Художница
Алла Горская и литературный критик Иван Свитлычный - ровесники.
Родились не только в один год, но и в одном месяце, с разницей в два
дня. Поэтому нередко устраивали общий день рождения. А однажды в
художественной мастерской отпраздновали шуточный юбилей - "70-летие
Аллы Горской и Ивана Свитлычного". Юбилярам было по 35 лет...
"В Москве тогда заседало Политбюро, а у нас - ЦЮК, который возглавил 26-летний Вячеслав Чорновил"
этого славного юбилея, пародировавшего официальные мероприятия,
сохранились в памяти друзей. Для подготовки вечера был создан
Центральный Юбилейный Комитет (ЦЮК). Его возглавил Вячеслав Чорновил.
Членов комитета подобрали с соответствующими фамилиями: Сивоконь,
Билоконь, Рябокляч и Возна. На стене висел лозунг: "Да здравствуют ЦЮК
- вдохновитель и организатор всех наших побед и поражений!"
Председатель выступил с речью: "За новые успехи на пути
юбилеев, салютов и фейерверков". В своем ответном слове юбиляры
благодарили ЦЮК и лично председателя за то, что их учат, "как жить, для
чего жить и куда жить". И давали обязательство - следующий юбилей
отметить досрочно, "прожив пять лет за два с половиной года"...
Спустя шесть лет Алла Горская будет убита. Иван
Свитлычный, вернувшись инвалидом из лагерей и ссылок, уйдет из жизни в
1992 году. Но в тот вечер никто из собравшихся не мог знать об этом.
Веселились и шутили без оглядки, как только могут веселиться молодые
талантливые люди-единомышленники. Стояла осень 1964 года...
- В Москве тогда заседало Политбюро, а в Киеве - наш
ЦЮК, и в лотерее разыгрывались личные пуговицы председателя -
26-летнего Вячеслава Чорновола, - рассказывает директор музея
шестидесятничества Микола Плахотнюк.
Стараниями сотрудников музея в Киеве недавно состоялся
юбилейный вечер Аллы Горской и Ивана Свитлычного, которым в эти дни
исполнилось бы 80 лет. Вечер был непафосный, неофициозный. Он напоминал
о давнем юбилее и отношениях, бытовавших среди шестидесятников.
- Однажды, - вспоминает Микола Плахотнюк, - мы
отправлялись в поездку по Украине. Собирались возле памятника Тарасу
Шевченко - сюда должен был подойти автобус. Алла Горская заметила, что
я покашливаю. "Миколо, ви застудилися? Ходiмо, я напою вас калиною". И
тут же повела меня аллеями Шевченковского парка к своему дому на улице
Репина. Когда поднялись на третий этаж, я увидел на дверях ее квартиры
большой лист ватмана с надписью: "Работаем. Просьба не мешать! Без
стука и в любое время можно заходить Ивану Свитлычному..."
Впрочем, двери, исписанные номерами телефонов, тут не
закрывались. В квартире на стене был прикноплен листок с шутливыми
стихами: "На даху куня∙ гава. На щаблях сидєти жорстко, а Арнольдовє
цєкаво, де блука∙ панє Горська". Намек на возможную слежку агентов
спецслужб. И - вызов им. (Уже после смерти художницы выезжавшие в
Израиль соседи по квартире признались, что в 1964
году дали согласие сотрудникам КГБ установить у себя микрофон для
прослушивания жилья Горской). Квартиру, позже ставшую коммунальной, в
свое время получал отец Аллы - Александр Валентинович Горский,
известный человек в кинематографе. Он занимал важную, как тогда
говорили - номенклатурную, должность: директор Киевской киностудии
художественных фильмов (ныне Киностудия имени Довженко). В школу и с
уроков Аллу привозили на служебной машине. Республиканскую
художественную школу она закончила с золотой медалью. Поступила в
художественный институт (там, по настоянию родителей, ее освободили от
украинского языка). Вышла замуж за талантливого художника Виктора
Зарецкого, у них родился сын. Их работы, идеологически правильные,
принимались на выставки, Министерство культуры оплачивало заказы...
Все изменилось к началу оттепели 60-х годов. Власть
немного ослабила идеологические тиски и... выпустила джинна из бутылки.
