Он боится закрытых пространств и всегда был таким, с самого рождения.
Родившись на исходе осени, он заставил маму с бабушкой проводить отнюдь
не
теплые зимние ночи на улице, катая его в колясочке вокруг дома. Просто
чтобы домашние могли спокойно выспаться и бежать утром по своим делам,
и
обеспечить успехами от этих дел, крохотного больного человечка, заставившего близких своим недугом подчиниться себе.
Свое возмущение он высказывает до сих пор единственным доступным ему
способом. Криком. Нет, он умеет говорить, и не отказывает в общении,
если
пытаешься поговорить с ним на улице. Но как только он заходит в
подъезд, сразу начинает кричать и вырываться. Кажется, что он кричит
всегда.
Когда я встречаю в подъезде кричащего упирающегося мальчишку, он
замолкает, ему запрещают кричать на людях. В глазах злость, боль,
ненависть и
крик. В эти моменты он не отвечает на вопросы, просто смотрит черными,
круглыми глазами и кричит. Кричит глазами. От страха. И, кажется, этого
нельзя исправить. И почему-то становится больно.
Мама и бабушка в эти моменты стыдливо прячут глаза. Они его любят, хотя
он и измучил их. Стесняются его перед соседями. И благодарят взглядом
за
понимание. Я привыкла общаться с этой семьей глазами, иногда слова это лишнее.
По возможности стараюсь что-то ему подарить или угостить яблоком,
конфетой, неважно чем. Просто зову с собой и что-нибудь ему обещаю.
Наши двери
находятся напротив. Он идет следом, иногда дает мне свою руку и всю
дорогу кричит глазами, но идет. Молча. Берет подарок или угощение и
спокойно
уходит к себе.
Этого купленного спокойствия хватает на несколько часов, а потом он
снова рвётся из стен на улицу. И кричит. Он ни в чем не виноват, так же
как и
его родители, которые давно вместе и это их третий ребенок,
долгожданный мальчишечка, рожденный вместо погибшей много лет назад
девочки.
Девочка приняла на себя удар первой, в тот момент, когда ее вместе с
мамой и младшей сестрой сбила машина. Я не знаю, кто там был за рулем.
Я не
знаю, кричали ли они в тот момент. Я просто знаю, что это страшно. И боюсь примерять на себя эту ситуацию.
И уже много лет живу с этим криком, кажется, я нему даже привыкла.
Переживаю, в те моменты, когда долго слушаю тишину, мне кажется, что-то
случилось с мальчишечкой. И ничего не могу изменить. Просто принимаю
как есть маленького человечка, который боится закрытых пространств.
Иногда при встрече опускаюсь перед ним на колени и прижимаюсь лбом к
его лбу, смотрю в смоляные глазенки, чувствую колотящееся сердечко.
Ощущаю,
как успокаивается и перестает кричать глазами. После этого сильно болит
голова, каждый раз обещаю себе, что это не мое дело, и я больше не буду
делить чужую боль. Почему-то не получается сдержать слово. Три дня весь подъезд спит спокойно.
В эти дни мама и бабушка смотрят на меня с благодарностью, мальчишечка
важно здоровается и смотрит уверенно. А в моей голове все эти дни живет
крик, постепенно он становится тише, отдаленнее и снова перемещается в
подъезд. А я с ужасом жду встречи, когда по глазам мальчишечки пойму,
что
откупиться не удастся и мне снова придется прижаться к его лбу и забрать себе. Крик.
