Рождество пророка и крестителя Господня Иоанна Предтечи,
празднуемое 24 июня (7 июля по новому стилю), — один из самых торжественных
праздников не только в славянском мире, но и во всей Европе. Однако в народе он
и по сей день более известен под названием Ивана Купалы...
В
языческие времена Купала занимал особое место в пантеоне богов, входил в первую
пятерку. "С истреблением внешнего идолослужения при введении веры христианской в
России, — писал историк Михаил Забылин более 125 лет назад, — понятия тогда
преобладавшего язычества, внедряясь в дух и быт народа, проявлялись в древних
праздниках его и поверьях, даже христианские торжества церкви получили названия
языческих. Как, например: русалья неделя, Купало, радоница (радуница,
радовальница) и прочее.
Из явлений природы столь важных и ощутительных
для человека, как повороты солнца, разделяющие год на две равные части, были
сильным поводом к тому, чтобы учредить Коледу и Купалу как праздники, столь
важные в отношении к нуждам человека".
К слову, подобные праздники
существовали не только у славян, но и у многих народов мира. Правда, именовались
по-разному.
Рождение обычаев, основанных на самой природе и коренных
идеях человечества, открывается еще в глубокой древности, когда вода и огонь
почитались за начало мира, главнейшими стихиями и символами очистительными. От
этого верования получили начало и купальские огни, и омовения, вообще все
обряды, наблюдаемые в это празднество стихий.
Украинский историк и
этнограф Николай Маркевич в своей книге "Обычаи, поверья, кухня и напитки
малороссиян" подробно рассказал о том, как праздновали Купалу в Малороссии в
середине XIX века: "С утра девушки идут в поле или в лес собирать травы и цветы;
из них вьют они для себя купальские венки, в венках должна быть и полынь; кроме
того, они носят полынь весь этот день подмышками; это предохранительное средство
от русалок и ведьм.
К вечеру отправятся в лес или сад, срубят там дерево,
предпочтительно, если есть, — черноклен; отнесут его на место, назначенное для
праздника, и дадут ему название марена. Тогда приносят пуки соломы, а иногда
соломенную куклу, одетую в женскую рубаху, в лентах, в монистах и в большом
венке; эта кукла называется Купала. Пришедши на место, втыкают в землю дерево,
обвешивают его венками и лентами, ставят возле него Купалу и невдалеке разводят
огонь; взявшись за руки, ходят с песнями вокруг дерева и потом скачут через
огонь. Иногда вместо огня употребляют крапиву, которую набрасывают в высокие
кучи и потом скачут через нее. Мужчины только присутствуют, но в хороводах,
плясках и в песнях не участвуют".
Для добывания огня в Иванов день, как
правило, не пользовались огнивом или спичками, а применяли довольно трудоемкий
метод трения дерева о дерево. Добытый таким образом огонь предки называли
"божественным".
Подобный праздник с обязательным обливанием водой, а то и
полным погружением в воду отмечался и в Древнем Риме. Соседи Киевской Руси также
отмечали день летнего солнцестояния и следовавшую за ним самую короткую ночь
года. Так, например, в Литве и Польше широко праздновалась Иванова ночь с
обязательным "купальским огнем". В эту ночь там, как и на территории нынешней
Украины, искали цветок папоротника, прыгали через костер, сжигали ритуальное
дерево, купались в водоемах...
Поиски цветущего папоротника — один из
ключевых моментов праздника, ибо это растение "цветет" лишь раз в году... В эту
ночь тот, кому повезет, увидит, как цветущий папоротник "сияет огненным огнем и
освещает местность; если его сорвать и бежать домой, не оглядываясь, что бы ни
кричала сзади адская сволочь (бесы), то этот цвет даст возможность его
обладателю открывать клады и получить богатство".
Выдающийся киевский
ученый, церковный и общественный деятель Иннокентий Гизель в своем знаменитом
труде "Синопсис", изданном в Киеве еще в 1679 году, предположил, что слово
"Купало" (трансформировавшееся позднее в "Купала") происходит от "купели":
"...идол Купало — бог плодов земных и ему из-за прелести бесовского омрачения
благодарения и жертвы в начале жнив приносят. Того же Купало бога, или истинного
беса и доселе в некоторых сторонах российских еще помнят: наипаче же в навечерие
рождества св. Иоанна Крестителя юноши, мужеского, девического и женского пола
сплетают себе венки от зелия некоего и возлагают на главу и опоясываются ими.
Еще же на том бесовском игрище кладут и огонь, и окрест его, взявшись за руки,
нечестиво ходят и скачут и песни поют, имя скверного Купало часто повторяют и
через огонь перескакивают, самих себя тому же бесу Купале в жертву приносят".
Так же нелицеприятно отзывается о "бесовских купальских игрищах" и святитель
Дмитрий Ростовский в своей книге "Четьи-минеи".
Считалось, что если,
прыгая через огонь, пары влюбленных не разомкнут рук, они непременно
поженятся...
"Огонь очищает от всякия скверны плоти и духа, — писал один
из этнографов XIX века, — и на Ивана Купалу прыгает через него вся русская
деревенщина".