Произошел колоссальный взрыв молодых талантов. В Киеве появился Клуб
творческой молодежи. Никогда прежде под одной крышей не собиралось
столько одаренных людей, которые писали, рисовали, снимали фильмы,
ставили спектакли и думали ИНАЧЕ, чем было принято. На заседаниях клуба
обсуждали запретные прежде темы. Заговорили о "расстрелянном
возрождении" 20-х годов. Открывали для себя Украину - ее историю,
культуру... Алла Горская окунулась в работу клуба с такой страстью, что
друзья полушутя, полусерьезно называли ее неофиткой, народницей.
Дома у нее росла стопка тетрадок с... диктантами: Алла
взялась за свой украинский язык. Занималась с ней младшая сестра Ивана
Свитлычного - Надийка. Самая близкая подруга. Как призналась однажды
Свитлычна, для нее Алла и Иван олицетворяли два "крыла", две
"половинки" движения шестидесятников. Эмоциональная стихия
уравновешивалась рассудительностью и юмором. На одной фотографии,
сделанной Надийкой, запечатлены Алла с Иваном: она смеется, он сияет
улыбкой из-под усов. "Вусате сонечко", - так Алла Горская называла
Свитлычного.
"Хлопцi, давайте домовимося: кожен несе своє"
После разгона Клуба творческой молодежи (последним его
председателем был Виктор Зарецкий) украинские поэты, художники, ученые
и студенты собирались у Аллы с Виктором на улице Репина, 25, а чаще
всего - у Свитлычного, в его знаменитой хрущевке на Уманской, 35. Порой
устраивали экспедиции в Карпаты. Восходили на крутую гору "Пiп Iван". У
Аллы в том походе был самый тяжелый рюкзак, и Свитлычный с друзьями
галантно предложил ей поменяться ношей. Она отказалась: "Хлопцє,
давайте домовимося: кожен несе своє..."
- Как-то Алла с Иваном задумали путешествие на Говерлу,
- рассказывает художница Людмила Семикина. - Тогда редко кто поднимался
на эту вершину. Шли с палатками в наплечниках вместе с детьми, был и
сын Аллы и Виктора Лесик Зарецкий... Под конец пути из припасов у нас
осталась пачка раскрошенного печенья. Мы с Лелей Свитлычной (жена Ивана
Свитлычного. - Авт.) стали варить сладкий кулеш для детей. А хлопцы с
Аллой отправились собирать камни. Нанесли целую груду и выложили из них
надпись: "Слава Українє!" Внизу виднелось озеро. Вода темная,
черно-синяя, а на ней - маленькая белая уточка. Одна... Помню, стоит
Аллочка, в черных брюках и белой блузке, и долго смотрит на озеро с 
Брюки со свитером или блузкой Алла Горская носила чаще
всего. Редко надевала платья, хоть и шли они ей необыкновенно. Друзья
ахнули, увидев Аллу в крепдешиновом платье нежно-желтого цвета - она
словно сошла с полотен Боттичелли. В тот день, 22 мая, возлагали цветы
к памятнику Тарасу Шевченко. Впереди шла Алла с охапкой тюльпанов. Это
была ее идея: возродить историческую традицию, отдавая дань памяти
поэту в день, когда гроб с его телом был перевезен из Санкт-Петербурга
в Киев. Инициатива по тем временам неслыханная. Спустя год, в 1964-м,
власти назовут этот ритуал "происками буржуазных националистов".
Была еще у Горской длиннющая, до пят, цигейковая шуба.
В ней она приезжала в Мордовскую зону, где отбывал срок художник Панас
Заливаха, арестованный в 1965 году. ("Идейно порочный" витраж, который
он вместе с Аллой Горской и Галиной Севрук создал к 150-летию Тараса
Шевченко в Киевском университете, разбивал молотком лично ректор).
"Алла выглядела, как княгиня, которая приехала в свое имение", -
вспоминал художник. А ведь в то время ее уже исключили из Союза
художников и лишили права подписывать свои работы.
- Алла была бесстрашной, - говорит Евген Сверстюк. - И
посчитала бы позором, если бы кто-то подумал, что она чего-то боится.
Именно она организовала праздник по случаю освобождения Панаса Заливахи
из лагеря. Политзаключенных так не встречали! Их сторонились, обходя
десятой дорогой. А тут Горская устраивает банкет в ресторане "Наталка"
на Бориспольской трассе. И мы собираемся вместе, поем, шутим - как
будто нет вокруг нечисти. Но нечисть следит: кто присутствует, кто
организатор... Алла однажды обмолвилась, что у нее возник глубокий
конфликт с отцом, которого она любила. Очевидно, на отца очень сильно
давили - чтобы он остановил дочь...
