поворотом по голове дадут. Полным-полно малолеток, наркоманов...
- Да, - добавляет его друг Саша. – Ночью - ходить не меньше, чем по трое. Свои на своих же наехать могут - не привыкли здесь разбираться, кто ты и откуда.
- Покажете злачные места? – набираюсь храбрости.
- Ха-ха, злачные… вон кафе, пивнушки, подворотни. И зачем оно вам, девушке…
По дороге выскакиваем сфоткать недостроенную церквушку, под которой уютно разместились две особи, присосавшиеся к энной бутылке пива.
- Да ты по зубам захотел? – загорланили они нашему фотографу, грозясь "отметелить" всех и вся. - Чума! А-ну … отсюда!
На обратном пути заглянули в местный ларек. Холодное пиво, пельмени, скромно, в уголке - газеты "Магия", календарь Нострадамуса, порно-журнал и газета трудоустройств.
- Ах, вот оно что, это же ларек "пресса" - читайте вывески!
Фотографии
Олег КОРОЛЕВ
Улица Ялынкова на Харьковском за три года мало поменялась – те же елки, те же куры
У самого леса на окраине Минского массива - пару частных домишек, на вахте - злая собака. "Лес загадили", - жалуется Николай Иванович, сотрудник газовой станции.
Дед Володя в лесочке на Минском развел огород
Улица Рабочая микрорайона Сахалин. Свалка здесь даже спустя три года - главная достопримечательность
Подкаченные мальчики доигрывали матч, на траве – новая разметка, мужчина ходит с поливалкой. Это на загаженный стадион ДВРЗ город выделил 400 тыс. на ремонт
На окраине Минского массива раскинулся цыганский табор