Один из довольно распространенных купальских обрядов —
обливание грязной водой всякого встречного и поперечного. "Деревенские парни, —
писал орловский корреспондент в середине позапрошлого века, — одеваются в
старое, грязное белье и отправляются с ведрами и кувшинами на речку, где
наполняют их самою грязною, мутною водой, а то и просто жидкой грязью, и идут по
деревне, обливая всех и каждого и делая исключение только для стариков и
малолеток. Но всего охотнее, разумеется, обливают девушек: парни врываются даже
в дома, вытаскивают и выносят девушек на улицу силой и здесь с ног до головы
окачивают водой и грязью. В свою очередь и девушки стараются отомстить парням и
тоже бегут на реку за водой. Кончается дело тем, что молодежь, перепачканная,
мокрая, в прилипшей к телу одежде, гурьбой устремляется на речку и здесь, выбрав
укромное местечко, подальше от строгих глаз старших, купается вместе, причем,
разумеется, и парни, и девушки остаются в одеждах".
Очевидно, что и
купание в реках, и пляски вокруг огня, и перепрыгивание через костры в древности
было свидетельством почитания этих двух стихий: воды и огня, своеобразным
жертвоприношением этим божествам. Кроме того, помимо сакрального момента, был
еще в этом и элемент чисто практический: и омовение, и контакт с огнем помогали
очистить тело, то есть служили санитарно-гигиеническим целям.
Кроме
попытки объяснить происхождение слова "Купало" от слова "купель" упоминаемым
выше Иннокентием Гизелем, были версии и других ученых. Имя божества выводили и
от кучи зажигаемого хвороста — купы, и от копания плодов и кореньев, и даже от
индийского Купало, что в переводе с санскрита означает "покаянник". Все-таки нам
ближе родная, домашняя версия о том, что Купало происходит от слова "купание",
что, конечно же, в данном контексте имеет прямое отношение к слову
"Креститель".
С древних времен, несмотря на появление великих праздников,
установленных Церковью, языческий Иван Купала принадлежал к числу самых
почитаемых, самых важных, самых разгульных праздников в году, в нем принимало
участие все население, причем традиция требовала активного включения каждого во
все обряды, действа, особого поведения, обязательного выполнения и соблюдения
ряда правил, табу и обычаев.
В некоторых местах через купальский огонь
прогоняли домашнюю скотину для защиты ее от падежа. В кострах купальской ночи
матери сжигали снятые с больных детей сорочки, дабы вместе с этим тряпьем
сгорели и самые болезни и недуги. Молодежь, подростки и дети, напрыгавшись через
костры, далее устраивали шумные веселые игры, потасовки, бег наперегонки.
Обязательно играли в горелки... Бытует мнение, будто бы ночь на Ивана Купалы —
ночь безудержного разврата и блуда. Однако это неверно. Таковой ее пытаются
сделать некоторые наши современники, чей морально-нравственный уровень
несопоставим с таковым у предков. Как раз блудом и развратом занималась в ночь
на Ивана Купалы всяческая нечисть.
По народным поверьям, в купальскую,
самую короткую ночь года нельзя и глаз сомкнуть, так как именно тогда становится
особенно активной нечистая сила — ведьмы, оборотни, русалки, змеи (гады),
колдуны, домовые, водяные, лешие, баенные... В Иванову ночь ведьмы делаются
очень опасными, а потому следует класть на пороге и на подоконниках крапиву,
чтобы защитить себя от их нападения. Нужно также запирать в хлевах скотину,
особенно лошадей, дабы ведьмы не украли их и не поехали на них на Лысую гору:
живой оттуда лошадь уже не воротится! Из литературы известны случаи, когда на
подобные шабаши ведьмы отправлялись и на свиньях, и даже на... живых
людях.
Итак, Бабы Яги, ведьмы и колдуньи собираются для своей черной
мессы на Лысую гору, или Чертово беремище, под Киевом (у Чертороя, неподалеку от
нынешних Русановских садов, теперь в черте города), где, как писал Михаил
Забылин, "у них бывает совещание ежегодно, также таинственные обряды и
превращения, как в Польше под Сендомиром и в Северной Германии на Брокене в
Вальпургиеву ночь". Вообще, в эту пору колдуньи отбирают у коров молоко, портят
хлеба, водяные стремятся утащить человека под воду, лешие пугают вошедших в лес,
заводят их в чащобу и прочее. Люди верили, что на Ивана Купалы слепая змея
медянка прозревает на целые сутки и потому в это время делается очень опасной:
бросаясь на человека, как стрела, может пробить его насквозь.
Наступает
рассвет, удаляется к местам дислокации нечисть... Лето набирает силу. Миновал
день летнего солнцестояния — самый длинный в году. Поспевают хлеба...
Календарные праздники, справляемые ради получения богатого урожая,
подходят к концу. Позади колядки и веснянки, масленичные и троицкие песни.
Но годовой земледельческий круг еще не замкнулся. Его кульминация — в
ночь на Ивана Купалы, последний праздник перед новым осенне-зимним циклом...