- Последний раз мы виделись с Аллой в начале октября
1970 года, - вспоминает Михайлина Коцюбинская. - Звонок в дверь, на
пороге - Алла и ее коллега-художник с большущим ящиком красных яблок.
Алла загоревшая, лицо обветрено, руки огрубели от работы. А на шее -
венок отборного золотистого лука. Оказывается, эти дары природы они
заработали, оформляя кафе в райцентре. И решили все раздать друзьям.
Алла не задерживается ни на минуту: "Нужно другим развозить". И
прощается, сияя улыбкой...
А за день до исчезновения Алла Горская завезла Надийке
Свитлычной целую машину дров. Она помогала подруге с новорожденным
сыном обустраивать полхатки на окраине Киева. "Алла так радовалась, что
удалось раздобыть дрова на зиму! - рассказывала Свитлычна в интервью
"ФАКТАМ". - Мы их разгрузили. И Алла заторопилась домой: на следующий
день, в субботу, она собиралась поехать в Васильков, где жил ее свекор,
за швейной машинкой... Потом Алла часто снилась мне - такая же, как
наяву, только чуть сдержанная и отстраненная. Однажды я спросила ее:
"Алла, расскажи, что случилось в Василькове?" "В Василькове? -
удивилась она. - Меня там не было". И вдруг, словно на экране, я
увидела, как Алла заходит в здание КГБ на Владимирской, идет по
коридору... И тут ее окружают несколько мужчин в штатском. При этом во
сне очень четко несколько раз звучит одна и та же, неизвестная мне,
фамилия. Позже я случайно узнала, что это фамилия реального человека -
следователя КГБ..."
На портрет художницы повесили терновый венок с гроздьями калины
Аллы Горской обнаружили Евген Сверстюк и Надия Свитлычна в погребе дома
в Василькове. "Убили какую-то националистку", - ходили слухи по Киеву,
обрастая чудовищно нелепыми домыслами. Официальная версия смерти
художницы в ноябре 1970 года (убийство на бытовой почве) до сих пор не
изменилась. Московский журналист Владимир Крыловский, исследовавший
несколько сотен политических убийств в России (с 1918 по 1991 годы),
встречался с сыном художницы Алексеем Зарецким и провел свое
расследование гибели Аллы Горской. Его вывод: в преступлении четко
прослеживается почерк "отдела политических убийств". Наивно было бы
надеяться, считает Евген Сверстюк, что в архивах спецслужб сохранились
какие-то материалы - "отдел киллеров" следов не оставляет...
На похоронах Аллы Горской у каждого была крохотная
ветка калины на черной ленте. Терновый венец с гроздьями калины (его
делал Микола Плахотнюк) повесили на портрет художницы в ее
мастерской... Едва ли не все, кто присутствовал на похоронах, позже
были арестованы и осуждены за "антисоветскую деятельность".
- Алла Горская приходила к нам в камеру, - рассказывает
Евген Сверстюк. - Я это реально чувствовал: как она подходит со словами
утешения. Говорит, что нужно расплачиваться за свой выбор, и
успокаивает: ни одно животное не вынесет того, что может вынести
человек...
...После лагерей и ссылок Иван Свитлычный вернулся в
Киев инвалидом первой группы. (Несмотря на слабое здоровье, в зоне он
регулярно устраивал многодневные голодовки - в защиту прав заключенных,
и организовывал передачу информации на волю, благодаря чему мир получал
сведения об узниках совести). Близкие друзья узнавали "вусате сонечко"
только по глазам и улыбке. 11 лет он промучился после инсульта, три
последних года лежал неподвижно и не разговаривал... А после смерти
заговорил, уже со своими читателями. Вышли в свет его критические
статьи, "Тюремные сонеты":
"I враз нє стєн, нє грат, нє стелi... Вщуха∙ суєтна тривога. I в небесах я бачу Бога i Боже слово на землi"...
P.S. Какой же юбилей шестидесятников без лотереи! На
"70-летие Горской и Свитлычного" в беспроигрышной лотерее собирали
деньги на магнитофон для друга - прикованного к инвалидной коляске
молодого писателя. А в этот раз собранные деньги пойдут на открытие
выставки украинских художников-графиков, которую представит Музей
шестидесятничества. Самим юбилярам, наверное, это пришлось бы по душе.
